Алексей Кожевников - Книга былей и небылиц про медведей и медведиц

• Название: Книга былей и небылиц про медведей и медведиц
• Автор: Алексей Кожевников
• Жанр: Прочая детская литература

---

Той же весной Ванька и Сынок уехали с плотами на нижнюю Волгу. На Вятке постепенно затихали о них всякие разговоры. Затихли надолго.

И вдруг в Казани семинарский сторож во время обеда приходит в столовую и говорит мне:

- Спустись-ка вниз. Тебя спрашивает Уздяков.

На семинарском крылечке стоял Ванька. А возле него изрядно большой медведь. Оба в широкополых соломенных шляпах с разноцветными ленточками.

- Ты как здесь? - подивился я.

- Путешествуем вокруг света.

- И много прошли?

- От Астрахани. Туда уехали на плотах, на бревнах, а обратно пешком.

- Все пешком?!

- Да. Нас ведь ноги кормят.

- А в Казань зачем?

- Повидаться с тобой.

- Врешь?

- В самом деле. Мы решили пройти всю Волгу, а Казань и ты - на пути. Почему не проведать?

- Это верно, - согласился я.

- Теперь ты приходи к нам в гости, - и Ванька назвал постоялый двор.

Я помчался туда в тот же день. Ванька занимал отдельный номер с двумя кроватями, одну для себя, другую для медведя. Но зверь предпочитал спать на полу. За кровать для медведя Ванька платил хозяину постоялого двора каждый день полтину.

- Из каких? - спросил я.

- Мы хорошо зарабатываем, хватает на все и еще остается, - похвалился Ванька. - Хочешь - погляди. Вот пообедаем и пойдем на работу. Но сперва познакомьтесь! - И отрекомендовал меня медведю: - Это - мой друг детства, будущий учитель Леша Кожевников, - затем отрекомендовал мне медведя: - А это кругосветный путешественник Сынок Иваныч, мой спутник и тоже друг.

По правилам для таких случаев я протянул медведю руку. Он протянул мне лапу, протянул без всякого раздумья, привычно, по-человечески.

Обед принесли нам в номер. Мы - и медведь с нами - расселись у круглого столика. Мне и Ваньке поставили тарелки, положили ножи, вилки, медведю - эмалированный тазик и вместо ложки черпак. Ему подали три порции. Во всем другом обед был одинаков - суп, мясные котлеты, клюквенный кисель. У Ваньки была неотвязная мечта-идея как можно сильней приблизить медведя к человеку. Весь обед он рассуждал об этом:

"Люди зря воюют с медведями. Надо, наоборот, дружить. Будет лучше и тем и другим. Приучили же, прикормили волка, сделали из него друга себе, собаку. А медведь смирней волка, его приручить легче. И содержать легче. Волк постоянно живет на мясе. А медведь, как человек, ест все: грибы, ягоды, всякие коренья, овощи, на домашний скот нападает только от злой нужды. И пользы от медведя будет куда больше, чем от собаки и даже от лошади. Медведь может возить и в упряжке и верхом, таскать в лапах, по лестницам. Медведь многое может. Верно, Сынок?" - Ванька хлопнул медведя ладонью по загривку. Зверь уркнул с явным неудовольствием, что значило: дай же мне есть, как хочу. Хозяин учил есть по порядку - первое, второе, третье, а медведь предпочитал сначала третье, обычно сладкое, затем второе, мясное, и последним первое, жидкое.

На этот раз пообедали без спора. Медведь, правда, допустил нарушение сперва съел кисель, но Ванька решил не придираться.

После обеда Ванька взял медведя на поводок, на плечо себе повесил настоящую большую гармонь, прихватил чемоданчик, и мы все пошли в центр города. Там остановились возле сквера, где было много народу. Ванька ударил гармонь по ладам. Гармонь надрывно затянула мотив "Выйду ль я на реченьку", Ванька подпевал ей, а медведь похаживал перед ним на задних лапах, изображая наклонами головы неутешную грусть. Нас густо окружили люди.

Ванька вдруг рванул гармонь во все мехи и сам грянул в лад с ней:

Ах вы, сени, мои сени,

Сени новые мои.

Сени новые, кленовые, решетчатые.

Выходила молода за новые ворота,

Выпускала сокола из правого рукава.

Ты лети, лети, соколик, высоко и далеко,

На родимую сторонку, где мой миленький живет!

Медведь то расхаживал павой на одних задних лапах, то топотал всеми четырьмя, тряс, мотал головой, подрявкивал, подмыкивал Ваньке и гармошке.

Потом исполнили русскую плясовую - трепака. Медведь подпрыгивал, приседал, кувыркался с боку на бок, через голову, ложился на спину и плясал одними лапами. Выделывал такие штучки, на какие не способен никакой двуногий плясун.

После этого плясового отделения Ванька сдернул с себя соломенную шляпу, кинул медведю. Тот ловко поймал ее на лету и пошел по кругу собирать гонорар. Давали хорошо, не только медь, но и беленькие.

