М. Маслин - Русская философия: Энциклопедия

• Название: Русская философия: Энциклопедия
• Автор: М. Маслин
• Жанр: Философия

Энциклопедия включает около 800 статей, раскрывающих взгляды русских мыслителей с XI века до наших дней. Статьи дают представление об основных направлениях и этапах развития отечественной фило¬софской мысли, ее своеобразии и взаимосвязях с философскими течениями других стран. Рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся историей русской философии и культуры.

---

Соч.: Идеология социализма в свете новейшей немецкой литературы // Современные записки. 1924. № 18; Проф. Новгородцев как философ права // Там же. № 20; Государство и социализм // Там же. 1925. № 25; Большевизм и замирение Европы // Там же. № 26; Будущность демократии // Там же. 1927. № 32; Социализм и собственность // Там же. 1928. № 36; Собственность и социализм // Там же. 1929. № 38; Л. И. Петражиц-кий как философ права // Там же. 1931. № 47; L'Experience juridique et la philosophie pluralite de droit. P., 1935; La vocation actuelle de la sociologie. P., 1950; Dialectique et sociologie. P., 1962.

Л и т.: Зенъковский В. В. История русской философии. Л., 1991. Т. 2, ч. 1.

А. Т. Павлов

ГУРДЖИЕВ Георгий Иванович (1(13).01.1877, Александрополь, Армения - 29.10.1949, Фонтенбло) - религиозный мыслитель. В юности Г. готовился стать священником и врачом, но уже тогда у него появляется интерес к аномальным явлениям (пророчества, телепатия, чудесные исцеления и т. п.). В поисках «истинного знания» посетил множество стран Центральной Азии и Среднего Востока, остаток жизни провел в Европе и Америке. В 1913-1917 гг. Г. выступал с лекциями в Москве и Петербурге. В кон. 1913 г. он приступил к созданию Ин-та гармонического развития человека. С началом революции уезжает со своими учениками на Кавказ, в Ессентуки. В 1917-1918 гг. его ин-т функционировал в Тифлисе, затем, после эмиграции из России, в Константинополе (1919-1921), во Франции, в 1924 г. его филиал открывается в Нью-Йорке. Доктрина Г. включаете себя элементы йоги, тантризма, дзен-буддизма, суфизма. Считая человека детерминированным внешними факторами механизмом, он усматривал назначение своего ин-та -создать условия, в к-рых «ничего не могло быть сделано автоматически и неосознанно». С этой целью использовались различные упражнения (они делились на семь категорий), призванные развить тело, мышление и чувства человека. Особое внимание обращалось на музыку, танец, технику медитации. Все виды искусства, по Г., являются закодированной системой древн. знаний, «формами письма», а потому в подлинном искусстве нет ничего случайного, оно объективно, в то время как совр. искусство - субъективно и в нем преобладает принцип удовольствия. Танцевальные движения, считал Г., несут в себе религиозные или философские идеи. Любая раса, нация, всякая эпоха, страна, класс, равно как и всякая профессия, располагают определенным количеством «поз», из к-рых они никогда не выходят и к-рые представляют их особый «стиль», связанный с определенными формами мышления и чувств. Человек не может изменить ни форму своих мыслей, ни форму своих чувств, не изменив «поз». Все в мире, по Г., материально и находится в движении, разные формы материи -лишь различные степени плотности. Душа человека та: материальна, она состоит из очень тонкой субстанции приобретается им в течение всей жизни. Человек не им~ постоянного, неизменного, индивидуального «я». Вм него существуют тысячи отдельных «я», нередко совершенно неизвестных друг другу, взаимоисключающ несовместимых друг с другом. Все человечество представлял в виде четырех кругов. Внутренний круг « теоретический». Он состоит из людей, к-рые достигли высочайшего уровня развития: каждый из них обладает «я», всеми формами сознания, всецелым знание свободной волей и среди них нет разногласий. Люди среднего, «мезотерического», круга обладают всеми качествами, присущими людям «эзотерического» крута, но знание имеет более теоретический характер. Третий круг «экзотерический», знания входящих в него людей но более философский, абстрактный характер, их понимание не выражается в действиях, но между ними также нет непонимания, раздора. Наконец, четвертый, «внешний» круг круг «механического человечества». У людей здесь нет в' имопонимания, существует как бы «смешение языков», наиболее систематической форме идеи 1'. изложил его у ник Успенский, книга к-рого «В поисках чудесного» содержит также и сведения о жизни учителя в Москве, Петербурге, на Кавказе (заграничный период подробно освещен в книге Луи Повеля «Господин Гурджиев»). Первая книга Г. была написана им незадолго до смерти - «Все и вся, или Рассказы Вельзевула своему внуку», вторую кн. - «Встречи с замечательными людьми» составили рукописи, опубликованные учениками после его смерти.

