Хуан Гойтисоло - Ловкость рук

• Название: Ловкость рук
• Автор: Хуан Гойтисоло
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 1964

Романы, с которыми знакомится здесь читатель, написаны Хуаном Гойтисоло на протяжении первого десятилетия его литературной деятельности. Писатель проделал за это время немалый путь вместе со своим народом. Через развенчание фашистской лжи пришёл он к утверждению антифашистского идеала.

Франкистский режим признал Гойтисоло серьезным противником.

Романы «Прибой» и «Остров» были запрещены цензурой, они увидели свет за границей. Последние годы писатель живет во Франции, сохраняя тес­ную связь с родиной, не останавливаясь в своем творческом развитии. «Я думаю, что будущее народов испанского языка,— сказал Гойтисоло в одном из недавних интервью,— будет отчасти развиваться под знаком кубинской революции. Куба — это не только Куба. Куба — это в какой-то мере и Испания...»

Подземные толчки, вызвавшие к жизни творчество Гойтисоло, стали в наши дни мощными ударами, сотрясающими почву под ногами крова­вого диктатора. Сегодня народ Испании — накануне больших событий. Будем надеяться, что новые книги Хуана Гойтисоло расскажут нам об этих событиях.

---

— Ты уверяешь, что смогла бы сделать это одна, не так ли? —* Глаза на помятом лице Мендосы чуть-чуть скосились в ее сторону.

— Да.

— И ты даже согласна, чтобы тебя арестовали, или, может быть, ты покончишь с собой?

Когда Аугустин говорил в таком тоне, Анна не знала, куда он клонит. Она начала раскаиваться, что затеяла этот разговор. Те- перь уже поздно отступать.

— Это не представляет никакого интереса.

— Нет, представляет.

Дрожащей рукой Мендоса указал на клетку с канарейкой, которую ему совсем недавно подарила Лола. Клетка была маленькая, с цветными прутьями; прежде чем вспорхнуть с жердочки, канарейка в нерешительности помедлила.

— Ты и глазом моргнуть не успеешь, как тебя схватят,

— Ничего подобного. Я все предусмотрела.

Агустин жестом оборвал ее.

— Нет. Ты ничего не предусмотрела, и если ты сделаешь, как говоришь, то я и медяка не дам за твою шкурку.

Он хотел было сказать еще что-то, но внимательно посмотрел на птицу: комочком застыв на жердочке, она выглядела беззащитной и печальной, точно маленькое чучело, точно увядший цветок.

— Не понимаю,— сказала Анна.

— Короче говоря, это детский лепет.

— Детский лепет?

— Да. Любой тупица-новичок придумал бы то же самое: отсутствие улик и мотивов преступления. Чем больше ты будешь придумывать, тем скорее выдашь себя.

«Надо немножко остудить эту головку,— подумал он.— У девочки есть мысли, но она должна привести их в порядок...» Вот странно, ему снова хотелось выпить. Ликер Урибе был поистине чертовский.

— Надо поговорить спокойно. Ты пришла сюда с дельным предложением, и мы его обсудим. Если хочешь знать, я его одобряю. Но в таком виде это дело не может заинтересовать ни меня, ни кого другого. Счеты, которые ты собираешься свести с этям человеком, касаются только тебя одной, я тут ни при чем... I

Он медленно зажег трубку и несколько раз с наслаждением затянулся.

— Никто не станет помогать тебе, не получив ничего взамен. К тому же в твоих интересах затемнить это дело. Например, кражей. Ты говоришь, служанка упоминала о шкатулке с драгоценностями. Прекрасно! Вот деталь, которая может придать делу совсем другой оборот. Но ты не имеешь права просить помощи, не предлагая за нее определенной платы...

Анна смотрела на Мендосу растерянная, сбитая с толку.

— Не понимаю, какую выгоду ты можешь извлечь из этого дела. Или ты берешься за него ради денег, но в таком случае...

— Но в таком случае?..—повторил Агустин.

Девушка закусила губу.

— Ничего. Я ничего.

Мендоса выпустил изо рта трубку, и она скользнула между пальцев.

— Послушай. Необходимо замести следы. Пустить ищеек по ложному следу. Если ты будешь действовать одна, попадешься. 

Ты же знаешь привратницу. Они все объяснят политическими мотивами. В лучшем случае сцапают через две недели. А я, поверь, не желаю корчить из себя мученика. Это дело интересует меня по многим причинам, но мне не хотелось бы влипнуть по-дурацки. Кроме того, деньги...

Он неопределенно махнул рукой. Трепетный огонек свечи причудливо осветил темную бутылку шампанского. Тени на стене, словно призрачные, объятые ужасом существа, отступали, закрыв лицо руками.

— Тебя арестуют и ты добьешься только того, что отправишься на долгую прогулку в Африку. И это обязательно случится, если ты не послушаешься меня.

Панорама комнаты, будто покрытая глазурью: бутылка, свеча и сам Мендоса, сидевший в глубине, отразились в ее круглых темных зрачках, как в перевернутой линзе бинокля.

— Я все осмотрела и проверила,— сказала Анна.— За квартирой никто не следит, и стоит только выйти на улицу,..

