Борис Акунин - Фантастика

• Название: Фантастика
• Автор: Борис Акунин
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-8159-0532-1

Сверхпопулярный проект Бориса Акунина «Жанры» – это попытка создания своеобразного инсектариума жанровой литературы, каждый из пестрых видов и подвидов которой будет представлен одним «классическим» экземпляром.

Третья книга проекта была, пожалуй, самой неожиданной и непредсказуемой. Новый роман Акунина «Фантастика» вновь доказывает умение автора, сместив угол зрения, придумать увлекательную, в меру правдоподобную интерпретацию известного всем и каждому события. На этот раз им стал август 1991-го – теперь каждый узнает, почему тряслись руки у суровых путчистов и кем на самом деле был Борис Ельцин.

---

Из подъезда выскочил навьюченный, как верблюд. Через плечо клюшка, на ней узел с барахлом.

Вдруг со скамейки навстречу поднимается Мюллер. Воротник поднят, руки в карманах. И что удивительно – рожа чистая, без синяков.

– Зиг хайль, Серый. Куда намылился?

Серому капут

– Шайбу гонять? Так зима вроде кончилась.

Страшней всего группенфюрер был, когда говорил таким вот кошачьим голосом и растягивал толстые губы в полуулыбочке. У подъезда караулит! Может, и остальные тут?

Дронов осторожно повел глазами туда-сюда, однако других пацанов не обнаружил. Какую же казнь придумал для него Мюллер за трусливый драп с разборки?

– Ну ты дал, – покачал головой группенфюрер. – Удивил.

Повесив голову, Серый ждал. Будь что будет. В первую секунду хотел бросить клюшку и дунуть через двор, но вдруг скис, будто воздух из него вышел.

– Как ты Арбуза-то а? На руках унесли. И Краба уронил – прямо в нокаут. Чего раньше-то темнил, что так махаться можешь?

Издевается, что ли?

Но нет, Мюллер смотрел безо всякой насмешки, с боязливым восхищением.

Подошел, пощупал бицепс, пожал плечами.

– Вроде пацан как пацан. А так вмазал, что я толком и не разглядел. Как Брюс Ли, честное слово.

– Кто?

– Китаеза один, дерется классно. У бати на видео кино есть, придешь ко мне – покажу.

У Серого от удивления челюсть отвисла, даже не спросил, что такое «видео». Чтоб группенфюрер кого-то к себе домой приглашал? Такого еще не бывало.

– Проучили «сычовских» классно. Будут помнить. – Мюллер озабоченно нахмурился. – Только тут вот какая хреновина. Брыка, когда уходил, сказал: «Ну, зонты, за это по-взрослому ответите. Ждите». Я ему: «Репой пугаешь? Да мы его на мелкой терке натрем». Так и сказал.

– Натрем? Репу? – ужаснулся Дронов. «Сычовский» Репа был самый знаменитый боец на все Басманово. Даже Штык, бригадир «вокзальных», первой из басмановских команд, его стороной обходил. Репе двадцать лет, но в армию его не взяли, потому что судимость. Это он еще когда в ПТУ учился, одному парню с Кларыцеткин в драке хребет сломал, пацана того теперь бабка на улицу в коляске вывозит. А на прошлый первомай Репа быку одинцовскому, когда по земле катались, нос вчистую отгрыз, врачи пытались назад пришить – не смогли. Так, говорят, и ходит одинцовский с повязкой поперек рожи.

Серый покачал головой:

– Как ты его натрешь-то?

– Почему я? – Мюллер хлопнул его по плечу. – Ты. Я «сычовским» крикнул: «Если Репа ваш не секло, пускай на Нежданку подваливает, с нашим Серым махаться».

«Токо-так, токо-ток, токо-так», – взорвался стук костольет. Двор вокруг сделался мутный, покачнулся. Бежавшая вдоль бровки кошка остановилась и дальше двинулась тихонько-тихонько, вкрадчиво.

Спокуха, спокуха, попробовал уговорить себя Дронов, а сам небрежно спросил:

– Когда идти-то?

Плевать, подумал. Всё равно сматывать. Сейчас заскочу к мамке, сшибу денег и на электричку. Сами с Репой разбирайтесь.

– Ааа? – вопросительно пропел группенфюрер. Не расслышал.

– Когда идти? На Нежданку-то? – помедленней повторил Серый.

– Даа пряамоо щаас. Тыы наа, глоотнии. А тоо беелыый веесь.

И неторопливо достал из кармана своего черного кожана чекушку.

Серый глотнул от души. И ничего, помогло. Через минуту стукотня поутихла, перешла на обычное «то-так, то-так».

И стало всё на свете по фигу. Что будет, то будет. Если Сереге Дронову на роду написано гикнуться в неполные семнадцать лет, значит, такая его судьба. Лучше пускай Репа его насмерть уделает, чем хребет сломает или нос откусит. Как человеку жить без носа?

– Не ссы, Серый, прорвемся, – лихо подмигнул Мюллер, а у самого в глазах попрыгивал страх – поди, уже не рад, что понты развел. – Ты его сразу пихни, как тогда Арбуза. И все дела. Ляжет – не встанет.

– Я тебе не серый. – Дронов икнул. – Это ты черный, а я не серый, понял?

Никогда ему не нравилась эта кликуха. Что он, валенок что ли?

Группенфюрер поднял ладони – мол, без вопросов.

– Понял. Всё, Серому капут. А как тебя погонять?

