М. Маслин - Русская философия: Энциклопедия

• Название: Русская философия: Энциклопедия
• Автор: М. Маслин
• Жанр: Философия

Энциклопедия включает около 800 статей, раскрывающих взгляды русских мыслителей с XI века до наших дней. Статьи дают представление об основных направлениях и этапах развития отечественной фило¬софской мысли, ее своеобразии и взаимосвязях с философскими течениями других стран. Рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся историей русской философии и культуры.

---

«Истина» и издавала журн. «Russie et Chretiente» («Россия и христианский мир»). В кн. «Религиозный путь русского сознания», написанной с католических позиций, она отмечает в рус. христианстве элементы манихейского и богомильского дуализма, обращается к истории сектантства в России, критикует славянофилов. В историософии России следует Чаадаеву, к-рого, как и Соловьева, считает важнейшей фигурой в истории рус. философии. В ряде публикаций она анализирует значение гностицизма в рус. религиозной философии, проявлением «неогностицизма» считает софиологию и поддерживает ее осуждение митрополитом Сергием (Страгородским). Прямую преемственность между древн. гнозисом и рус. философией она видит лишь у Соловьева, а у Булгакова, Флоренского отмечает опосредованные зап. оккультизмом гностические влияния. В кн. «Католическое богопознание и марксистское безбожие» констатирует недостаточность данных естественных наук для понимания сущности человека и мира, исследует генезис религиозных культов, отводя религии роль ведущего фактора в происхождении крупных племенных общностей, государства, рассматривает роль христианской церкви в мировой культуре.

Соч.: Юрий Николаев (Ю. Н. Данзас). Запросы мысли. Спб., 1906; 2-е изд. 1908; Юрий Николаев (Ю. Н. Данзас). В поисках за Божеством: Очерки по истории гностицизма. Спб., 1913; Danzas J. L' itineraire religieux de la conscience russe. Juvisy, 1935 (рус. пер. - Религиозный путь сознания) // Символ. Париж, 1997. № 37. Июль. С. 175-272). Bagne Rouge. Souvenirs d'une prisonniere au pays des Sovets. Juvisy. 1935 (рус. пер. -Красная каторга) // Символ. Париж, 1997. № 37. С. 105-148); Danzas J. Les reminiscences gnostiques dans la philosophie religieuse russe moderne // Revue des sciences philosophiques et theologiques. 1936. N 4 (рус. пер. - Гностические реминисценции в современной русской религиозной философии) // Символ. Париж. 1998. № 39. Июль. С. Ш-\50); Данзас Ю. Католическое богопознание и марксистское безбожие. Рим, 1941; Danzas J. L'imperatrice tragica е il suo tempo. Verona, 1942.

Лит.: Агурский M. M. Горький и Ю. Н. Данзас // Минувшее. М., 1991. Вып. 5; Бердяев Н. А. Рец. на кн.: Danzas J. L'itineraire religieux de la conscience russe // Путь. Париж, 1936. №51; Памяти Ю. Н. Данзас // Север. Петрозаводск, 1990. № 9; Памяти Ю. Н. Данзас // Символ. Париж, 1997. № 37; Козырев А. П. «Женщина с профилем Наполеона» и судьбы русского гнозиса // Историко-философский ежегодник. 2003. М., 2004. С. 158-190.