С о ч.: Беседы с учениками. Киев, 1992; Встречи с замечательными людьми. М., 1994.

Лит.: Успенский П. Д. В поисках чудесного. Спб., 1994; Мистицизм в русской философской мысли XIX - начала XX века. М., 1997.

В. В. Ванчугов

ГУСЕЙНОВ Абдусалам Абдулкеримович (8.03.1939, с. Алкадар Дагестанской АССР) - философ, специалист в области этики и политологии. Д-р философских наук, проф., академик РАН (с 2003). В 1961 г. окончил философский ф-т МГУ. В 1965 - 1987 гг. преподавал философию и этику в МГУ. С 1987 г. - зав. сектором этики, руководитель центра этических исследований, зав. отделом, зам. директора, директор Ин-та философии РАН (с 2006). Одновременно с 1996 г. - зав. кафедрой этики философского ф-та МГУ. Инициатор ряда общественных и издательских проектов. В т. ч.: создание научно-просветительского центра «Этика ненасилия», выпуск альманахов «Этическая мысль», кн. серии «Библиотека этической мысли», Энциклопедического словаря по этике, издание классических текстов и коллективных трудов. Награжден дипломом ЮНЕСКО за 1996 г. с вручением медали Махатмы Ганди «за выдающийся вклад в развитие толерантности и ненасилия». Лауреат Государственной премии в области науки и техники за 2003 г. Исследуя социальную природу нравственности, Г. выдвинул гипотезу о стадиальном происхождении последней, связанном с обособлением индивида в качестве самодеятельной личности от родоплеменной общности. Он первым в отечественной философии в нач. 70-х гт. всесторонне проанализировал золотое правило нравственности и пришел к выводу, что оно являет собой наиболее адекватное выражение специфики моральной регуляции. Предложил свою систематизацию историко-этического процесса, в к-рой античная этика предстает преимущественно как учение о добродетелях, средневековая этика - как учение о благах, а этика Нового времени - как различные опыты теоретического синтеза двух фундаментальных характеристик морали: произвольности и общезначимости. В кон. 80-х гт. Г. сформировал новое направление исследовательской работы - этика ненасилия. Он показал, что насилие и ненасилие следует понимать не только как альтернативные варианты, но и как исторически последовательные стадии в борьбе за социальную справедливость. В рамках этой парадигмы ненасилие выступает как такая конкретизация принципа любви, к-рая блокирует возможности его морализирующей фальсификации. Г. предложил интерпретацию важнейших этико-нормативных программ как различных версий решения одной и той же проблемы единства добродетели и счастья. Им разрабатывается этическая теория, исследующая условия соединения абсолютности нравственного закона с неповторимостью (единственностью) каждого нравственного поступка.

С о ч.: Проблема происхождения нравственности // Философские науки. 1964. № 3; Начальный этап античной этики // Там же. 1973. № 4; Социальная природа нравственности. М., 1974; Отношение к природе как нравственная проблема // Философские науки. 1975. № 5; Структура нравственного поступка // Структура морали и личности. М., 1977; Золотое правило нравственности. М., 1979; Моральность личности: характер детерминации /У Моральный выбор. М., 1980; Этика Аристотеля. М., 1984; Введение в этику. М., 1985; Краткая история этики (в соавт.). М., 1987; Мораль и насилие // Вопросы философии. 1990. № 5; Этика ненасилия // Там же. 1992. № 3; Учение Л. Н. Толстого о непротивлении злу насилием // Свободная мысль. 1994. № 6; Великие моралисты. М., 1995; Язык и совесть. М., 1996; Философия. Мораль. Политика. М., 2002; История этических учений (в соавт.). М., 2003; Античная этика. М., 2003; Идея абсолютного в морали. М., 2004; Негативная этика. Спб., 2007.

