Мухаммед Диб - Пляска смерти

• Название: Пляска смерти
• Автор: Мухаммед Диб
• Издательство: Радуга
• Жанр: Современная проза
• Год: 1989
• ISBN: 5-05-002380-7

Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.

В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.

---

Тогда тот, второй полицейский говорит:

«Горбун. Он больше не приходит в сознание».

«И весь этот шум из-за какого-то горбуна? — говорю. — Можно поспорить, что вы и не нюхали гор, когда там пахло жареным!»

«Для тебя это кончится плохо!» — вопит первый шпик.

Я отвечаю:

«Да он и так должен был сдохнуть рано или поздно! Так что то, что с ним случилось, — лучший для него выход!»

Они оба врываются в кафе и хватают меня за руки.

«Все, мы тебя забираем! На этот раз ты не увильнешь от ответа!» — орет первый полицейский.

Второй приказывает:

«Иди за нами, Арфия!»

«Вы что, собираетесь арестовать меня? — спрашиваю. — Ну-ка уберите прочь ваши лапы!»

Я высвобождаюсь от них. Говорю:

«По какому такому праву?»

«Пошли в участок!» — орет первый.

«Да, мы арестуем тебя», — подтверждает второй.

«Уж не комиссар ли Арсад собирается мне оказать гостеприимство?»

Я поворачиваюсь к людям, которые сидят в кафе, смотрят на все происходящее, но не роняют ни слова. Объясняю им:

«Не стоит волноваться. Пусть никто из вас не беспокоится на мой счет. Я скоро вернусь. Нам надо кое-что выяснить».

Какой-то тип бросает в мою сторону:

«Здесь нечего сказать! Все — как следует!»

Другой добавил:

«Вечно кто-то сует нос не в свои дела!»

«Хорошо сказано, товарищ!» — говорю ему.

И вот уже другой вмешивается в разговор:

«Но вы отдаете себе отчет в том, что ее ждет?»

И кто-то еще вставил:

«Вот так и получается: родишься на белый свет, оглянуться не успеешь, как уже надо откидывать сандалии! Только к чему столько суеты?»

Другой клиент, встав из-за столика, тоже спрашивает:

«Правда! Зачем?»

Только он сел, как вскочил еще один и тоже начал разговаривать. О господи! Так они все тут, пожалуй, ввяжутся в дискуссию! А тот уже, разведя руки в стороны, заговорил:

«Все будут спасены: и тот, кто прожил жалкую жизнь труса, и тот, кто пожертвовал собой во имя других! И даже тот, кто, сам того не желая, посягнул по воле божией на любовь и на доброту! И только тот не будет спасен, кто не умер, когда пробил его час! Сотрите грязный след на земле, оставленный этими проклятыми! Идите чистым путем! Мимо тех, кто видел смерть в лицо, но пережил ее и вернулся к живым! Сторонитесь их! Они портят людей!»

Какой-то парень начал подсмеиваться:

«А ну давай, брат полицейский, хватай ее! Я вам поставлю стаканчик, когда вы с ней покончите!»

«Человеку уже нигде не дают покоя!» — возмутился другой.

Меня увели в участок. Там второй полицейский сказал мне:

«Итак, ты была в маки в Илиле».

А первый закричал:

«Но революция окончена!»

«Ты пойми это, Арфия, — поддержал его другой. — Он прав. Надо смотреть в будущее».

Я сижу на скамье между ними и жду, когда меня введут в кабинет комиссара Арсада. Спрашиваю у них:

«А что, революция — это уже прошлое?»

«Абсолютно! — отвечает первый. Потом добавляет: — Всему свое время!»

Тогда я говорю:

«Когда же это пришло тебе в голову? Давно?»

А он мне:

«Не знаю! Но только я, как и ты, тоже совершал революцию!»

Другой сказал:

«Все еще находятся люди, которые никак не могут успокоиться и продолжают хвастаться прошлыми заслугами. Ну какая от этого польза?»

Его дружок добавил:

«Вот такие, как ты! Копия! Ну просто в точности как ты, Арфия! Зачем только это все, скажи? Ведь никто их не слушает! Люди уже устали от них!»

«Он прав, Арфия», — говорит второй полицейский.

А первый все не унимается:

«Ну что тебе надо, что ты себе воображаешь?»

Я им говорю:

«Так что же, значит, вы их всех похоронили?»

Они оба вытаращили на меня глаза.

«Кого?»

«Мы?»

«Да, вы, — отвечаю. — Вот такие типчики, как вы!»

Первый шпик проворчал:

«Такие типчики, как мы!..»

«Да, — говорю, — как вы!»

А он затряс головой и все повторяет:

«Такие типчики, как мы! — И показывает мне свои ладони: — Как мы?»

«Да», — говорю.

«Мы, Арфия, мы еще что-то делаем для этой страны. А вот вы… Да что там о вас говорить! И сказать-то нечего!»

«Я тоже прошел маки! — говорит второй. — Но все это в прошлом! Я-то могу это сказать!»

«А все, что произошло, умерло? Так?» — спрашиваю.

