Мэттью Стокоу - Коровы

• Название: Коровы
• Автор: Мэттью Стокоу
• Издательство: АСТ, Астрель, Компания Адаптек
• Жанр: Контркультура
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-023469-4, 5-271-08993-2, 5-93827-011-1

Стивен пытается вырваться из ада однообразного существования, из-под гнета материнского давления и обрести киношное семейное счастье. Перед его глазами предстает конвейер уничтожения на мясокомбинате, превратившийся для рабочих убойного цеха в почти религиозный культ убийства и сексуальных извращений. И вот результат: тело матери разделано на части, мертвая собака гниет на крыше, подружка со вспоротым животом в коме, вырезанный из чрева плод приставлен к стене, а тонны одержимой смертоносной говядины носятся по подземным туннелям в поисках человеческих жертв.

---

— Вы поняли, что я вам показал? Поняли, как это действенно? Ваше прошлое умирает!

Коровы опять заревели, Стивену пришлось повысить голос.

— Сегодня было так, фигня. Впереди еще много всего… Я научу вас, как преодолеть барьер в себе самом.

Говядина хлынула вперед в приступе восторга. Длинные шершавые языки лизали ему лицо, руки, туловище, забирались под мышки и между ног. Такова коровья любовь, подобная любви Иисуса Христа, массово производимой людьми из телевизора каждое воскресное утро. Стивен отдался потоку теплой, неприятно скребущей нежности.

Потом языки пропали. Он открыл глаза и увидел перед собой подставленную попку молоденькой чалой телочки. Остальное стадо пристально наблюдало.

Кожа ее вульвы была темно-коричневой и жесткой, а еще влажной, Стивен понял: ему надо ее выебать. Этот подарок скрепит сделку — наличные ему, самопознание коровам. Отказываться нельзя. Да он и не хотел.

Он встал на пустой ящик из-под фруктов, пододвинутый ему коровами, одной рукой схватился за коровий зад, другой рукой ввел член в увлажненную пизду. Смазка у нее была гуще, чем у Люси, она прилипла к нему прядями. Складки жопы покрывал нарост засохшего говна, мелкие пятна и крошки запорошили внутреннюю сторону бедер, но от жара, идущего из ее щели, Стивен позабыл обо всем на свете.

Только он проскользнул членом внутрь, она дернулась и прерывисто замычала, прижалась к нему, чтобы получить как можно больше удовольствия. Ему пришлось держать ее за хвост, чтобы тот не мешал ему толкаться. Изнутри она сильно отличалась от Люси, хуй обволокла более жесткая оболочка, места было больше. Как ни странно, пизда казалась достаточно тугой. Он ебал ее изо всех сил, руки лазали по твердым бокам, волоски на ее шкуре царапали между пальцами. Когда страсти накалились и он не на шутку разошелся, стадо принялось орать всякую чушь вроде «Да, давай. Еби эту тварь, чувак. Еби хорошенько. Засади ей по самые помидоры».

И в конце, едва он выплеснул бурлящую сперму, она рухнула вперед и, задыхаясь, вытянулась на земле.

Все в стаде зааплодировали.

Все, кроме Гернзейца, безучастно наблюдавшего за еблей. Теперь он вышел вперед, подчеркнуто ни на кого не обращая внимания, и Стивен вскарабкался к нему на спину.

— Понравилась коровья пизда?

— Надо думать.

— Достаточно тесная? — На удивление.

Гернзеец засмеялся.

— Ты для нее, наверное, как сигаретка.

Стивен не ответил. Этот сволочной бычара становился новой напастью, а он совсем недавно разобрался со старыми. Он неожиданно подумал, что против него плетутся козни, будто все сговорились разрушать созданное Стивеном. Ему вспомнилась Люси, спящая этим утром в постели, вспомнилось, насколько заметна ее ненормальность, если не прятать ее под домашними хлопотами.

Неужели оба они, Люси и Гернзеец, окружили его, словно акулы, и выжидают, как бы напасть и пробить дыры в его жизни? И оба способны погубить его труды?

Люси в качестве жены-матери-домохозяйки много значит для продолжения жизни так, как ему хочется. Женщина просто необходима, а все остальные бабы для него недосягаемы, они в том, другом мире, в который он никогда не сможет войти. Только такая же ебнутая, как Люси, может врубиться, насколько для него нереально жить где-нибудь, кроме его маленькой квартирки. Если она уйдет или станет абсолютно невыносимой, дом снова превратится в гроб Зверюгиных времен, а телевизор засосет его мечты обратно.

Еще этот ебаный Гернзеец, нетерпеливо считающий мгновения, когда освободится место и он утолит собственную скотскую жажду власти. В напрягавшихся мышцах его спины Стивен угадывал смолой кипящие под светлой шкурой лицемерие, расчет, как бы установить контроль над стадом. Смысл игры — это набрать побольше денег и смыться раньше, чем бык добьется своего. Если корову пользовать слишком часто, все рухнет.

Гадские ублюдки. В темноте туннеля Стивена раздирали ярость и страх.

Глава двадцать девятая

Люси сидела на кровати, раздвинув ноги; внутренняя сторона ее ног блестела от смазки. Она была раздета ниже пояса, под увеличившимся животом, казалось, свободно болтаются бедра, будто она позабыла, что у нее есть попка и ноги. Стивен замер в дверях спальни, на долю секунды он испугался подойти ближе. Позади кровати монитор эндоскопа освещал комнату одноцветными картинками. Смазанный и перепачканный зонд, валялся на полу.