Ю. Н. Солодухин

ГУССЕРЛЬ В РОССИИ. Феноменологическая философия Э. Гуссерля нашла в России нач. XX в. отклик, несводимый к простому знакомству с очередной нем. философской школой. Достаточно сказать, что именно в России появились первые переводы программных работ Г. «Логические исследования» (Спб., 1909. Т. 1, под ред. Франка, и «Философия как строгая наука» (Логос. 1911-1912. Кн. 1). А рус. феноменолог Шпет, к-рого Г. считал своим «достойным учеником», первым познакомил рус. философскую аудиторию с работой Г. «Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии» (т. 1) (см.: Явление и смысл. М., 1914). Одним из первых проводников идей Г. в России можно считать Челпанова, читавшего в ун-тах Киева и Москвы лекции о Ф. Брентано и Г. еще в самом начале века. Значительный интерес к феноменологии Г. проявили также Н. О. Лосский, Яковенко и Г. Э. Ланц. Среди мыслителей, несколько позднее положительно отреагировавших на учение Г., - И. А. Ильин, Вышеславцев, Лосев, а собственно рус. «гуссерлианцами» помимо Шпета следует считать Н. Жинкина, Н. Волкова, А. Ах-манова, А. Зака, А. Циреса. В ранней работе Лосского «Обоснование интуитивизма» (1904) освещается учение Г. о категорическом созерцании, а в более поздней критической статье «Трансцендентальный феноменологический идеализм Гуссерля» (см.: Логос. М., 1991. № 1) гус-серлевские идеи о трансцендентальной субъективности, интенциональности и конституировании «чужого Я». Яковенко (Философия Гуссерля // Новые идеи в философии. 1913. Сб. 3) вслед за П. Наторпом обнаружил элементы психологизма у самого Г., односторонне истолковав интенциональность Г. как простую «направленность на...» чисто психических по своей природе актов сознания (напр., акта внимания), что ведет к субъективизму и солипсизму. Характерной чертой восприятия феноменологии в рус. философии является онтологическое ее истолкование. Так, Ланц (Гуссерль и психологисты наших дней // Вопросы философии и психологии. 1908. Кн. 98), исходя из метафор Г. о «безвременном царстве вечных и неизменных идей», отождествлял его философию с платонизмом, говорил о реальном полагании у Г. предмета «истиной». В то же время Шестов поставил перед феноменологами и реальную проблему: оправдан ли феноменологически сам переход с обыденной на феноменологическую установку, и не является ли он всего лишь кьеркегоровским «выбором, который сам тебя выбирает», сходным в этом смысле с религиозным обращением? По мнению Лосева, у Г. представлена лишь статичная, «оцепенелая» структура эйдоса (чистой сущности или чистой субъективности), но не вскрыта его категориально-диалектическая динамика. Лосев считает возможным ввести в сферу феноменологии объяснительную диалектику, трактуемую им онтологически, что, по его мнению, даст «логику самой действительности» (Античный космос и современная наука//Бытие. Имя. Космос. М., 1993. С. 71 — 73, 331-332). У Шпета («Явление и смысл») намечается отход от чистой феноменологии в сторону обоснования социально-герменевтического опыта сознания. Позднее он более смело и определенно критикует положения Г. о трансцендентальной (чистой) субъективности и полагает, что познавательную ситуацию необходимо рассматривать в контексте социально-онтологических связей познаваемого и познающего, причем последний может быть и коллективным, «общественным» субъектом сознания. Попытки Ильина (Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека. М., 1918) и Вышеславцева (Этика Фихте. М., 1914) приложить феноменологический метод к историко-философскому материалу свидетельствовали лишь о знакомстве с нек-рыми идеями ранних работ Г. Здесь никак не используется феноменологическая практика - воздержание от экзистенциальных суждений. То же можно сказать и о гуссерлианских мотивах у Степуна, посещавшего лекции Г. (Жизнь и творчество // Логос. № 1,4), А. И. Огнева (Идеальное и реальное в познании // Вопросы философии и психологии. 1918. № 144) и Зеньковского (Проблема психической причинности. М., 1914). Определенный вклад в европейскую философию XX в. внесли родившиеся в России, но работавшие в основном в Зап. Европе и небезразличные к феноменологии философы А. Кожев (Кожевников), А. Койре, Гурвич, Сеземан. Развитие феноменологии в соч. ближайших учеников и коллег Шпета по философским и лингвистическим кружкам 20-х гг. в Государственной Академии художественных наук, Ин-те философии и т. д. было связано с разработкой проблем эстетического восприятия и формы (Ахманов, Жинкин), формальных и материальных онтологии сознания (Зак, Цирес), логики смыслообразования и выражения, структуры эстетического сознания (Волков), структурализма (Якобсон). Однако их работа оказалась прерванной, а сами они вынуждены были либо эмигрировать, либо перейти в специальные области гуманитарного знания. История феноменологии в России на долгие годы остановилась. Сегодня, если судить по публикациям, в стране возрос интерес к взглядам Г. и творчеству его рус. последователей.