Благовещенский Глеб - Иоанн IV Грозный

• Название: Иоанн IV Грозный
• Автор: Благовещенский Глеб
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978 5-17-069080-0, 978-5-9725-1829-6

Русские монархи всегда отличались своеобразием, что и говорить, но Иван Грозный затмил их всех!

Он открыто практиковал черную магию, а в ходе управления державой постоянно прибегал к услугам астрологов, магов и колдунов. Это, однако, не мешало ему умерщвлять тысячи людей по обвинению в занятиях колдовством. Он нещадно терзал свою страну. Он создал особую карательную службу – опричнину – и, обрядив этих служивых на сатанинский лад, предоставил им полное право казнить и миловать. Опричники утопили Русь в крови… Он до умопомрачения обожал физические пытки, никто не мог сравниться с ним в искусстве истязания плоти человеческой. Он был способен непрерывно пытать человека на протяжении 8 часов! При этом он словно бы знал, к кому какую пытку следует применить. В поисках особого вдохновения он обращался к богословским книгам и выискивал в них подробности истязания душ грешников в аду. Почерпнутые познания он немедленно применял на практике. Поистине это был палач-виртуоз!

Он был также диким сладострастником, но при этом и отвратительным мучителем женщин, поскольку не ведал о том, как следует с ними обращаться, в сущности даже и за людей их не считая. Он умертвил собственного сына, полагая в нем претендента на трон.

При этом ему была присуща истинная государственность – в минуты просветления. Он словно пронизал мысли иноземных послов и не позволял им глумиться над державой русской. Именно благодаря мудрой дипломатии Грозного иезуитскую миссию Антонио Поссевино, желавшего насадить на Руси католическую веру, постигла полная неудача. То, что Крым стал почти русским и была присоединена Сибирь, – все это тоже заслуги Иоанна Грозного, явившего себя подлинным владыкой!

Он был исключительно талантливым композитором. Его "Стихиры" поражают величием. Они подобны древним медитативным гимнам, повергающим незрелые души в смятение…

Он был еще и замечательным писателем. Одна лишь его переписка с Андреем Курбским – блестящее тому свидетельство.

Стихира сочинения Иоанна Грозного

Об Иоанне Грозном, чья натура непостижима, написано великое множество книг. О нем писали как легендарные историки, так и безвестные литераторы. Ему посвящено бессчетное количество научных исследований – как отечественных, так и зарубежных. И, конечно же, каждый из авторов и специалистов ставил своей целью разгадать тайну личности Иоанна Грозного.

Не составляет исключения и эта книга.

Ну а насколько автору ее удалось справиться с возложенной на себя задачей, надлежит судить читателям.

---

Русские пробились к мечети, и здесь загорелась самая жаркая битва, в которой погиб главный мулла. С другой стороны царь Едигер затворился в своем дворе и крепко оборонялся; наконец, видя невозможность дальнейшего сопротивления, ринулся в нижнюю часть города к воротам; спереди не давал ему проходу небольшой русский отряд, бывший под начальством князя Курбского, а сзади напирало главное войско. По трупам своих, лежавшим наравне с стеною, татары взобрались на башню и закричали, что хотят вступить в переговоры; русские перестали биться, и татары начали говорить: „Пока стоял юрт и место главное, где престол царский был, до тех пор мы бились до смерти за царя и за юрт; теперь отдаем вам царя живого и здорового; ведите его к своему царю! А мы выйдем на широкое поле испить с вами последнюю чашу".

Выдавши царя вместе с тремя приближенными к нему вельможами, татары бросились прямо со стены на берег Казанки, хотели пробиться прямо к реке, но, встреченные залпом 113 русских пушек, поворотили налево вниз, бросили доспехи, разулись и перебрели реку в числе 6000; двое князей Курбских, Андрей и Роман, обскакали неприятеля, врезались в его ряды и были смяты; но троим другим воеводам – князьям Микулинскому, Глинскому и Шереметеву – удалось нанести казанцам окончательное поражение; только немногие успели убежать в лес, и то раненые. В Казани не осталось в живых ни одного из ее защитников, потому что Иоанн велел побивать всех вооруженных, а брать в плен только женщин и детей".

