Анатолий Кожевников - Записки истребителя

• Название: Записки истребителя
• Автор: Анатолий Кожевников
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Умение сочеталось в нем с беспредельной смелостью. В его представлении совершенно исключалось, что он может быть убит. В деле Простов был ненасытен.

После посадки я доложил о происшедшем. Никто не знал, почему погиб этот бесстрашный человек. И только во время ужина один из летчиков-штурмовиков помог раскрыть тайну. Оказывается, перед вылетом он попросил истребителя выполнить вблизи своего самолета "бочку". Вот почему Простов снизился до бреющего полета, но при выполнении фигуры не учел большого радиуса вращения истребителя вокруг продольной оси, и самолет задел крылом землю.

Нелепая смерть Простова объясняется лишь ослаблением воинской дисциплины. В этом были повинны многие и прежде всего я. Все силы я отдавал на обучение летчиков воздушному бою, на разработку новых тактических приемов, а о воспитании высокой воинской дисциплины забыл.

Как забыл? Разве можно забывать то, чем живешь каждый лень, каждый час? Само собой предполагалось, что дисциплина неотделима от полета, от воздушного боя, от всего, с чем сталкивается летчик. Это, конечно, так. Но надо было больше напоминать и о дисциплине непосредственно, пресекать даже самое малейшее проявление лихачества, бравады со стороны отдельных истребителей. Нельзя было оставлять без воздействия командира и партийной организации ни одного факта недисциплинированности...

Смерть Простова нас многому научила. Больше внимания стали мы уделять в частности дисциплине по лета, особенно при возвращении с боевого задания, когда летчикам, возбужденным боем, все кажется нипочем - хочется лететь бреющим, крутить "бочки", наслаждаться ощущением опасности...

В ПАРЕ С КУЗЬМИНЫМ

После гибели Простова в паре со мной стал летать сержант Кузьмин. Мы быстро слетались. Он понимал мои команды и безошибочно угадывал намерения о эволюциям самолета.

Незримые нити протягивались между нами в полете, связывали нас воедино. И не только в полете. Мы очень часто оставались вдвоем и на земле, говорили о школе, посвящали друг друга в свое прошлое, делились сокровенными мечтами. Между нами завязалась настоящая дружба, про которую справедливо говорят, что ее и водой не разольешь и ножом не разрежешь.

Кузя был моложе меня годами. В полку он был самым молодым и таким смуглым, что многие принимали его за цыгана. Гола два спустя, когда советские войска находились уже в Польше, мы однажды в шутливой беседе с крестьянином поляком предложили ему определить, кто из нас какой национальности. Поляк сделал это почти безошибочно в отношении многих, но Кузю он отнес к... индейцам.

Первым боевым заданием, когда Кузьмин шел моим ведомым был налет на вражеский аэродром.

Мы входили в ударную группу с задачей не опустить атаки истребителей противника по нашим штурмовикам на маршруте и над целью.

Изучили цель получили справку о близлежащих аэродромах, на которых базировались истребители противника, и уточнили обнаруженные за последнее время зенитные батареи. Ведомый получил указание не отрываться в воздушном бою и удерживать место в общем боевом порядке.

До вылета остаются считанные минуты. Замечаю, как ведет себя Кузя. Он очень волнуется, но скрывает. Кто сейчас может быть спокойным? Не в гости летим. Тем более не в сумерках, а днем. На этот раз немцы могут встретить нас по-настоящему.

Наконец привычный хлопок ракетницы. Белая светящаяся точка взвилась в воздух и рассыпалась в высоте.

- Запускай моторы!

Аэродром наполнился рокотом воздушных винтов и двигателей. Вскоре закованные в броню тяжелые штурмовики и юркие истребители построились в боевой порядок.

Помимо воли, возникает бессмысленный куплет песенки:

Моя красавица мне очень нравится

Походкой легкою, как у слона.

Танцует, как чурбан,

Поет, как барабан...

Петь не хочется - не до песен, но назойливый куплет не выходит из головы, повторяется снова и снова. Однако по мере приближения к линии фронта надоедливый куплет постепенно исчезает. Теперь особое внимание уделяется осмотрительности. Десятки глаз тщательнейшим образом просматривают воздух. Еще раз проверяю положение кранов, прослушиваю работу двигателя и убеждаюсь, что все в порядке, что техник надежно подготовил самолет.

Преодолевая зенитную оборону противника, мы все больше углублялись на занятую им территорию. В синей дымке уже показались очертания аэродрома.

В воздухе спокойно. Успеют ли взлететь вражеские истребители? От этого будет зависеть многом. Еще малость, одна минута, - и мы окажемся над целью.

Очевидно, немцы приготовились к отражению атаки: на аэродроме ни души. Сейчас зенитчики поймают, а может быть, уже и поймали в прицелы наши самолеты.

Как бесконечно долга секунда перед атакой! Кажется, что скорость машины недопустимо мала.

И вдруг все ожило и на земле, и в воздухе, трассирующие снаряды цепочкой потянулись в сторону наших самолетов. В ответ полетели фугасные и осколочные бомбы, затрещали пулеметные очереди. Пламя горящих немецких самолетов появлялось то в одном, то в другом месте. Вставали султаны земли. Дым, грохот, разрывы.

Дав сигнал "Следуй за мной!", я повел самолет в атаку. Рев мотора заглушает мой голос, но я кричу: - Бей гадов, Кузя! И Кузьмин, неотступно следуя за моим истребителем, длинными очередями обстреливал зенитные пушки врага. Мы повторяем атаку за атакой. Гитлеровские артиллеристы, помогая друг другу, переносят основной огонь на наше звено. Воспользовавшись этим, штурмовики и истребители непосредственного прикрытия выходят из-под обстрела и ложатся на обратный курс, Вскоре и мы на бреющем полете скрываемся за лесом.

К концу сентября на нашем участке фронта противник прекратил свои атаки. Но на дорогах большое оживление. Нескончаемый поток техники, казалось, движется прямо с конвейеров германских военных заводов.

Что задумали немцы? Хотят возобновить наступление или создают видимость подготовки к нему, чтобы отвлечь часть наших сил от Сталинградского фронта? В районе Острогожска, Каменки, Красного и Лисок заметно увеличилось количество зениток. Если раньше можно было обойти стороной известные нам батареи, то теперь весь район был перекрыт четырехслойным зенитным огнем. Все чаще и чаще самолеты возвращались подбитыми, возрастали потери.

- Нужно менять тактику штурмовиков и пересмотреть взаимодействие с ними истребителей, - настаивал комиссар.

Была созвана воздушно-стрелковая конференция, на которой летчики штурмовики и истребители - в соответствии с изменившейся обстановкой предложили увеличить высоту полета над территорией противника. Увеличение высоты привело, в частности, к полному бездействию шестиствольные минометы немцев, тогда как их огонь нередко был губительным для штурмовика, летящего на малой высоте. Мы, истребители, кроме того, вменили себе в обязанность прикрывать боевые порядки штурмовиков не только от "мессершмиттов", но и от зенитной артиллерии. Специально выделенное звено истребителей предназначалось для подавления зенитных батарей. Звено занимало место позади всей группы и атаковывало батарею реактивными снарядами или пулеметно-пушечными очередями. Этот метод взаимодействия штурмовиков и истребителей резко сократил наши потери от зенитного огня.

Но чем же объяснить столь сильное зенитное прикрытие этого района? Где сосредотачивается идущая потоком военная техника врага? Мы ведем за противником тщательное наблюдение, летаем с рассвета до темноты. Вот и сейчас, еще не взошло солнце, а к нашим самолетам уже спешит штурман полка.

- Hаверное, что-нибудь серьезное, - говорит Кузьмин.

А штурман, поздоровавшись, достает из планшета карту.

- Hу, братцы, есть работенка и не какая-нибудь, а весьма трудная. Разложив карту, он продолжает: - Пойдете в район западнее села Красное. Просмотрите всю шоссейную дорогу до самого Острогожска. Затем на Алексеевку и далее на Павлов. Ваша основная задача - уточнить направление движения механизированных частей немцев. Маршрут тяжелый - сто восемьдесят километров над противником. В Остогожске аэродром, в Алексеевке - тоже. Смотрите повнимательнее за воздухом.

Полет не был для нас необычным. К разведке мы уже привыкли, поэтому специальной подготовки не потребовалось.

Через несколько минут, маневрируя между разрывами зенитных снарядов, преодолеваем тактическую зону обороны врага. Солнечные лучи еще не коснулись земли, и можно было без труда рассмотреть вспышки орудий. Запоминаю и мысленно наношу на карту огневые позиции каждой обнаруженной батареи.

По мере удаления от линии фронта разрывы зенитных снарядов становятся реже и, наконец, прекращаются совсем.

Выходим в оперативный тыл. Здесь зенитная оборона расположена только около крупных населенных пунктов да железнодорожных станций.

Солнце взошло. Чистый и прозрачный осенний воздух обеспечивал хорошую видимость. Можно было просматривать на десятки километров. Открылась панорама военных дорог. Они до отказа забиты автомашинами, идущими в сторону фронта. Запоминаю каждую действующую дорогу. Стараюсь рассмотреть груз на автомашинах. Судя по ящикам, это боеприпасы.