Дочь Сугавара-но Такасуэ - Сарасина никки. Одинокая луна в Сарасина

• Название: Сарасина никки. Одинокая луна в Сарасина
• Автор: Дочь Сугавара-но Такасуэ
• Издательство: Гиперион
• Жанр: Древневосточная литература
• Год: 1997
• ISBN: 5-89332-016-6

Это личный дневник дочери аристократа и сановника Сугавара-но Такасуэ написанный ею без малого тысячу лет назад. В нем уместилось почти сорок лет жизни — привязанности и утраты, замужество и дети, придворная служба и паломничество в отдалённые храмы. Можно было бы сказать, что вся её жизнь проходит перед нами в этих мемуарах, но мы не знаем, когда умерла Дочь Такасуэ. Возможно, после окончания дневника (ей уже было за пятьдесят) она удалилась в тихую горную обитель и там окончила дни в молитве, уповая на милость будды Амиды, который на склоне лет явился ей в видении.

Дневник «Сарасина никки» рисует образ робкой и нелюдимой мечтательницы, которая «влюблялась в обманы», представляла себя героиней романа, нередко грезила наяву, а сны хранила в памяти не менее бережно, чем впечатления реальной жизни. К счастью, этот одинокий голос не угас в веках, не затерялся в хоре, и по сей день звучит печально, искренне и чисто.

---

В 1032 г., когда Дочери Такасуэ было двадцать пять лет, отец её получил долгожданный правительственный пост и уехал на четыре года в провинцию Хитати. Похоже, что Сугавара-но Такасуэ и вся его семья рассчитывали на более почетное и близкое к столице место службы, и вполне возможно, что отъезд отца в Хитати понизил шансы дочери на удачное замужество. Когда же отец в 1036 г. вернулся, он отошел от дел, не только государственных, но и домашних. Мать тоже постриглась в монахини и стала жить отдельно. Двадцати девяти лет Дочь Такасуэ стала хозяйкой дома, единственной опорой двух девочек-подростков, своих племянниц, и старых родителей.

В 1039 г., в возрасте тридцати двух лет, Дочь Такасуэ, по протекции родственников, поступила на придворную службу, в свиту годовалой принцессы Юси, дочери императора Госудзаку и императрицы Гэнси, приёмной дочери государственного канцлера Фудзивара-но Ёримити (990-1072). Однако карьера придворной дамы не складывалась:

«Душою неискушенная провинциалка, я раньше думала, что по сравнению с размеренной жизнью в родительском доме, я много интересного смогу увидеть и услышать, будут у меня и свои радости… Временами я и теперь на это надеялась, но привыкала к новому месту с трудом, и уже видно было, что меня ждали лишь разочарования».

И всё же, придворная служба не настолько тяготила Дочь Такасуэ, чтобы оставить её без сожаления, когда на этом настояли родители, подыскавшие для дочери мужа. Предположительно, это произошло в 1040 г., но в дневнике замужество упомянуто лишь намёком, ни день, ни год не указаны:

«…Вскоре родители, уж не знаю, что было у них на сердце, заперли меня дома. Это моё новое положение отнюдь не прибавило нам ни блеска, ни могущества, как можно было бы ожидать, и хоть я в своих наивных мечтаниях была непритязательна, реальность оказалась уж слишком на них не похожа».

Дочери Такасуэ было в 1040 г. тридцать три года, а её мужу Татибана-но Тосимити тридцать девять лет, и надо думать, что у него к тому времени были уже и другие жёны. Во всяком случае, в 1057 г. он отправился к месту службы из дома старшей дочери от другого брака.

Татибана-но Тосимити был четвёртым сыном Татибана-но Тамэёси, губернатора провинции Тадзима. Его мать, из рода Оэ, тоже была дочерью провинциального чиновника, губернатора края Сануки.

Сам Татибана-но Тосимити вскоре после женитьбы на Дочери Такасуэ отправился служить губернатором в провинцию Симоцукэ, но в «Сарасина никки» об этом не сказано ни слова. Дочь Такаср не поехала с мужем, возможно, в связи с рождением первенца Накатоси, но и об этом в дневнике ничего нет.

В период четырёхлетнего отсутствия мужа Дочь Такасуэ возобновила свои визиты во дворец, отчасти это было вызвано необходимостью вывести в свет племянниц:

«Я всего лишь сопровождала молодых и от случая к случаю являлась ко двору, мне далеко было до опытных придворных дам, которые в любых обстоятельствах держат себя так, словно они-то уж знают, что делать. Я не была уже юной начинающей прислужницей, но никто не воспринимал меня и как умелую фрейлину, скорее было особое отношение, как к гостье, выполняющей некоторые поручения. Положение это было неустойчивым, но ведь и для меня оно не было единственным смыслом жизни…»

Во время одного из визитов во дворец тридцатипятилетняя Дочь Такасуэ встретила своего романтического героя — это был Минамото-но Сукэмити (1005–1060), правый министр двора, снискавший славу прекрасного поэта и музыканта. Несколько встреч в присутствии другой дамы, обмен стихотворениями — вот и весь роман, но судя по всему, только этот эпизод в реальной жизни Дочери Такасуэ был похож на взлелеянные в юности мечты.