А. П. Козырев

ДАНИИЛ ЗАТОЧНИК (кон. XII - нач. XIII в.) дал в своем творчестве высокий образец житейской практической философии. Ему приписывается авторство двух произв.: «Слова», адресованного новгородскому князю Ярославу Владимировичу (1182-1199), и «Моления», адресованного переяславскому князю Ярославу Всеволодовичу (1213-1236). В древнерус. эпоху эти произв. считались «кладезем» житейской мудрости. Облик древнерус. автора с именем библейского пророка и прозвищем рус. пустынника загадочен. Годы жизни и обстоятельства биографии его неизвестны. Не исключено, что Д. 3. приписан обобщенный плод творчества нескольких авторов. Поданное в поэтически-афористической форме, остроумие авторских речений соперничает с библейскими притчами. В «Слове», насыщенном каламбурами и заимствованиями мудрых речений из нравоучительной христианской письменности, прославляется разум и самоценность человеческой личности, свободной по отношению к авторитетам и в то же время зависимой от превратностей судьбы. В творчестве Д. 3. разум рассматривается как познавательная сила души, превосходящая ограниченность чувственного восприятия. Не чувственная ограниченность, а разумность объявляется главным признаком мудрости. Мудрость в то же время отождествляется с осмысленностью, что можно трактовать как разновидность практической философии, ориентировавшей человека на плодотворную деятельность. В «Молении» синтезированы черты, свойственные публицистическим и дидактическим сочинениям. Здесь авторские мысли отлиты в форму каламбуров и афоризмов, отражающих грустные размышления Д. 3. о жизни и нелегкой доле умного, но незнатного и небогатого человека. Автора «Моления» считают родоначальником дворянской публицистики, с характерной для данной идеологии идеей служения справедливому князю. Как следствие панегирическое восхваление княжеской власти здесь противопоставлено резкому обличению боярства. В одной из редакций этого произв. присутствует редкая для Средневековья критика монашества. Д. 3. - исключительный для древнерус. эпохи пример творческой индивидуальности, основанной на мудром осознании собственных неординарных способностей. «Моление» - это редкий образец высокой литературы, правдивая и суровая характеристика жизни той эпохи и, ко всему прочему, поэтическая дань уважения умному человеку, не востребованному об-вом.

Соч.: Моление Даниила Заточника / Подготовка текста, пер. и коммент. Д. С. Лихачева // Памятники литературы Древней Руси. XII век. М., 1980. С. 388-399; Слово Даниила Заточника, еже написал своему князю Ярославу Володимировичу// Златоструй. Древняя Русь Х-ХШ вв. М., 1990. С. 238-243; Слово Даниила Заточника // Подготовка текста, пер. и коммент. Л. В. Соколовой // Библиотека литературы Древней Руси. Сп 1997. Т. 4. С. 268-283.

Л и т.: ГуссовВ. М. Историческая основа Моления Даниил Заточника // Труды Отдела древнерусской литературы. МД 1949. Т. 7. С. 410—418; Будовниц И. У. Памятник ранней дворянской публицистики // Там же. М.;Л., 1951. Т. 8. С. 138-157; Скрипиль М. О. «Слово Даниила Заточника» // Там же. М." 1955. Т. 11. С. 72-95; Романов Б. А. Люди и нравы Древне! Руси. М., 1966; Монахова Н. П. Идеологическая основа противопоставления мудрости и храбрости в «Молении Даниила Заточника» // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 1981. № С. 22-31.