Он присел на краешек кровати. Люси устало шевельнулась, ее мутные глаза взглянули на него.

— Ты чего, блядь, творишь?

Ему хотелось дать волю бешенству, но он старался говорить ровным голосом.

— Ни хрена не выйдет, Стивен.

Прозвучало так, будто слова доматывают ее окончательно.

— Чего?

— Почему мы вместе?

— Потому что мы друг друга любим.

— Мы пытаемся спрятаться друг за другом. Говорим, это любовь, притворяемся нормальными, но все остается по-прежнему.

— Я тебя правда люблю.

Стивену стало дурно. Он едва сдерживался, чтобы не вцепиться ей в волосы и заорать в физиономию: «Я так и знал, так и будет, ах ты, сука!»

Нет, он не знал. Боялся, но не знал. Думал, ее ненормальность равна его, и в поисках убежища она выберет путь, проложенный им для нее.

— Я думала, все будет хорошо, и если я буду вести себя, как ты хочешь, достаточно долго, то смогу забыть про яд. Но он до сих пор там, он до сих пор растет.

Она подняла ладони, вырезая ими из воздуха свою боль, чтобы Стивен наглядно ее увидел и понял, но осознала, насколько это бесполезно, и руки безвольно упали на грудь.

— Оно до сих пор там, Стивен.

— Я могу помочь тебе. Я хочу тебе помочь.

— Ты хочешь, чтобы мы держались вместе, вот и все. — Она легонько помахала руками у стены.

— Господи… — Стивен встал, сделал несколько бесцельных резких шагов по комнате, остановился, повернулся к ней.

— Нет в тебе никакого яда, просто ты ебнутая наглухо! Посмотри вокруг! Тебе что, здесь плохо? Может, ты рвешься назад на свой этаж вскрывать крыс и целыми днями размышлять, как тебе, блядь, херово?

Он вытащил из карманов охапки денег и швырнул их перед ней на кровать.

— Вот, смотри! Я принесу еще больше, и мы сможем никогда не выходить из этой квартиры.

Яд не будет расти, обещаю. Когда родится ребенок, ты обо всем забудешь. Правда, забудешь! И мы останемся жить здесь и будем счастливы.

Стивен бухнулся на колени перед постелью, вцепился скрюченными пальцами в угол матраса, перемазал все лицо в слезах и соплях.

Он больше не пытался пробудить в себе любовь, ему нужна она в этой квартире, пусть вынашивает ребенка, одевается, как положено жене, ест с ним вместе, и ему будет тепло, когда он к ней прикасается. Пока она здесь в целости и сохранности, он может наградить ее всеми качествами, какими захочет. Немного напряжется и заставит себя видеть ее такой, как ему надо.

— Ты идиот, Стивен, потому что говоришь о счастье. Мы не созданы радоваться жизни. Ты считал, ты можешь жить, как эти люди в телевизоре, но только посмотри на себя. Ты не похож на них, у них вся жизнь потрачена на построение счастья, они прежде всего нормальны. А по-другому не выйдет. И пробовать не стоит.

Люси посерела, вымоталась. Глаза потускнели, речь звучала монотонно, путалась.

— Счастье неосуществимо, если внутри яд, не важно, чем бы ты себя не окружал. Ты только можешь вырезать его.

И она расплакалась. Стивен приподнял ее с постели и прижал к себе. Почувствовал эрекцию и возвращение уверенности. Что бы там Люси не трепала, что ничего не выйдет, она явно не в силах ничего изменить. Она обмякла в его объятиях, и сопливый испуг, охвативший его секунду назад, исчез, когда он понял, что она не сможет бросить его и выжить в одиночку. Подобно ему, ей нужно придумать систему, в которой существовать, и она так запуталась в его конструкции, что вновь сочинить собственную было выше ее сил.

Он снова положил ее на постель, и пока она спала, высунулся из окна, уставился на город. В сумерках город казался розовато-лиловым, как обычно, неоновые огни горели красным, голубым и зеленым светом, но почему-то линии зданий и дорог стали другими, поменьше, их значимость несколько поистрепалась.

Он представил сеть туннелей, проходящих под городом, представил коров, с шумом носящихся по ним. Отныне — свою армию. Надолго ли? Хватит ли у него времени? Он решил, что хватит.

Когда он залез в кровать рядом с Люси, она была как мертвая, слишком тяжелая, слишком спокойная. Ему хотелось, чтобы она проснулась, повернулась к нему, бормоча ласковые слова любви. Не дождался и натянул на себя посильнее одеяло, закрыл глаза. Последнее, что он услышал, перед тем как отключился, были его собственные губы, прошептавшие: «Что за блядский скот».

Следующие несколько недель Стивен сидел дома, наблюдал за Люси, и на нулевой точке между глазными яблоками и мозгом лепил из увиденного нечто приемлемое. Она стала неопределенной субстанцией, он украшал ее приятными качествами или убирал от нее те черты, которые неблагоприятно воздействовали на основание его уверенности. Он сознавал, что ведет она себя далеко не идеально, но она была живая, готовила ему еду, спала в его кровати — он мог обнять ее и погреться рядышком. Если и недоставало каких-то нюансов в заботах, о которых он мечтал, он был готов с этим смириться.