Эльза Вернер - Проклят и прощен

• Название: Проклят и прощен
• Автор: Эльза Вернер
• Жанр: Исторические любовные романы

Читателям, уже знакомым с произведениями Э. Вернер («Фея Альп», «Развеянные чары», «Эгоист» и др.), и тем, кому ее имя еще не известно, будет одинаково интересно прочесть предлагаемые два романа, которые без преувеличения можно назвать лучшими романами талантливой немецкой писательницы. В соответствии с законами жанра «дамского романа», их положительные герои — яркие личности, волевые люди, мужчины отважны и благородны, а женщинам сильный характер не мешает быть нежными и очаровательно-женственными. Отрицательные герои наделены не менее пылкими страстями, и жизнь приводит тех и других к яростному единоборству.

Романы, написанные, как все произведения Э. Вернер, очень увлекательны, насыщены событиями, и хотя главное их содержание — любовь и связанные с ней переживания героев, в первом из них — «Архистратиг Михаил» — есть детективная линия и даже действуют шпионы, а во втором — «Проклят и прощен» — плетет интриги жестокий и коварный священник. Но судьба покровительствует влюбленным и, вопреки всевозможным препятствиям, приводит их к счастью.

OCR — Оксана Львова

Spellcheck — Вера

E. WERNER (Elisabeth Burstenbinder) // Gebannt und erlost (1884)

Эльза Вернер, «Архистратиг Михаил. Проклят и прощен»

Пер. с немецкого. — Харьков: Издательский дом «BBN», 1994, 576 с.

---

Павильон, выстроенный для того, чтобы любоваться из него красивым видом, стоял так высоко, что было совершенно невозможно заглянуть снаружи в окна, а дверь, раньше открытая, теперь почему-то оказалась запертой. Молодая девушка отправилась на разведку вокруг маленького домика и вскоре случай благоприятствовал ей. У правой стены, густо заросшей диким виноградом, стояла лестница, видимо, использованная для прикрепления флагов и затем забытая. Лили была в восторге от такой находки и, не слушая увещаний Пауля и подобрав свой шлейф, быстро поднялась до уровня окна и с жадным любопытством заглянула внутрь.

— Они в самом деле здесь! — вполголоса доложила она. — Все трое на диване — советник, букет и фрейлейн Гофер. Как жаль, что окна закрыты! Я могу лишь видеть, а тогда, за дверью гостиной, могла лишь слышать, только сегодня положение менее удобно.

— Да ведь это — шпионство, — возразил Пауль. — Что если тебя заметят изнутри или сюда подойдет кто-нибудь из прислуги? Что тогда подумают?

— Не шуми, Пауль, и держи лестницу! — приказала Лили. — Вся прислуга на террасе, а виноград так густо разросся, что меня невозможно заметить. И хотя я не могу ничего слышать, но зато вижу всю пантомиму. У дяди советника элегическое лицо: он наверно рассказывает о прежних пяти отказах... не получить бы ему шестого! Эмма еще полна глубокого уважения... Ах, нет, теперь она улыбается... Слава Богу! Дело идет к развязке!

— Лили, прошу тебя, сойди! — просил Пауль. — Если кто-нибудь застанет нас в таком виде... это, право, неприлично!

— Не мешай мне и смотри, чтобы лестница не упала, — последовал немилостивый ответ. — Теперь на сцену выступает букет, дядя советник начинает говорить языком цветов; Анне он сказал: «Розы — розе», а теперь наверно говорит: «Гвоздика — гвоздике»!

Вероятно Фрейзинг действительно сказал что-то подобное, потому что Эмма Гофер покраснела и опустила глаза, а он с пафосом продолжал:

— Никогда не забуду я того часа, когда я сидел на горной дороге, в снегу и одиночестве, с вывихнутой ногой, всеми покинутый! Вы спасли мои акты...

— О, об этом не стоит говорить! — скромно отклонила Эмма похвалу.

— Напротив, об этом очень стоит говорить! Это были документы тысяча шестьсот восьмидесятого года...

— Верденфельс против Верденфельса?

—Совершенно верно! Без вашего мужественного вмешательства они сделались бы жертвой этого коварного Гейстершпица.

— Разве вы верите в силу Гейстершпица? — спросила пораженная Эмма.

Фрейзинг бросил боязливый взгляд в окно, через которое виднелось вдали «белое чудовище», и ответил:

— Я верю, что в тот час Гейстершпиц указал мне путь к счастью, до тех пор неведомый мне. Эмма, может ли оправдаться эта вера?

Развязка приближалась довольно быстро. Фрейлейн Гофер, с румянцем на щеках, держала в руках букет, стыдливо опустив глаза, пока адвокат произносил формулу предложения, которую он знал наизусть, а через пять минут она уже лежала в объятиях Фрейзинга. Он почувствовал себя освобожденным узником, услышав наконец то, в чем так долго отказывала ему жестокая судьба, а именно — маленькое, коротенькое, ясное «да».

В эту минуту загрохотали пушки. Вероятно, заметили приближавшийся экипаж барона, и с террасы раздались первые приветственные выстрелы; они понеслись вниз по долине, а в горах им вторило могучее эхо.

Помолвленные в испуге отскочили друг от друга. Эмма Гофер никогда не страдала нервами, но при таком неожиданном и шумном приветствии верденфельских орудий позволила себе маленький обморок. Она пошатнулась, словно готовая упасть, но Фрейзинг, естественно, подхватил ее и поддержал, привлекая в свои объятия.