В. В. Мильков, А. И. Мак

ДАНИЛЕВСКИЙ Николай Яковлевич (28.11 (10.12). 18 с. Оберец Ливенского у. Орловской губ. - 7(19).И.188 Тифлис) - естествоиспытатель, философ, культуролог, 1842 г. окончил Царскосельский лицей, затем естестве ный ф-т Петербургского ун-та, где в 1847 г. получил с пень кандидата, а в 1849 г. - магистра ботаники. В 1849г. связь с петрашевцами был выслан в Вологду, однако начиная с 1853 г. участвовал в многолетних научных э педициях. В 1879 г. был назначен директором Никите ботанического сада. В 1869-1871 гг. была опубликована сначала в журн. «Заря», а в 1871 г. вышла отдельным изданием его кн. «Россия и Европа», первоначально встреченная прохладно, а с последующими изданиями ставшая популярной. Труд Д. «Дарвинизм. Критическое исследование» увидел свет лишь в 1885 г. и был воспринят в научных кругах как посягательство на авторитет Ч. Дарвина. С защитой его концепции выступил Страхов, благодаря ему появился «Сборник политических и экономических статей» (1890), объединивший воедино статьи, написанные Д. в разные годы. «Сборник» успеха не имел, и Д. остался в памяти современников в основном как автор сформулированной в «России и Европе» теории культурно-исторических типов, вызвавшей целый спектр откликов - от пространной критической отповеди В. С. Соловьева до провозглашения ее «катехизисом славянофильства». Онтологические представления Д. основываются на убеждении в том, что гармонию Вселенной, к-рая явлена человеку в красоте окружающего мира, невозможно объяснить без допущения идеи целеустремленности всего сущего к взаимной согласованности. В основе ее лежит недоступное человеческому разумению божественное целеполагание, проявляющееся также в функционировании каждого организма, в приспособленности растений и животных к окружающей среде, в общей направленности жизненных процессов на Земле. Все сущее, считал Д., развивается по единому закону - закону зарождения, расцвета и увядания. Каждая более или менее целостная система любого уровня сложности есть замкнутый мир, живущий и умирающий в меру отпущенных ему внутренних сил и возможностей. В результате исчерпывания внутренних потенций восходящее развитие формы сменяется нисходящим, и она деградирует. Подобный процесс и приводит, по Д., к вымиранию определенных видов растений и животных. По аналогии с природой, с многообразием видов, к-рым отведено свое место во времени и пространстве, историю можно считать чередованием (или сосуществованием) самобытных, эквивалентных по своей ценности больших и малых культур. Одни из них преимущественно религиозны (Древн. Восток), другие ориентированы на создание художественных ценностей (Греция), третьи основаны на стремлении сформулировать юридические установления и следовать им (Рим) и т. п. В основе каждой из культур в качестве ее энергетического центра лежит национальное начало, способное к развитию благодаря сообщенной ему божественной энергии. Совокупность племен, ощущающих внутреннее единство и говорящих на родственных языках, может развиться в культурно-исторический тип, т. е. своеобразную культуру с уникальными художественными, религиозными, социально-экономическими особенностями. В своем жизненном цикле культурно-исторический тип проходит стадии: первоначального формирования; складывания государственности и обретения способности защищаться от внешней опасности; наивысшего расцвета, сопровождающегося появлением искусств, наук, религии, и, наконец, постепенного превращения в «этнографический материал» из-за ослабления созидающих начал, что выражается в утрате государственной независимости и культурной самобытности. Д. выделяет 11 культурно-исторических типов: египетский, китайский, асси-ро-вавилоно-финикийский, халдейский или древнесеми-тический, индийский, иранский, еврейский, греческий, римский, новосемитический или аравийский, романо-германский или европейский. С небольшими оговорками он включает в число мировых цивилизаций мексиканскую и перуанскую культуры, разрушенные в результате внешнего вторжения раньше, чем они смогли окончательно сформироваться. Последний культурно-исторический тип - европейский - в сер. XIX в., по Д., переживает упадок и должен быть сменен восточнославянским, центром к-рого является Россия. Д. утверждает, что восточнославянская цивилизация окажется способной развить экономику не в ущерб религиозным, художественным и нравственным ценностям и тем самым станет четырехосновным культурно-историческим типом (предыдущие были одноосновными, за исключением «двуосновной» Европы, к-рая достигла высот и в экономическом, и в художественно-эстетическом развитии). Чтобы стать достойной этой исторической миссии, Россия обязана осознать себя единым народом вместе со славянством, поставив своей целью воссоединение и расцвет последнего. Д. убежден в необходимости сохранения устоев Российского государства - самодержавия, поземельной общины, сословной иерархии, приоритета ортодоксальной церкви, вместе с тем он выступает против имперского, насильственного присоединения и удержания народов, к-рое лишает их перспектив самобытного развития. «Пересадка», «прививка», «удобрение» - таковы, по его мнению, формы взаимовлияния народов друг на друга, но лишь последняя плодотворна, т. к., не затрагивая социально-политических, бытовых, религиозных основ жизни народов, находящихся на первых стадиях своей эволюции, она предоставляет им большие возможности для развития. Т. обр., особенность культурно-исторической теории Д. - в обращении внимания на значение национального фактора, к-рый он делает движущей силой, смыслом и целью истории, в «реабилитации» цивилизаций, находящихся как бы в стороне от магистрального пути развития, в отстаивании права каждого народа на историческое творчество. В то же время это преодоление чрезмерного исторического оптимизма, считающего случайностями катастрофы, попятные движения и периоды регресса в истории. Д. мало озабочен сохранением логической непротиворечивости своей теории, его цель - вдохновить идеей исторической перспективы народ, дать ему силы подняться над обыденностью для создания новой цивилизации. Консервативно-утопическая мысль Д. наталкивается в решении данной задачи на непреодолимое препятствие: существование таких универсальных феноменов, как мировые религии, наука плохо вписывается в его историософскую схему. Пытаясь найти выход из этого затруднительного положения, он делает вывод об обусловленности содержания и особенностей развития, напр, науки, тем же национальным фактором. Каждый народ, по Д., по-своему видит мир и отображает это видение в создаваемой им культуре. Потому и наука для разных народов не одна и та же. Народ, в зависимости от присущих ему качеств, «подключается» к созданию той или иной науки на разных ступенях ее развития: так, французы преуспели в «ДАРВИНИЗМ...» 142