Валерий Козлов - Прогулки по лезвию

• Название: Прогулки по лезвию
• Автор: Валерий Козлов
• Жанр: Детектив

---

- Что делается! Что делается! Они решили разрушить всю банковскую систему.

Кто эти "они", Наталья не знала.

Да и знать не хотела. И хотя Леонид несколько раз повторил "поживешь, оглядишься, будешь мне помогать", её начала беспокоить мысль, что она никогда не сможет стать полноценной помощницей Блинову в его делах.

И не потому, что не хватит способностей, а потому, что это до невыносимости скучно.

После обеда Блинов отправил её погулять под присмотром охранника.

Дал денег: "Купи себе что-нибудь из одежды".

В магазине на Новом Арбате ей понравилось одно сине-коричневое платье, но охранник от её выбора пришел в такой неподдельный ужас, что Наталья вернулась ни с чем. Точнее, с двумя бутылками дорогого вина.

Наступил второй вечер. Он был копией первого, с тем лишь отличием, что после "джакузи" Блинов, сославшись на занятость, заперся в кабинете.

- Этот банковский кризис, - как бы оправдываясь, сказал он, - жить не хочется... Как только дела утрясутся, поездим с тобой по барам, по казино. Он похлопал Наталью пониже спины, пожелал спокойной ночи.

Она слушала тихую музыку, пила мускат и думала о том, что скучнее той жизни, что её здесь ожидает, невозможно придумать. Из обрывков тех разговоров, что ей удавалось услышать, уже вырисовывался смысл жизни Блинова: не потерять деньги.

"Стоило ли тогда их копить, чтобы теперь так трястись, - думала она. - И в награду за все - бар, казино... Он считает, что я сплю и вижу его бары и казино!"

Ей не верилось, что в этом доме она находится всего полтора дня. Казалось, живет здесь уже целую вечность. Недавнее прошлое виделось совсем в ином свете. Сергей Сергеевич, этот добрый, замечательный человек, рисующий геологические карты, похожие на произведения искусства, и задумчиво читающий стихи Блока, уже казался Наталье чуть ли не идеалом мужчины.

Наступил очередной день. Снова прогулка по Москве с гидом-охранником, снова магазины. В этот раз Наталья решила ни в чем себе не отказывать - на шубу все равно не хватает! Она ела мороженое, грызла орешки, тут и там пробовала шампанское, при этом всячески уговаривая молодого охранника к ней присоединиться. Но тот пил только кофе.

- Какие вы скучные все, - сказала Наталья.

- Это на работе. Зато после! - ответил охранник и мечтательно вздохнул.

- А что после? - спросила она. - Бар, казино? Ну ещё с девками порезвиться. И все?

- А разве мало? - удивился охранник.

В этот вечер Леонид Евгеньевич предпочел остаться у себя в кабинете, на кухню не выходил, воду в ванну не набирал и даже никаких ссылок на банковский кризис уже не последовало - закрылся у себя, и все. Наталья взяла с полки том Чехова, вспомнив, что в школе ей нравились его рассказы, но читать не смогла. "Не виделись целых шесть лет, - обиженно думала она. - Мы совершенно разные и чужие". Тут она вспомнила, что у неё были записаны телефоны Вовика и Толика.

Глава 7

На скатерти лежали корявые, страшные зубы, Наталье почему-то казалось, что в них ещё сохранились остатки пиши, что жевали когда-то владельцы этих зубов.

- Это лом называется, - деловито заметил Вовик, - надо бы их переплавить, да все некогда.

- Откуда они у вас? - одновременно и ужасаясь, и восторгаясь, спросила Наталья, не решаясь взять в руки ни один из зубов. - Неужели от того старика?

- Нет, - сказал Вовик, - Толяну подвалило. Наследство. Не знаем, кому бы их предложить. Покажи своему, может, возьмет? Недорого отдадим, лишь бы надежному человеку.

Судя по тому, что ты о нем рассказываешь, он от золота не откажется.

Пусть сам взвесит, проверит... Мы на тебя полагаемся. - Вовик сложил шесть коронок в пустую сигаретную пачку.

Они сидели в открытом кафе на Старом Арбате, ждали заказанные шашлыки. Толик, как обычно, помалкивал и потягивал шампанское с таким видом, словно разговор в принципе его не касается. Наталья про себя улыбнулась, вспомнив, как он неуклюже признавался в любви. "До сих пор обижается", - подумала она.

- Правда наследство? - спросила Наталья, тронув Толика за руку.

- Нет, - сказал он, - могилы грабим.

- Юморист, - мрачно заметил Вовик и ободряюще хлопнул друга по плечу. - О чем задумался, юморист?

Толик покачал головой и сказал неожиданно:

- Серафиму вспомнил, как она там? На колбасу ещё не отправили?

Они заговорили об экспедиции, удивляясь тому, что все то, что они ругали тогда, оказалось теперь, в воспоминаниях, если не самым приятным, то, во всяком случае, очень значительным.