По взятии Казани Иоанн Васильевич приказал отслужить торжественный молебен, а потом пожелал въехать в город. Улицы, по которым царю предстояло проследовать, были загодя освобождены от мертвых тел. Народ (русские, бывшие прежде в неволе) встретил его ликованием. Иоанн был растроган и велел накормить их и помочь добраться до родных мест. Примечательно, что огромную добычу, состоявшую из дорогих сокровищ, пленных женщин и детей, он передал своему победоносному войску. Для себя Иоанн взял лишь знамена да орудия.

Впрочем, Иоанн также вознамерился оставить при себе одного знатного пленника, а именно – царя Едигера. И с такими вот трофеями он немедленно отбыл обратно в ставку, дабы незамедлительно принести благодарственные молитвы в церкви Св. Сергия. Не позабыл он и о народностях, населявших край и плативших ранее дань казанским владыкам (в частности, там обитали черемисы, мордва, чуваши, вотяки, башкиры). Повсюду были разосланы особые грамоты, в которых царь сулил милости и предлагал платить подати в прежнем размере, но уже своим ставленникам (речь идет о князьях Александре Борисовиче Горбатом и Василии Семеновиче Серебряном).

Кроме этого, Иоанн приказал 4 октября заложить в самом центре Казани церковь во имя Благовещения Богородицы. Церковь была сооружена в фантастические сроки и 6 октября уже была освящена. Пять дней спустя Иоанн Васильевич двинулся обратно.

Казанский поход был завершен.

Поход этот не только для самого молодого царя, но и для всей Руси имел значение невероятное! Пало Татарское царство, а ведь еще недавно московским властителям даже не мечталось видеть себя наравне с татарскими царями. В сущности, Иоанн Васильевич изменил сам ход Истории! Его триумф так и остался непревзойденным. Ни одному русскому царю (ни до него, ни после) так и не удалось сравниться с Иоанном Грозным во мнении народном.

Прекрасно сказано об этом у С. Платонова: "Завоевание Казани имело громадное значение для народной жизни. Казанская татарская орда связала под своей властью в одно сильное целое сложный инородческий мир: мордву, черемису, чувашей, вотяков, башкир. Черемисы за Волгой, на р. Унже и Ветлуге, и мордва за Окой задерживали колонизационное движение Руси на восток; а набеги татар и прочих „язык" на русские поселения страшно вредили им, разоряя хозяйства и уводя в „полон" много русских людей.

Казань была хронической язвой московской жизни, и потому ее взятие стало народным торжеством, воспетым народной песней. После взятия Казани, в течение всего 20 лет, она была превращена в большой русский город; в разных пунктах инородческого Поволжья были поставлены укрепленные города как опора русской власти и русского поселения. Народная масса потянулась, не медля, на богатые земли Поволжья и в лесные районы Среднего Урала. Громадные пространства ценных земель были замирены московской властью и освоены народным трудом. В этом заключалось значение „Казанского взятия", чутко угаданное народным умом. Занятие Нижней Волги и Западной Сибири было естественным последствием уничтожения того барьера, которым колонизации Казанское царство".

Гербовая печать Иоанна Грозного

Иоанн Васильевич прекрасно понимал значение одержанной им победы над татарами. Характерно, что, достигнув Сретенского монастыря в Подмосковье, царь принялся раздавать неисчислимые милости как виднейшим представителям духовенства, так и наиболее проявившим себя боярам. Между тем нельзя не сказать о том, что его ближайшие советчики, которым не терпелось возвратиться в Москву и обрести от царя награду, изо всех сил убеждали его без промедления возвращаться домой. Казалось бы, Казань пала, народы края были согласны платить дань. Почему бы и не вернуться? Царь так и поступил. Только ведь в казанском крае осталось немало татар; они были рассеяны, но не уничтожены. Те, кто предупреждал Иоанна о том, чтобы он остался с войском в Казани хотя бы на несколько месяцев, не были им услышаны. Царю ведь и самому хотелось как можно быстрее добраться до своих московских покоев и ощутить величие своей власти в полной мере.

