Голамхосейн Саэди - Персидские юмористические и сатирические рассказы

• Название: Персидские юмористические и сатирические рассказы
• Автор: Голамхосейн Саэди
• Издательство: Издательство «Правда»
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 1988

В сборник включены произведения основоположника современного сатирического рассказа Ирана Мохаммада Али Джамаль-заде, а также писателей-юмористов Хосроу Шахани, Феридуна Тонкабони, Голамхосейна Саэди и Аббаса Пахлавана.

В рассказах зло и остроумно обличаются пороки буржуазного мира: продажность чиновников, напускная добродетель богатых, инфляция моральных и нравственных ценностей в условиях ускоренной модернизации общества.

Современный персидский юмористический рассказ развивает гуманистические и демократические традиции мировой классической новеллистики.

---

— Здравствуйте, ага!

Повернувшись, я увидел её улыбающееся лицо. Она впорхнула в машину и захлопнула дверцу. Я ехал куда глаза глядят.

— Куда мы направляемся? — спросила она.

— Поедем в Кередж! — предложил я.

Когда хотят соблазнить женщину, всегда везут её в Кередж. Но у меня не было никаких дурных мыслей, я просто мечтал побыть с ней наедине — чем дальше от людей, тем лучше. Я готов был ехать хоть на другой конец света.

— Хорошо! — согласилась она.

Когда мы вырвались на шоссе, я достал из кармана футляр с браслетом и протянул ей.

— Что это? — спросила она и, раскрыв футляр, вскрикнула: — Боже, какая прелесть! Ты купил это своей жене?

— Я не женат, это тебе!

— Неужели мне?

— Да!

— Спасибо! Большое спасибо! Но зачем так тратиться!

— А если бы у меня была жена,— перебил я её,— ты поехала бы со мной?

— Конечно! А что тут такого? её ответ меня покоробил.

Доехав до Кереджа, я остановил машину и пошёл в магазин за покупками. Только тут я понял, какую совершил оплошность. Сейчас она увидит все моё убожество, заметит, что я хромаю. Но женщина, не та, что сидела рядом со мной, а та, что я создал в своём воображении, должна была принимать меня таким, каков я есть, и ничто не могло поколебать её расположения ко мне.

Я нашёл тихое, живописное местечко на берегу ручья. Мы были почти незнакомы, не знали, о чем говорить, и поэтому стали задавать друг другу обычные в подобных случаях вопросы: где живёте, чем занимаетесь… Через два часа она знала обо мне буквально все. Я же из её уклончивых ответов понял только, что она из бедной семьи и вынуждена была рано выйти замуж за первого встречного. То ли она развелась с ним, то ли собирается развестись— было как-то неясно. Во всяком случае, она утверждала, будто давно рассталась с мужем и будто он ни на что не способен. Как ты думаешь, что она имела в виду?

— Совсем не то, что ты предполагаешь,— ответил я.— Иначе она бы постеснялась так откровенно говорить об этом. Знаешь, у женщин свои представления о хорошем муже. Бедняга должен быть безупречным во всех отношениях — молод, красив, остроумен, к тому же иметь хорошую должность и, самое главное, страстно любить свою жену. Страстно, по их пониманию.

— А если мужчина не имеет всех этих достоинств?

— Во всяком случае, он должен стремиться к совершенству. А если он погряз в заботах и не обращает внимания на свою внешность, значит, он ни на что не способен.

— Как бы то ни было, я понял, что она, так же как и я, ищет друга, и очень обрадовался этому. Мне хотелось знать, что она думает обо мне. Но я боялся спросить. Кажется, она тоже о чем-то хотела разузнать, но не решалась. Я знал, зачем привёз её в этот заброшенный, тихий уголок Кереджа. Но что-то меня останавливало. Она спокойно и покорно ждала, вероятно считая это моим правом, а может быть — своим правом. Но я вовсе не стремился воспользоваться им. Я держал её по-детски пухлую ручку в своей руке и только один раз поцеловал её. Это я-то, исходивший Шахре-ноу вдоль и поперёк, исколесивший все тегеранские улицы в поисках женщин! Я превратился вдруг в застенчивого мальчика. Но это было восхитительно! Я напоминал заядлого пьяницу, которому вино до сих пор не приносило ничего, кроме головной боли. Но вот наконец ему попался прекрасный напиток, который лишь приятно пьянит, и ему вовсе не хочется потерять меру и опять очнуться с головной болью. Ты не представляешь себе, как нам было хорошо в тот день! В город мы вернулись только вечером. Я, как ребёнок, не знающий удержу, пригласил её в кино. Вопреки моим опасениям она согласилась. Это было для меня неожиданностью. Мы могли ещё два часа быть вместе.

Но хватит. Эти подробности тебе, должно быть, неинтересна. Короче говоря, наши свидания продолжались. Я покупал ей подарки в знак благодарности, восхищения, поклонения. Она была молода, красива и могла найти возлюбленного лучше меня, несравненно лучше, но пожертвовала собой ради меня. Как-то я даже сказал ей об этом. Подарки были для меня своего рода предохранительным клапаном. Они давали выход моему стыду и тоске.