- Знаете, о чем я больше всего жалею? - спросил Толик. - Что не было у нас телекамеры. Какой фильм можно было б отснять! А фотографии - это немножко не то...

- Точно! - сказала Наталья. - Я об этом тоже думала. - Конечно, она об этом никогда раньше не думала, просто мысль ей очень понравилась. - Вместо всякой дребедени лучше бы на нашу Моню посмотреть.

- Я тоже остыл к боевикам, - заметил Толик. - Особенно к американским. Идиотом становишься.

- А у нас для тебя сюрприз, - Вовик достал знакомую Наталье склянку с притертой пробкой.

- О! А я только хотела спросить.

Ты бы рецепт мне дал, Вовка.

- Провернешь это дело, будет тебе и рецепт. Только не увлекайся и не вздумай в вену вводить. Улетишь, не вернешься.

- Да ну, я что, наркоманка?

Принесли шашлыки. Единодушно решили, что к мясу надо взять водки.

Пусть будет, как в экспедиции. Потом заказали ещё три порции шашлыка и бутылку сухого вина. Разговор то и дело сводился к воспоминаниям о таежной жизни. Толик попросил:

- Если увидишь Сергея Сергеича, передай, я после диплома хочу к нему в партию.

- Не знаю, увижу ли, - отозвалась Наталья.

- У тебя с этим бизнесменом серьезно? - спросил Вовик.

- Черт его знает... Вроде серьезно. - Наталья сама не поняла, то ли соврала, то ли правду сказала. Она покосилась на охранника, тот сидел за соседним столом и читал газету.

- А Москва тебе как? Впечатляет? - с уверенностью на положительный ответ спросил Вовик.

Наталья пожала плечами. Москва её впечатляла, но совершенно не радовала. Вроде бы яркость, броскость кругом, особенно после северного захолустья, после родной Поляны, но во всем какая-то напряженность, какая-то затаенная угроза.

Под вечер она возвращалась с Арбата и думала: "Неопределенность, одна неопределенность. Все какое-то ненастоящее и угрюмое. Даже опьянение здесь угрюмое".

Подойдя к дому, она вдруг почувствовала настоящую злость. Злость оттого, что она даже не могла пригласить ребят в дом, что она в этом доме никто. В лифте раздражение против Блинова усилилось: за кого он тут держит ее? Как шлюху для случек.

Сопровождающий охранник позвонил, другой охранник открыл дверь, молча пропустил их в квартиру. Постоянное присутствие посторонних людей в доме, их неживые физиономии тоже её тяготили. Живешь, и все время на тебя кто-то глазеет.

- Где хозяин? - нарочито развязанно спросила Наталья.

- Скоро будет, - вежливо отозвался охранник.

Она прошла в комнату. Открыла шкаф, думая переодеться, и застыла.

Пожалуй, больше всего её раздражала чужая одежда в шкафу. Если Блинов говорит, что они разошлись, то почему эти платья здесь висят? Почему он разрешил Наталье выбирать и носить все, что понравится? Разве при разводе женский гардероб не достается бывшей жене?

Как бы там ни было, а примерить эти платья Наталья давно собиралась, но все не решалась. Теперь поняла:

пора!

На кухне она появилась в вечернем с блестками платье, с белой розочкой на груди. Открыла холодильник. Опять один сыр, ветчина, фрукты. Как он питается? Он что, всю жизнь думает прожить, поедая то, что принесет охрана? Или это намек, что ей самой пора браться за обеды?

Весь вечер она не знала, куда себя деть, чем заняться. Встреча с ребятами, выпивка взбудоражили её, день g получился какой-то раздрызганный, и поговорить не поговорили, и выпить толком не выпили. Она достала блиновский ликер, налила полный фужер. Посмотрела на часы - десять.

И капнула в ликер "эликсира". Векоре ей захотелось послушать музыку...

Блинов застал её лежащей поперек дивана в темно-сером вечернем платье Марии. Магнитола орала на полную мощность. Он остановился в дверях. Что это? Зачем ему это?! И то раздражение, в котором он пребывал уже много дней подряд, вдруг вскипело в нем приступом ярости, он с трудом сдержал себя, чтобы не сбросить магнитолу на пол.

Он вырвал шнур из розетки, вырвал его из приемника и забросил на шкаф. Забрал со стола бутылку с остатками ликера и ушел на кухню.

Не умывшись, а лишь сполоснув руки, он сидел в своей тридцатиметровой кухне и смотрел в открытое окно на московские крыши. "Зачем она мне?"

Блинов только что виделся со своим дядей. Григорий Баландин, ещё два года назад плотно легший на дно и потому плохо ориентировавшийся в нынешней деловой жизни, был для Блинова скорее духовником, нежели практическим советчиком. "Да и какие к черту советы, - думал Леонид Евгеньевич, - когда Мария, владелица половины блиновской недвижимости, находится неведомо где, неведомо с кем". То, что Миронову просветили относительно того, кто и за что держал её в изоляции, сомнений не вызывало. Но кто к нему приходил? Кто устанавливал здесь "жучки"