«Прошлое — это прошлое!» — отвечает первый полицейский, делая широкий жест рукой.

«Нельзя же оплакивать его всю жизнь, Арфия, ну пойми ты!» — добавляет второй.

«Ничего, еще долго будут говорить о нем, дети мои, — говорю я. — Это еще только начало! Все это раздражает, может быть, но вы еще многое услышите; об этом будут говорить все больше и больше…»

Второй начал рассуждать:

«Может быть, это и хорошо. Мы не против».

«Тем лучше, — говорю я. — Потому что революция — она никогда не кончается! Никогда!»

И ставлю все точки над «i»:

«Хотите знать кое-что? Ведь и война тоже не кончилась. Нет, война тоже продолжается!»

Тогда первый шпик бросает мне:

«Если бы вы революцию свою делали, не сея смерть и не перерезая горло другим…»

Тут уж я не стерпела:

«А ты что делал, совершая свою революцию? Хотела бы я знать, как это было у вас!»

«Но он сказал правду, Арфия!» — заметил второй полицейский.

Но я продолжаю пытать того:

«Хотела бы я знать, где ты делал ее, эту свою революцию! Или мой вопрос — слишком нескромный? Я все-таки хотела бы знать!»

А он мне говорит:

«Я не обязан тебе отвечать».

«Так я сама тебе скажу, как вы ее делали, эту вашу революцию, ты и тебе подобные! Вы точили тогда ножи, чтобы перерезать горло ей самой! Ей, нашей революции! Вот так! Только этого и ждали!»

Они оба на меня посмотрели с ужасом. Но в этот момент дверь в кабинет комиссара открылась, и оттуда крикнули: «Введите ее!»

Полицейские встали, одернули мундиры. Я тоже поднялась с места…

…А теперь послушай, что мне приснилось там, в тюрьме. Это, я думаю, было уже в третью ночь, которую я провела там. Ну вот, значит, сижу я в своей камере. В уголке. Одна в четырех стенах. Но мне кажется, что моя камера находится где-то на вершине горы. А через стены ее сочится ночь. Да-да! Ночь, с ветром, со всеми своими шорохами и криками… И вдруг из этой темноты выходит Басел. И говорит мне:

«Ну вот и ночь настала!»

И знаешь кто появился вслед за ним? Немиш! Я не видела, как он пришел. Но теперь уверена, что он вошел вместе с Баселом, только я поначалу не заметила этого. И он, Немиш, тоже мне говорит:

«Эй! Ну вот и ночь настала! Надо идти дальше. Надо подумать, как нам выбраться отсюда».

Чтобы не соврать тебе, я не знаю точно, кто это сказал, то ли он, то ли Басел, я не очень-то отличаю теперь одного от другого. Но пусть страшнее станут мои муки на том свете, если я не перескажу тебе мой сон таким, каким он был на самом деле!

Так вот, значит, Басел, а может быть, и Немиш отвечает ему:

«Если мы доберемся до тайника только назавтра, то у меня все кишки вывернутся наизнанку!»

В этот момент во тьме послышался чей-то голос:

«Что ты сказал? Ну-ка повтори!»

Представь себе, это был голос Слима! Этот-то голос я буду помнить всегда!

Басел — или Немиш — спрашивает:

«Что повторить-то?»

А Немиш — а может быть, и Басел — тоже спрашивает:

«Когда, говоришь, доберемся?»

И Басел — или Немиш — отвечает:

«Завтра! Только завтра!»

Тогда Немиш — а может быть, и Басел — усмехнулся:

«Неужели завтра?»

А Слим сказал:

«Ты… Ты что, не веришь? Ну чего ты пялишь на меня глаза?»

Немиш — или Басел — засмеялся:

«Да ты погляди сам на свои ноги, Слим! Они разбухли от гноя. От тебя трупом разит! — И он уже не мог остановиться, все смеялся: — У тебя от ног мертвечиной несет!»

Слим ему:

«Ну и шуточки у тебя!»

Тогда Немиш — или Басел — прекратил смеяться. Говорит:

«Нам лучше всем разделиться! Дальше так продолжаться не может. Пусть каждый выбирается из этого дерьма сам, как может».

Слим ему в ответ:

«Нам лучше всем разделиться! Ты что, серьезно? Нет, ты серьезно?»

И эхо вторит ему:

«Ёзно?.. Ёзно?..»

«Послушайте!» — кричит Слим.

Басел — а может быть, тот, другой, — говорит:

«Это гора. Это ее голос. Она говорит с нами», — добавляет он тихо.

«Ну и что это нам даст? Что?» — спрашивает Слим.

И Немиш — а может быть, и Басел — спрашивает:

«Давайте пройдем еще до Вороньего Пика. Отсюда до него не должно быть далеко. Камень добросить можно, наверное…»

Слим снова начинает свое:

«А если далеко? Если далеко?»

И гора опять вторит ему:

«Далеко?.. Далеко?..»

Басел — а может быть, Немиш — говорит:

«Ну а что потом?»

«А если я не смогу идти?» — спрашивает Слим.

Тогда Немиш — а может быть, и Басел — отвечает: