Владимир Кожевников - Забытый - Москва

• Название: Забытый - Москва
• Автор: Владимир Кожевников
• Жанр: Русская классическая проза

---

- Мне и так цены нет. И не только в щекотливых.

- Верно! А ведь много ты, поди, у Кориата подсмотрела? А?

- Подсмотрела, раз смотрела. Только и своя голова на плечах чай имеется.

- Я о том и говорю, а ты обижаться.

- Я не обижаться, я грустить. Опять одна, опять к Ивану этому... Бр-р-р!

- Через неделю здесь!

- Хорошо. Поди, пока я себя в порядок приведу, кобылке моей сбрую поправь.

- Думаешь, сбилась?

- Не думаю, знаю. Кобылка у меня - сучка, потаскуха. Вся в хозяйку. Ни одного жеребца не пропустит. Так что ты, может, пока и нет, а вот Карий твой нынче точно папочкой стал.

* * *

Люба не позволяла себе думать о связи мужа и Юли. А так как думы эти все время вились около, теперь она очень переживала. Не столько о том, что там произошло или нет, а о том, чтобы не подать виду, когда он вернется, не оскорбить подозрением. Но увидев его лицо, забыла обо всем, бросилась навстречу:

- Что, Мить, плохо?!

- Ну-ну, не очень уж. А что, у меня на морде написано?

- Да. Что там? Вельяминовы?

- Ну а кто ж... Ты мне, Ань, вот что... - и умолк.

Люба ждала долго, не выдержала:

- Да что?!

- Ты мне все, что знаешь о Тимофее Василиче, братьях его младших и этом, втором сыне Василь Василича...

- Кольке, что ль?

- Да-да. Да не волнуйся ты так. Страшного нет ничего, а вот вникнуть, разобраться мне срочно надо. И тебя озадачить: какую линию здесь провести. Ведь мне уезжать через неделю. Опять все на твои плечи.

- Ох, да уж я привыкла, - Люба вздохнула облегченно, почти радостно, все ее дурные мысли Дмитрий смахнул одним своим видом: не мог же он с таким лицом, за такими-то заботами, да еще и с глупостями к женщине приставать!

* * *

Через неделю Бобер, получив обширные полномочия распоряжаться серпуховскими, можайскими и звенигородскими войсками на предмет освобождения Ржевы, со всей еще не очухавшейся от восторженной московской встречи Корноуховой братией отбыл в Серпухов. Неделя эта показалась ему по времени кратким мигом, а по количеству дел - вечностью.

Люба напичкала его информацией о московской жизни, Ефим нагромоздил гору хозяйственных проблем, требующих незамедлительного решения. Он имел две длительных беседы с глазу на глаз с Великим князем, где затронул вопрос о месте для Микулы Вельяминова, и одну, тоже долгую, часа два, с митрополитом. Встретился с Тимофеем Василичем, познакомился с Микулой, который и на него произвел прекрасное впечатление, поговорил с самим Василь Василичем, очень вежливо, уважительно, всячески подчеркивая, что вполне понимает его значение и положение на Москве. Речь же шла о том, чтобы подбросить в Серпухов к Рождеству снаряжение дня собирающегося на Ржеву отряда.

Перед самым отъездом он еще раз увиделся с Юли, которая так измочалила его перед разлукой, что, прощаясь с ней, подумал (в первый раз!): пожалуй, да, будь она его женой, даже нет, а встречайся почаще, то давно бы замучила и надоела. И впервые понял отца.

Ранним утром, в холодной тьме, когда караван тронулся к Тайницким воротам, а женщины всплакнули и махнули вслед платочками, рванул гривы коней и полы кафтанов лютый с морозом ветер, громко заскрипели под копытами замерзшая грязь и сыпанувшая с вечера белая крупа. Осень кончилась. А на северо-западе вытянула узкий длинный хвост неярко, но отчетливо светящаяся странная звезда, суля глядящим на нее людям неведомые, но совершенно неотвратимые беды.

* * *

Все не так уж сумрачно вблизи...

В. Высоцкий

Серпухов встретил гостей холодом, застывшей грязью, густыми белыми дымами костров и печей и великой строительной суетой с визгом пил и звоном топоров.

Кремль вполне обозначился и, хотя и был деревянным, выглядел гораздо более ладным, чем Московский. Все дело было опять же в пропорциях: стены выше, башни пониже, огороженная площадь гораздо меньше. Поэтому и смотрелся он как большой крепкий кулак, к которому подступаться - страшновато.

"Вот! Вот это форпост! Тут мы и встанем, и попробуй нас сшиби!" - это было первое, что подумалось, и само по себе порадовало: "3начит, все правильно! И хорошо!"

И вообще на душе стало как-то покойно, далеко на край сознания отползли сложные московские заботы, потому что здесь его встретили благополучно улыбающиеся, радостные рожи, у которых (по всем признакам) дела шли на лад.

Огромное пузо монаха, "рваные ноздри" Алешки, молодецкая улыбка Гаврюхи, лоснящиеся физиономии чехов, преданно-озабоченный взгляд Константина моментально растопили все льдинки в душе, разогнали все тучи в голове: "Все совсем неплохо, черт возьми, коли здесь растет крепость, опора твоя, и не она - главное, а те, кто ее возводят и укрепляют, семья твоя, люди, прекрасные и любимые люди, связанные с тобой одной веревочкой до самой смерти".

И этот мальчик, главная надежда, ставка в большой игре, смотрел весело-испуганно-вопрошающе: ну как, командир? как мы тут? неплохо?! или плохо? и что дальше?!

Монах полез целоваться:

- Дай обойму тебя, сыне, поздравлю!

- С чем?!

- О-о! Перво-наперво, что цел возвратился! Что этих вот архаровцев корноухих-криворуких всех живыми-невредимыми домой привез. Разве мало сего?

- Каких это криворуких?! Каких криворуких?! - вскинулся Корноух.

- Цыц, не залупайся, балбес, с тобой после! Не видишь - с князем говорю!

- Ну говори, говори, - Бобер смеялся.

- Второе, что насовсем приехал, теперь за дела по-настоящему возьмемся! Ведь дел важных кучу привез, поди? - монах подмигнул незаметно, скосившись на князя Владимира, который, поедая Бобра глазами, жадно выдохнул монаху эхом:

- Привез?!

- Привез, привез.

- Вот видишь! - монах расплылся еще шире, хотя казалось - дальше уж некуда. - Ну и с тем, что татар стукнул, не последнее же, кажись, дело! (Тут все встречающие восторженно взревели.) Правда, пока без нас...

- Да, отче, без вас, без вас! Но не без нас! Ххе! Кхе! - ехидно хихикая, снова влез Корноух.

- Э-эйх, язва! - монах, как выстрелил, выбросил свою лапищу, вцепился Корноуху в воротник, дернул его к себе, так что у того голова мотнулась и шапка слетела, и без всяких видимых усилий оторвал от земли.

- Скажи мне, баранья башка, когда ты научишься не перебивать старших?

Корноух только хрипел и взмахивал руками - лапа монаха придавила ему горло. Монах, хорошенько встряхнув как котенка, опустил его на ноги, дал глотнуть воздуха:

- Обещай исправиться, а то второе ухо оттрясу!

- Нет, прости, отче! Отпусти душу на покаяние! - просипел потрясенный Корноух. - Сдохну, с кем останешься татар бить?!

- Ну, кобель! Совсем зазнался! Без него уж и татар не одолеть! - монах небрежно отшвырнул его на Гаврюху -тот чуть не упал - и величественно повернулся к князю.

Все это породило неописуемый гогот и гвалт. Дмитрий блаженствовал. Обнимая, пожимая протянутые руки, получая и сам расточая ласковые слова, он ощущал сейчас главное, что делает человека счастливым: он нужен! Очень многим. Всем им. С ним им хорошо. Без него будет хуже. И это порождало такие ощущения!

- Рехек! Иржи! А вы-то как тут оказались?! Дела в стукарне не идут?

- Тай почему ж? Йдут. И неплохо.

- А как же без вас? Вы ведь стукарню без присмотра никогда не оставляли!

- А той же решили оставить немножко.

- Что так?

- Ай же ж можем мы встретить своего князя с победой или нет?

- Так вы - встречать?!

- Ай, княже! Уж мы не люди?

- Так тогда уж в Москву бы приезжали, там Ефим с Иоганном скучают.

- Не... Туда долго и... А тут - дома!

"Дома! - Дмитрия обдало радостным теплом.- Уж если чехи здесь - дома, то не может дело не сладиться".

* * *

Встреча гремела-грохотала два дня, но уже в первый вечер, перед главным пиром, Бобер, уединившись ненадолго с князем Владимиром, несколькими фразами заставил его почувствовать себя совершенно другим в сравнении с тем, кем он был до этого.

- Князь Владимир, я привез тебе очень важные вести от брата. Великого князя Московского и Владимирского. Он назначил тебя командующим войском, которое пойдет на Ржеву и отберет ее у литвин.

- Меня?!! - Владимир растворил глаза дальше некуда и привстал за столом. - У него что, воевод опытных мало? Да как я?! А-а!!! - он догадался, что-то там себе сообразил, усмехнулся и снова сел. - Значит, меня в командиры... Но тебя-то в советники?!

Дмитрий живо вспомнил, как он сам когда-то кричал: "Но дед-то со мной?!" и тоже усмехнулся:

- В советники.

- Ну тогда что ж... Тогда ничего, тогда понятно. Но все-таки!

- Что?

- Как-то сразу. Круто уж очень.

- А чего тянуть? Так и надо. Сразу и вперед. Все равно когда-то начинать.

- Не знаю. Боязно, Михалыч, - Владимир впервые назвал его так, неофициально и несколько фамильярно, и Дмитрий отметил себе, что это заработало уже, отложилось в мозгах мальчика новое его положение.

- Не бойсь, Андреич!

- С чего же начинать?

- Начнешь с войска. Собери и посмотри, кто на что способен.

- Всех?

- Нет. Дальние уделы не трогай. Радонеж там и все, что далеко. Тех, кто вокруг Серпухова только, пожалуй.