— Ты ошибаешься.— Несколько лет назад Агустин вместе со своими приятелями участвовал в одном ограблении, тогда он предложил и разработал план, который теперь повторил.— И я тебе объясню в нескольких словах, почему. Ты договорилась со служанкой, но надо как следует скомпрометировать ее, иначе нельзя поручиться, что она будет молчать. А ты оставляешь свидетеля, который в критический момент может показать против тебя. Если ты думала убить его одна, то нечего было посвящать меня. Я не должен был ни о чем знать, даже как друг.

Зажегся свет, и в одно мгновение комната обрела свой обычный вид. Птичка недвижно и удивленно разглядывала людей. Мендоса задул свечу и продолжал:

— Никто не знает, что думает о нем другой и что он может сказать за спиной товарища. Доверяться значит действовать вслепую. Никто не поручится, что будет держать язык за зубами и не станет болтать. А ты в свое дело и так уже посвятила двоих. Если,— добавил он вопросительно,— ты не говорила об этом с кем- нибудь еще?

— Нет,— ответила Анна,—я никому ничего не говорила.

— Хорошо. Двоих вполне достаточно.

— Я бы от всего отпиралась...— сказала Анна.— Ведь улик не было бы...

33

— Ради бога, не наивничай. Запела бы как миленькая. Ты знаешь, что случилось с канарцами.

2 Хуан Гойтисоло 

Агустину доставляло тьствпе унижать ее. Уже больше двух часов Анна наход^ УДОВ(>го мастерской после безуспешных попыток связаться с HirJacb Урибе. От ее уверенности в том, что она составила блестя че?е'цлан, Мендоса в несколько минут не оставил и следа, и ь!?"!1 ее сменилась стыдом и замешательством. радостг

— Если мой план кажется тебе таким плохим, скажи, что бы ты сделал на моем месте

Она произнесла это ирерьп**1СТ0' в явном смущении, вызвав у Мендосы легкую улыбку. Kaii<rlPe^Ka захлопала крылышками, и это на некоторое время отвлекло его внимание; птичка уселась на абажур и легонько покачивала^-

— Для осуществления такого дела необходимо несколько человек. Пока один будет действовать, остальные будут прикрывать его, заметать следы. И тут вступает в силу очень важный фактор. Каждый из нас имеет перед тобой большое преимущество. Мы вне подозрений. На детей буржуа никто не подумает. Особенно когда речь идет о воровстве.

Анна нервно теребила кисточки, разбросанные по столу.

— Ты думаешь обо всем рассказать своим приятелям? /

— Да, если ты хочешь, чтобы я помог тебе. И поверь, не сдшт это откладывать. Мы должны действовать быстро и решительно. Тот, кто пойдет на дело, должен заботиться о своей безопасности, пока не выйдет на улицу. А там, на углу, его будет ждать машина с включенным мотором, которая в десять минут доставит его на другой конец Мадрида. А потом, когда это будет нужно, несколько человек поклянутся, что во время покушения он был в Карабан- челе и играл с приятелями в кости. Вот как делаются дела.

Анна опустила голову.

— Тогда?..

— Прежде всего оповестить всех.

— Кого же?

— Риверу, Кортесара, Давида, Паэса...

— Ты так думаешь?

— За ними слово. Мне кажется, все они только и ждут подобного случая. Если им не понравится, они всегда могут отказаться.

Девушка колебалась.

— А не лучше было бы... нам двоим.

— Только без дешевки. Дела делаются серьезно или совсем ые делаются. 

— Ладно. Ты сам знаешь, что больше подходит, и их знаешь лучше меня.

В наступившей тишине вдруг раздалась странная, почти фан-тастическая трель подаренной Лолой канарейки..

* * *

Из кабинета сеньора Паэса пропала коллекция марок. В тот день, возвращаясь из конторы домой, дон Сидонио приобрел несколько экземпляров очень ценных марок Соединенных Штатов Венесуэлы у одного коллекционера с улицы Маркиза де Кубас. Когда дон Сидонио уже собирался положить их в свой альбом, то с изумлением установил, что альбом исчез. Замок в комоде был сломан самым варварским образом, вор даже не попытался скрыть следов своего преступления.

Дон Сидонио, как человек, любящий во всем порядок, прежде чем что-либо предпринять, решил посоветоваться по этому поводу с женой. Как он и предполагал, разговор был недолгим. Вот уже несколько месяцев, как он подозревал сына. Мальчик...

Держа в руке конверт с новыми марками, дон Сидонио направился в кухню, где жена готовила ужин.

— Сесилия.

Донья Сесилия, вынимавшая в эту минуту булочки из духовки, вопросительно посмотрела на мужа.

— Пропал альбом с марками,— сказал он.

Жена непонимающе смотрела на него.

— Твои марки?

— Да, кто-то украл их сегодня днем. Сломал замок в комоде и унес альбом.

Донья Сесилия, словно выжидая, неторопливо вытерла о передник испачканные в тесте руки.

— Когда ты это заметил?

Дон Сидонио задумался.

— Только что. Хотя, если не ошибаюсь, днем я тоже заметил что-то странное. Когда спал после обеда.— Он нерешительно добавил: — Но, может, это мне только приснилось.

Не произнеся больше ни слова, дон Сидонио проводил жену в кабинет. Вместе они осмотрели сломанный замок, щепки. Вор не тронул двух связок документов и папку с акварелями. Две гаванские сигары тоже пропали.