Фриц Вентцель - Обратный билет. Воспоминания о немецком летчике, бежавшем из плена

• Название: Обратный билет. Воспоминания о немецком летчике, бежавшем из плена
• Автор: Фриц Вентцель
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 5-9524-1341-2

В книге рассказывается о жизни бывших немецких офицеров в лагерях для военнопленных, расположенных в Англии и Канаде. Главный герой – Франц фон Верра прославился как единственный немецкий военнопленный, сумевший дважды бежать из плена: английского и канадского. Удивительную историю его побегов рассказывает Фриц Вентцель, лично знавший фон Верру.

---

В первый же вечер я отправился в ванную и, наконец, избавился от ненавистной рыжей щетины. Теперь я снова выглядел прилично. Мне также выдали зубную щетку, и я смог почистить зубы. Вернувшись в отведенную мне комнату, я снова почувствовал себя человеком. На меня снизошел покой, и я безмятежно заснул.

Глава 3 ЛАГЕРЬ КОКФОСТЕРС

На следующее утро я выглянул в окно. Передо мной простирался красивый парк с небольшим озерцом и великолепным старым дубом. Стоял ноябрь, но на дереве все еще красовалась золотая листва. Месяц спустя, когда я покидал этот лагерь, листья с дуба уже облетели и паутина его ветвей ясно вырисовывалась на фоне серого декабрьского неба. Я часто сидел у окна, любовался этим дубом и вспоминал картину немецкого художника Каспара Дэвида Фридриха, на которой изображено очень похожее дерево.

В первый же день пребывания в лагере для военнопленных Кокфостерс мне велели заполнить стандартную карточку Красного Креста. Ее должны были отправить ближайшему родственнику – моей жене – в подтверждение того, что я жив и здоров. Меня заверили, что не пройдет и нескольких дней, как карточка окажется в Германии, однако минуло целых четыре недели, прежде чем моя жена получила ее. Я так и не узнал, почему это заняло так много времени. Сначала я подумал, что британцы не стали отсылать наши карточки, чтобы скрыть случившееся с субмариной «U-32», но потом я узнал, что в британских новостях прошло сообщение о гибели нашей подлодки и о пленении опытного немецкого подводника.

Разумеется, отсутствие регулярных рапортов вскоре навело наше командование на мысль, что с нашей субмариной что-то случилось, а когда подлодка перестала отвечать на радиограммы, на бульваре Суше, где располагалась штаб-квартира нашего командования, пришли к выводу, что субмарина «U-32» погибла. Когда это предположение подтвердилось, нашим ближайшим родственникам было направлено обычное извещение о том, что мы пропали без вести.

Между прочим, в новостях Би-би-си всегда сообщались имена уцелевших немецких солдат и офицеров. Без сомнения, это делалось для того, чтобы заставить немцев настраиваться на волну Би-би-си, хотя в Германии за это полагалось суровое наказание. Но многие немцы все равно слушали британские новости, чтобы узнать о судьбе своих родственников, служивших на флоте.

В то время моя жена ожидала нашего первенца и жила со своими родителями. Когда из адмиралтейства пришло извещение о том, что я пропал без вести, тестю удалось спрятать его от моей жены, и я рад, что он сделал это, – женщине, которая вот-вот должна родить своего первого ребенка, не годится слышать о возможной гибели его отца. В течение четырех недель мой тесть хранил молчание, надеясь, что я вот-вот подам весточку. Обман дался ему тем легче, что в своем последнем письме, которое я отправил жене перед тем, как мы вышли из Лорьяна, я призывал ее не беспокоиться, если она не получит от меня известий в течение нескольких недель, так как наш поход мог затянуться на неопределенное время.

Мой сын родился 2 декабря под аккомпанемент британских бомбардировок. С гордостью продемонстрировав младенца своим родителям, моя жена весело заметила, что теперь самое время объявиться и отцу ребенка. В этот самый день пришла карточка Красного Креста, и моя жена сделала то, что в этой ситуации делали миллионы других женщин, – она от всей души возблагодарила Бога. Теперь она знала, что я жив и здоров и в один прекрасный день снова вернусь домой. Не многие женщины в те дни могли похвастаться подобной уверенностью. Моя жена прокляла тот день, когда меня перевели в подводный флот. Позже она призналась мне, что каждую ночь молила Бога о том, чтобы меня взяли в плен во время первого же похода. Когда я спросил жену, стала ли бы она просить Бога о том же, зная, что меня ждет семилетний плен, она, не колеблясь, ответила утвердительно.