В дальнейшем оказалось, что правы были те, кто молил царя задержаться в Казани. Если конец 1552 года и первые месяцы 1553-го были просто безоблачны, то уже в марте начались первые стычки со смутьянами. Стрельцы и казаки Иоанна гибли сотнями. Более того, всего лишь в 70-ти верстах от Казани был воздвигнут оборонительный редут, который служил надежным убежищем для мятежных степняков. Через полмесяца объединенные силы татар нанесли сокрушительное поражение русскому войску под предводительством Бориса Солтыкова в Горной стране. Опасность этих проявлений была по достоинству оценена в Москве.

Как пишет Соловьев: "…по этим вестям из Москвы отправился с детьми боярскими в Вятку Данила Федорович Адашев, родной брат Алексея; ему велено было искать изменников по рекам Каме и Вятке; сверху по Волге шли на помощь Адашеву казаки. Адашев все лето ходил по трем рекам – Каме, Вятке и Волге, на перевозах во многих местах бил казанцев и ногаев и переслал в Казань 240 человек пленных. В сентябре отправились из Москвы воеводы: князь Семен Микулинский, Петр Морозов, Иван Шереметев и князь Андрей Курбский; зимою 1554 года начали они военные действия, сожгли город на Меше, который построили мятежники, били их при всякой встрече, воевали четыре недели, страшно опустошили всю страну, вверх по Каме ходили на 250 верст, взяли в плен 6000 мужчин, 15 000 женщин и детей, следствием чего было то, что арские и побережные (прикамские?) люди дали клятву быть неотступными от Казани и давать дань государю".

Однако недаром же говорят, что дурной пример заразителен.

Уже летом "…взволновались луговые люди; воеводы попробовали послать против них двух казанских князей с арскими, побережными и горными людьми, чтоб испытать верность последних; опыт не удался: казанцы не пошли на изменников, соединились с ними, побили тех арских и горных людей, которые оставались верны, на Каме побили рыбаков и начали приходить к самой Казани на сенокос.

Против них отправился князь Иван Федорович Мстиславский; в две недели были опустошены 22 волости, мятежники, напавшие на сторожевой полк, были разбиты наголову. Толпы луговых явились на Арской стороне; но арские люди поделали остроги и отбились от них с помощию московских стрельцов, которые стрельбою из пищалей наносили много вреда нападавшим; также остались верны и горные люди: они внезапно напали на Луговую сторону и повоевали ее; двое князей казанских, отправленные воеводами вместе с стрельцами и новокрещеными народами, поразили войско мятежников и привели в Казань пленными многих князей и мурз, которые были все казнены.

Арские люди и побережные продолжали отличаться верностию: побили в одну эту осень 1560 мятежников всяких званий. Государь послал воеводам и верным татарам жалованье – золотые. Но если арские и побережные люди все были верны и заплатили ясак исправно, то луговые сотники – Мамич-Бердей с товарищами – не пошли в Казань и по-прежнему разбойничали по Волге, разбивая суда. Против них отправились князь Иван Мстиславский и боярин Данила Романович. В чем состояли их действия, мы не знаем; только весною 1556 года князь Петр Иванович Шуйский дал знать из Казани, что арские люди и побережные опять изменили, стоявших у них стрельцов побили и ссылаются с главным мятежником Мамич-Бердеем, который взял уже себе царевича от ногаев. К счастью, горные люди оставались по-прежнему верными и оказали важную услугу Москве, освободив ее от Мамич-Бердея; с 2000 человек подступил он к их острогу, опустошив окрестные места; горные люди завели с ним переговоры, обещались действовать заодно против царского войска и в знак союза позвали его к себе на пир; Мамич-Бердей пришел к ним с двумястами своих, но эта стража была перебита на пиру, Мамич-Бердей схвачен живой и отвезен в Москву.