— Успокойся, Эмма! — сказал он с торжественной нежностью. — Я тут, возле тебя.

И Эмма успокоилась.

Почти в ту же минуту из-за угла замка вышел Арнольд, отыскивая своего молодого господина и его невесту, непонятно куда исчезнувших.

— Мой господин, экипаж близко! Где вы?

Он внезапно умолк, подняв взор и руки к небу при виде представившейся ему картины. Лили, в платье с длинным шлейфом и кружевной отделкой, стояла на лестнице, заглядывая в павильон, между тем как молодой барин стоял внизу, с величайшим старанием поддерживая лестницу; оба были так углублены в свое занятие, что даже не слышали оклика.

Когда раздались залпы, Лили вздрогнула и одним прыжком соскочила с лестницы прямо в объятия Пауля, а затем старый слуга увидел зрелище еще ужаснее: владелец Бухдорфа донес на руках до самой террасы будущую «милостивую госпожу баронессу». Тут Лили, как молодая козочка, спрыгнула с его рук, и оба наперегонки бросились бежать к крыльцу, на которое явились, с трудом переводя дыхание. Молодая госпожа, будущая баронесса едва успела оправить свой шлейф, как в аллее показался экипаж.

— И эти дети хотят жениться, — с жалостью сказал Арнольд, — а дворецкий еще спрашивает, останусь ли я в Бухдорфе! Там необходим по крайней мере хоть один разумный человек, и, к сожалению, этот единственный человек — я!

Старый слуга еще не оправился от ужаса перед такой утратой всякого достоинства со стороны «младшей линии», как вдруг мимо него с шумом пронеслись Фрейзинг и Эмма Гофер, рука об руку, оба с радостными лицами, они тоже бежали, чтобы не опоздать к встрече. Стремительный бег почтенного ученого юриста, так же как и расплывавшаяся по его лицу блаженная улыбка, окончательно вывели Арнольда из себя.

— Кажется, сегодня все в Верденфельсе сошли с ума! — вздохнул он, в свою очередь поспешив за другими, чтобы не упустить случая показать свою близость к молодому барону.

В Верденфельсе, казалось, все немного помешались. Крестьяне теперь так же не знали меры своей благодарности Раймонду, как прежде не знали предела своей ненависти. Прием, приветствия и речи прошли в деревне по определенной программе, но добрая половина крестьян провожала барона Раймонда и его супругу до самого замка. Самые молодые из этих провожатых потеряли всякую меру в выражении шумной радости, а старший сын Райнера, тот самый, что участвовал в разорении оранжерей, теперь так громко и энергично кричал «ура! «, что его щеки побагровели и готовы были лопнуть.

Экипаж подъехал. Среди бурного ликования, под развевающимися флагами, при звуках бесконечных залпов Раймонд и Анна вступили в родовой верденфельский замок.

Здесь тщательно подготовленная торжественность также не была вполне соблюдена. Один только дворецкий стоял в торжественной неподвижности во главе своих подчиненных, заботясь о том, чтобы ни один из них не тронулся с места, пока он не подаст знака. При встрече на крыльце один Арнольд сохранил полное достоинство. У Фрейзинга и Эммы Гофер сегодня была просто мания крепко пожимать всем руку, а молодой барон и его невеста решительно отбросили всякий этикет.

Лили порывисто кинулась на шею своей сестре, потом дала зятю обнять себя, не опасаясь на этот раз, что он свернет ей шею. Что касается Пауля, то его лицо приняло строгое выражение, когда он наклонился поцеловать руку своей невестке. На одно мгновение розовое личико его маленькой Лили поблекло при воспоминании о том холодном, строгом, но прекрасном и неудержимо влекущем к себе лице, которым он любовался при волшебном свете луны. Теперь на золотистых волосах играл солнечный луч, а в больших темных глазах сияло счастье любви. В сердце молодого человека шевельнулось старое горестное чувство, но невольное волнение тут же угасло. А те глаза искали одного только Раймонда. Последнему наконец удалось покончить с приветствиями, и ласково кивнув почтительно склонившимся слугам, он ввел молодую жену в замок своих отцов и дедов.

Пауль и Лили последовали за ними. Лили не замедлила дать новое доказательство того, как мало влияла на нее торжественность момента, шепнув сестре в дверях:

— Подумай только, Анна, дядя-советник получил все-таки жену! Он женится на Эмме Гофер, и в ту минуту, как он добился заветного коротенького «да», изо всех наших пушек грянул приветственный салют!

Несколько часов спустя, когда утих шум торжественной встречи, Анна фон Верденфельс стояла на опустелой террасе, устремив взор к горному замку, где она провела первое время после свадьбы и где счастье, так долго и страстно ожидаемое и с таким трудом завоеванное, из мечты превратилось в действительность...

Гохдорфский пастор обвенчал их в часовне фельзенекского замка. Грегор Вильмут был в это время в столице, куда его вызвали по обязанностям службы. Сегодня он в первый раз увидел баронессу Верденфельс, когда во главе своих прихожан приветствовал ее и ее супруга несколькими краткими словами. Длинные речи он предоставил приходскому старшине и Райнеру, выказавшим в этом отношении удивительные способности. Сам он сказал лишь самое необходимое, исполнив это со спокойным достоинством, и как только экипаж поехал дальше, удалился в пасторат.