Спрятав выручку, Ванька объявил:

- А теперь мы представим несколько живых картин. Вот барышня собирается на свидание. - Ванька достал из чемоданчика женскую шляпу с яркими ленточками, небольшое зеркальце и клочок ваты. Строя уморительные рожи, медведь долго кривлялся перед зеркалом - пудрил ватой свою морду, примерял так и этак шляпу, сердился на длинные перепутавшиеся ленты. Снарядившись, прошелся по кругу, посылая всем лапой воздушные поцелуи.

Затем Ванька сказал:

- А вот господин под большим градусом.

Медведь изобразил такого пьяного, который уже не владел собой: то еле поднимался на задние лапы, то падал на все четыре, шарахался вперед, назад, в стороны и дико рычал, что значило пел.

Еще показал хилую старушку с клюкой и наконец - свое высшее достижение: получил от Ваньки газету, кисет с табаком, спички, свернул огромную цигарку и закурил...

Собравшиеся поглядеть представление дружно хлопали "артистам", кричали: "Браво, молодцы! Повторите, выдайте еще номерок!" После представления большая толпа проводила "артистов" до постоялого двора.

Я спросил Ваньку, как он добился от медведя таких номеров.

- Сперва показываю сам, потом учу его всяко, когда голодом, когда пряником, а когда и тумаком. Плясать, например, учил огоньком. Медведи способный народ, их обязательно надо приручать, а не истреблять.

Ванька снова начал звать меня с собой в кругосветное путешествие, соблазнял теплыми морями, вкусными плодами, легким житьем.

- Прокормимся за милую душу, - и звенел выручкой, сильно оттянувшей вниз карманы его штанов. - Народ не скупится на медведя, вот сегодня за один выход навалили столько, что можно жить целую неделю. Обойдем, оглядим весь мир, а миру покажем, что медведь и человек могут жить друзьями. Надо немедля бросить вражду, охоту, надо из медведей делать мирного домашнего зверя, помощника.

Но я, решил сперва окончить семинарию и потом уж думать о путешествиях. Но интерес к медведям не забросил.

МЕДВЕДЬ-ПОДЖИГАТЕЛЬ

Через пять лет, прошед больше двадцати тысяч верст, искрестив всю Русь вдоль и поперек, Ванька Уздяков и медведь вернулись в родные края.

Теперь уже не с холщовой сумой, подобно нищим, как ушли на Волгу, а с шикарной лакированной коляской о два велосипедных колеса. Ванька сидел в коляске, а медведь волочил ее. Оба были празднично одеты, Ванька наподобие жениха, медведь наподобие свадебного коня, в сбрую с бубенцами, медными бляшками и пестрыми ленточками. Оба были крупные, видные, жениховского возраста. Ванька так и объявил на всю деревню:

- Мы заявились к вам жениться.

- Не нашлось вам невест во всей матушке Руси?! - подивился народ.

- Да, не нашлось, сердце потянуло в родные места, - подтвердил Ванька. - Мы ведь женихи с разбором, знаем себе цену.

И Ванька показал, чего стоят они. Особенно удивил всех медведь. Он танцевал с Ванькой разные вальсы, плясал один под гармошку русского трепака и украинского гопака, под бубен - кавказскую лезгинку. Изображал влюбленных, пьяных, молодых, стариков, хромых, попрошаек, важных начальников... Умел обращаться со спичками и зажигалкой, вообще с огнем, делать цигарки-самокрутки и курить. Ванька обряжал его для представлений яркими жестянками, лоскутками, ленточками и расхваливал перед публикой как знаменитого артиста, награжденного орденами и медалями.

Зрители всех возрастов исходили восторженным ревом. Ученики моей школы окончательно забросили уроки; все светлое время либо глядели медвежьи представления, либо, ожидая их, дежурили возле уздяковского двора. О медведе единодушно говорили: не зверь, а клад, золотой прииск.

Время было весеннее, самое, пожалуй, обильное на враждебные встречи медведей с людьми. Медведи выползали из постоянных зимних берлог, искали временные на лето, были тощи, голодны, злы. Взрослые, немного откормившись, заводили новые семьи, мелюзга училась жить отдельно от родителей. И люди, будто назло медведям, постоянно суетились в лесу - на вырубленных зимой делянах корчевали пни, собирали и жгли вершинник, сучья, старый валежник, готовили поляны под покос. Огонь дико метался по лесу и сильно досаждал медведям - сжигал у них пристанища и лежки, съедобные травы и коренья, распугивал диких зверей и птиц.

Ванькин Сынок жил в деревне, вдали от лесных медвежьих тревог, слышал только малопонятную человеческую речь и был вполне спокоен. Но вот в одну из ночей к нему во двор донесся родной медвежий зов. В тот же миг Сынок перемахнул через изгородь и помчался на зов, будто не было у него ни пятилетней жизни среди людей, ни кругосветного путешествия, ни людских плясок и фокусов. В нем проснулся бывший словно в долгой спячке лесной, вольный зверь.