Записи о встречах с Минамото-но Сукэмити, которые произошли в 1042 и 1043 гг., сменяются рассказами о посещении храмов в окрестностях столицы. По расчетам японских комментаторов, к 1045 г. относится следующая запись:

«Теперь я глубоко раскаивалась в том, что раньше была так беспечна, и горько сожалела, что родители в юности не водили меня на богомолье. Раз уж горой Микура скопились у меня сокровища, то я укрепилась в мысли о том, что следует побеспокоиться о грядущей жизни в мире ином».

Дочери Такасуэ было в то время тридцать восемь лет. Кроме сына Накатоси, у неё родились ещё дети («я ложилась и вставала с мыслью о том, как бы устроить будущее моих малолетних детей»). Материально она, судя по всему, была вполне самостоятельна.

Об отношениях с мужем Дочь Такасуэ пишет очень скупо: однажды упоминает размолвку («когда мои семейные дела разладились…»), в другом месте пишет о проявленном с его стороны понимании («я очень была растрогана его заботой»), говорит о надеждах, которые возлагала на продвижение мужа по службе («я желала всем сердцем, чтобы ему уготована была радость встать вровень с людьми сановными, на это я очень надеялась»). Однако в дневнике нет ни одного стихотворения, адресованного мужу или сложенного им. Дочь Такасуэ ничего не пишет о своих чувствах к мужу, в то время как знакомой даме, уехавшей в провинцию Тикудзэн, шлёт стихотворение, которое больше похоже на любовное. Есть предположение, что на самом деле Дочь Такасуэ выразила в этом стихотворении («Растаяли грёзы, в постели бессонной…») неугасшие чувства к Минамото-но Сукэмити, который с 1050 г. был по службе в соседней с Тикудзэн провинции Тикуго.

Если предположение верно, можно датировать и это стихотворение, и описанную следом поездку в Идзуми приблизительно началом 50-х годов XI в. Вообще же датировка событий после 1045 г. и вплоть до смерти мужа затруднительна, в тексте обозначена лишь дата черезвычайно значимого для Дочери Такасуэ сна, когда ей привиделся Будда Амида — «тринадцатого числа десятого месяца на третий год Тэнки» (1055 г., число и месяц по лунному календарю).

В 1057 г., когда Дочери Такасуэ шёл уже пятьдесят второй год, её муж, Татибана-но Тосимити, получил долгожданное назначение и отправился губернатором в провинцию Синано. Его сопровождал сын Накатоси, которому было уже около шестнадцати лет. Дочь Такасуэ в своём дневнике подробно описывает наряд юноши, любуясь повзрослевшим сыном.

В 1058 г. Татибана-но Тосимити раньше положенного срока вернулся в столицу. Вероятно, причиной послужила болезнь, ибо вскоре он умер.

Смерть мужа датирована пятым числом десятого месяца (1058), и предпоследняя запись в дневнике также относится к десятому месяцу, предположительно, следующего, 1059 г.:

 Беспросветно,
Пасмурно в душе,
Но и сердцу, ослеплённому слезами,
Видится сиянье это —
Лунный лик!

Скорее всего, это стихотворение сложено на годовщину смерти мужа

Завершают дневник два стихотворения, которые не имеют датировки, поэтому можно лишь утверждать, что дневник «Сарасина никки» написан после 1059 г.

Центральные темы дневника, а их несколько (судьба, вера, сны, странствия, романы), переплетаясь, пронизывают всё повествование от начала до конца. Судьба, её таинственные знаки, явленные в снах, и вера, как способ повлиять на судьбу, странствие, как метафора самой жизни и как атрибут веры (паломничество); реальная жизнь и литературный мир фантазий — вот лейтмотивы «Сарасина никки».

Неоправдавшиеся надежды, разочарование тем, как сложилась жизнь, приводят автора «Сарасина никки» к вере. Вера для Дочери Такасуэ, как и для большинства хэйанцев, прежде всего была буддийской, но не означала следования какому-то определённому и строго систематическому вероучению. Буддизм, пришедший в Японию из Индии через Китай, не был однородным, но различные его направления не воспринимались верующими как противоборствующие. Национальная религия синто с её пантеоном природных божеств и духов предков также не мыслилась как альтернатива буддизму, мирно с ним уживаясь. В «Сарасина никки» мы видим, что девочкой героиня молится изваянию будды Якуси-нёрай, чтобы поскорее поехать в столицу и увидеть «все повести и романы», но и синтоистская солнечная богиня Аматэрасу также представляется ей подательницей земных благ. В конце дневника мы узнаём, что Дочь Такасуэ надеялась стать кормилицей принцев крови:

«Многие годы толкователи разъясняли мне, что в моём сне слова «Молись богине Аматэрасу!» — сулят будущность кормилицы высочайших особ, жизнь во дворце, покровительство императора и императрицы, однако ничего из этого не сбылось».

Сон, о котором идёт речь, приснился Дочери Такасуэ в юности, тогда она ещё «не представляла себе, где обитает богиня, да и не будда ли это», но сон не был оставлен без внимания, и героиня узнала об Аматэрасу всё, что могла, и даже посетила её святилище в императорском дворце. Так же и в отношении буддийской обрядности — упрёки самой себе в том, что «не совершала обряды», «мало ходила на богомолье» опровергаются самим дневником, в котором так много места занимает описание паломничества. Видимо, Дочь Такасуэ сожалела не столько о том, что мало молилась, сколько о том, что молилась не «об истинном».