— А что же тебе подарить? — спрашивала она.

— Ты уже сделала мне самый прекрасный подарок на свете!

— И все-таки,— улыбалась она,— что тебе подарить?

— Свою фотографию, тысячу фотографий,— ответил я.

Но она так и не подарила мне ни одной. Все говорила, что у неё только старые, что хочет сфотографироваться заново. Лёжа на кровати в своей комнате, я представлял на противоположной стене её портрет, видел улыбку, которая сводила меня с ума. Я часами смотрел на стену и думал о любимой. Стал редко выходить из дома — только на свидания с ней. Я менялся на глазах. Чувствовал себя сильным, жизнерадостным. Мои физические недостатки теперь не имели никакого значения. У меня были грандиозные планы. Я собирался поехать с ней в Европу, Америку. Думал— будем жить вместе, я начну учиться. До встречи с ней одна мысль о книгах вызывала у меня отвращение — так же, как и сейчас. Но в то время я жаждал учиться — не ради того, чтобы зарабатывать деньги и разбогатеть, нет, мне хотелось быть лучше, знать больше, стать достойным её. Я день и ночь строил свой воздушный замок, возводил этаж за этажом, пока однажды этот великолепный дворец не обрушился на меня всей своей тяжестью…

Мы уже давно стояли на обочине дороги. Дым от сигареты густым туманом окутал салон автомобиля. Казалось, Камбизу нужна была эта завеса, чтобы избежать моего взгляда. Он бросил сигарету и, вцепившись двумя руками в руль, напряжённо всматривался в шоссе, словно вёл машину по опасной дороге и боялся, что тяжёлый грузовик врежется в него.

— Игра была кончена,— продолжал он,— загадка решена. Как-то она не пришла на свидание. Я сходил с ума, чувствовал — что-то произошло. Я не знал её точного адреса и целую неделю бродил по кварталу, где она жила, пока наконец не отыскал её. Она не оправдывалась и не лукавила, не просила прощения и не пыталась обмануть меня.

— Я боюсь встречаться с тобой — муж обо всем узнал,— сказала она честно.

При слове «муж» мне показалось, будто на меня обрушилась тяжёлая скала.

— Разве у тебя есть муж? Ведь ты сказала, что вы развелись?

— Я солгала… Не хотела говорить правду,— ответила она со смехом.

Я молчал — несколько минут, а может быть, часов, не знаю. Мне хотелось плюнуть ей в лицо, вытолкнуть из машины… Но я не смог этого сделать, ведь я любил её. Это безумие, ребячество— как хочешь назови,— но я любил её. Наконец, сделав над собой усилие, я сказал:

— Разведись с ним!

— Что за глупости! Зачем?

— Мы поженимся! Она расхохоталась.

— Поженимся? С тобой, дорогой? А чем плох мой муж?

— Ты же сама отзывалась о нем дурно!

— Во всяком случае, он лучше многих других!

Как я потом понял, она лишь из приличия не высказалась откровенней. Я же, болван, все ещё пытался выбраться из водоворота, который затягивал меня все глубже и глубже.

— Разве ты не любишь меня?

— Тебя? Конечно, нет!

— Так все это время ты мне врала? — возмутился я. Оскорблённая до глубины души, она воскликнула:

— Если бы не побрякушки, что ты мне дарил, я бы ни минуты с тобой не осталась! А ты возомнил, будто я в восторге от твоей перекошенной морды?! Да от твоих прикосновений меня бросает в дрожь! Благодари бога, что он дал тебе богатство!

Все это она выкрикнула мне в лицо с беспощадным цинизмом, уже не заботясь о приличиях. Что же до меня, то даже после того, как мы расстались, мне не хотелось думать о ней плохо, не хотелось пачкать светлые воспоминания о счастье. Но она сумела отнять у меня все, даже возможность вспоминать о ней с радостью. Ведь она могла сказать, что не любит меня, что я ей не нравлюсь. Но зачем было втаптывать меня, а заодно и себя в грязь?! Мне часто приходилось иметь дело с проститутками, я знаю, что они собой представляют, но я никогда не испытывал к ним отвращения, ненависти, только жалость. В обмен на деньги они отдают своё тело. Это вполне честная сделка, хотя некоторые из них оборотливы, как пройдохи лоточники. Но если найти путь к их сердцу, то увидишь, что оно чисто, порок коснулся лишь тела. У этой женщины он проник в кровь и мозг. Она была порочна насквозь. Она тоже продавала себя, но торговлю вела нечестную.

Вспоминая теперь обо всем, что произошло, я отчётливо представляю себе ход её мыслей. Впервые садясь ко мне в машину, она подумала: «Вот здорово! У него и автомобиль есть!» Постом, когда я проковылял мимо неё за покупками, ужаснулась: «Хорош, нечего сказать!»

Если бы после этого она сбежала от меня, её не в чем было бы винить. Но она решила: «Торопиться не буду. Он богат, выдою его как следует, а потом брошу».

А впрочем, черт с ней! Не стоит больше говорить на эту тему!