Дронов поворочал мозгами, но с ходу хорошего погоняла придумать не смог:

– Серегой.

– Ну Серегой так Серегой. Идем, Серега. Пора.

Белокурая бестия

Нежданка – это была заброшенная церковь, никто не помнил, отчего ее так прозвали. Раньше, давным-давно, там помещался склад райторга, но уже хрен знает сколько лет она стояла пустая, заколоченная. Место удобное, на границе трех городских районов: Ленинского, Свердловского и Вокзального – вроде как ничье, поэтому когда возникала какая-нибудь заморока, в Нежданке забивали стрелки и назначали стыки.

Для стыка с «сычовскими» Мюллер собрал всю «зондеркоманду», даже двух четырнадцатилетних пацанят-петеушников. Всего получилось одиннадцать человек.

Влезли со двора через окно, там доски раздвигаются.

«Сычовских» внутри еще не было.

Под дырявым куполом покаркивали вороны, высокий полукруглый потолок не по-доброму прятался в темноте, и «зонтовские» как-то сразу поджались друг к другу. Хорохорились, конечно. И матюгались, и даже хохотали, но толстые стены откликались таким нехорошим эхом, что хотелось говорить потише, а лучше вообще перейти на шепот.

Группенфюрер как мог подбадривал свое трусившее войско:

– Зольдатен, слабо Репе против нашего Сереги. Бухан, скажи им, как Серега Арбуза положил – не кулаком даже, плечом.

Бухан угрюмо прогудел:

– Я не видал. Меня Арбуз вырубил.

Сам Дронов стоял, прислонившись спиной к стене. Водяра из башки еще не выветрилась, и был он вроде как в полусне. Просто ждал и слушал свое «то-так, то-так».

Но приметил, что пацаны держатся от него на расстоянии и пялятся так, будто в первый раз видят. Или в последний. Как на покойника, вяло подумал он.

Полчаса так протоптались. Пьяная дурь из дроновской головы начала понемногу выходить, и разом шевельнулись два непохожих, но, видно, родственных чувства – страх и надежда. Может, не придет Репа? Мало ли чего – уехал куда. Или не нашли его побитые «сычовцы».

Он уж и воздуху набрал, чтобы сказать: «Обгадился Репа. Не придет. Пошли, что ли?» – но тут на всю церковь затрещало, загрохотало, так что вороны наверху перепуганно захлопали крыльями. Это лопнула и разлетелась от сильного удара заколоченная крест-накрест дверь.

Не стал Репа лезть через окно, побрезговал – вышиб дубовую створку ногой.

И застыл в сером проеме – показал себя во всей красе.

Головища у первейшего басмановского бойца была с котел, лобастая и совсем круглая. За нее и кликуху получил. Рост небольшой, но зато в ширину он был почти такой же, как в вышину.

Осмотрелся Репа, сплюнул.

– Гляди, в самделе пришли. Который?

Из-за плеча высунулся Арбуз, ткнул пальцем на Серегу:

– Вон тот, у стенки.

Репа кивнул, шагнул вперед, и за ним густо повалили «сычовские» быки – много, человек двадцать.

«Зонтовские» разом попятились в дальний угол, впереди остался только Мюллер. И, само собой, Дронов – куда ему деваться?

Поглядел на него Репа, недоверчиво поинтересовался:

– Ты чё, стручок гороховый? Борзеешь? Жить надоело?

У Сереги язык залип. И хотел бы ответить, да не может.

– Уговор был: один на один. – Мюллер оглянулся на скисшую «зондеркоманду». – Чтоб всё по-честному, по понятиям.

– Рубашку кровищей не попортить, – вполголоса, как бы размышляя вслух, сказал сам себе Репа.

Снял рубашку, тельник, не глядя кинул своим – те подхватили.

Встал посреди церкви по пояс голый, весь в татуировках: у него там и баба, и финка, и купол с крестом, много чего.

От этой бандитской живописи Серегу, наконец, пробило. Выдохся водочный запал, сползло отупение.

И тряхануло, как электротоком, аж зубы заклацали: ёлки, во что вляпался?!

Токо-так, токо-так, токо-так, подхватили костольеты, еще быстрей, чем зубы.

– Нуу, суукии зонтоовскиее, – вкусно протянул Репа, – щаас клоопа ваашего приихлоопнуу, иа наа всеех нааа ваас оттопчуусь!

Двинулся на Серегу вразвалочку, правая рука за спиной, левая чуть выставлена вперед. Плавно подпрыгнул, потянулся левой к дроновской шее.

Чисто балерина, мелькнуло в голове, выёживается. Увернуться от растопыренной пятерни было нетрудно – Серега просто шагнул в сторону.

Репа мягко приземлился, крутанулся на каблуке и выкинул ногу, чтоб сбоку подцепить противника за коленку. Но опять замешкался, запонтовался – Дро-нов сделал два быстрых шага назад, и Репа чуть не грохнулся.

Смотреть на него стало жутко. Маленькие глазки налились кровью, баба на груди побагровела.

Гулко и глухо взревев, Репа кинулся на Серегу – побыстрей, чем раньше, но все равно Дронов без труда успел отшатнуться и развернуться, так что оказался сзади. Увидел мускулистую спину, широкий затылок с жирной складкой. Вдруг вспомнил, как Мюллер пинком вышиб Мешка из котельной. И со всей силы влупил пендаля по обтянутому джинсами заду с медными заклепками.