В военную пору на долю моей жены выпали тяжкие лишения. Она пережила бомбардировки Берлина, а когда дом ее был разрушен, она эвакуировалась в Восточную Германию. Когда зимой 1945 года туда вошли русские войска, жена моя вынуждена была бежать. В течение шести недель она скиталась по обледеневшим дорогам с четырехлетним мальчиком на руках и остатками наших пожиток, уместившихся в детской коляске. Наконец, она благополучно добралась до Мекленбурга, где ее приютили друзья. Но тревоги ее на этом не закончились. Британские войска приближались к Мекленбургу с востока, а русские – с запада. Кто первым вступит в город? Жители города часами с тревогой вслушивались в сообщения по радио. В конце концов, прошел слух, что Мекленбург полностью оккупируют британцы, поэтому большинство жителей города, в том числе и моя жена, решили остаться. А в одно прекрасное утро в город вошли русские.

Вряд ли вы можете себе представить, что это означало.

Моя жена скрылась из города вместе со своей матерью и маленьким сыном, и в течение нескольких недель они прятались в лесу, пока в городе не утихли первые беспорядки. Молодая голландка, работавшая на заводе Хейнкеля, пыталась уверить мою жену, что русские совсем не так страшны, как все думают, и что рассказы об их зверствах всего лишь пропаганда. В тот самый день, когда русские вошли в город, голландка была изнасилована целой группой русских солдат, и на следующий день она сделала то, что до нее сделали многие немецкие женщины, – покончила с собой.

Моей жене довелось увидеть и пережить много ужасных событий. Это она, а не я, должна была бы написать книгу, и книга эта была бы поистине печальной. Конечно, я не знал о страданиях, выпавших на долю моей жены, но я предполагал, что она терпит лишения, и мучился от того, что ничем не мог помочь ей.

На третий день моего пребывания в лагере Кокфостерс дверь комнаты неожиданно открылась и вошел не кто иной, как мой старый приятель лейтенант Ганс Энгель. Всего лишь десять дней назад – теперь это казалось мне вечностью – мы попрощались в Лорьяне. Мы познакомились на курсах командиров подводных лодок, а потом вместе принимали участие в подводных маневрах в Мемеле. Энгеля направили на субмарину «U-31» (командир – капитан-лейтенант Прельбург) в качестве стажера, а меня – к Йенишу на субмарину «U-32». Они вышли из Лорьяна за два дня до нас, а 2 ноября субмарина «U-31» была потоплена британским эсминцем «Энтилоуп» в тех же водах, что и наша подлодка, и большая часть экипажа была спасена. Это была поистине нежданная встреча.

Разумеется, нам было о чем поговорить, но мы подозревали, что комната прослушивается, поэтому, говоря о чем-то важном, переходили на шепот. Должен заметить, что, несмотря на самые тщательные поиски, нам не удалось найти и следа микрофонов, так что, возможно, мы чересчур осторожничали.

Ганс Энгель был моим ровесником, и мы быстро сдружились в основном благодаря тому, что у нас было много общего: мы оба были моряками, и наши отцы также были морскими офицерами. Кроме того, мы оба интересовались музыкой и искусством. Мы были так похожи, что нас часто путали, – оба высокого роста, худощавые, с темными волосами и голубыми глазами.

В лагере Кокфостерс нас кормили трижды в день. Еда была самая обычная, хотя некоторые блюда показались нам странными. Например, нам часто давали картошку в мундире. Ножи нам не выдали (должно быть, это считалось холодным оружием), так что в конце концов приходилось есть картошку вместе с кожурой. Почти каждый день нам давали мясо. На завтрак мы пили кофе, ели хлеб с маслом, а вечером нам подавали чай и снова бутерброд с маслом. В общем, пища была простая, но жаловаться было не на что, а когда в один прекрасный день к нам в комнату зашел британский офицер и сообщил, что ежедневно каждому из нас будет выдаваться по два шиллинга, чтобы мы могли тратить их в столовой на что пожелаем, все наши проблемы были решены. Первым делом мы заказали себе шоколад и бананы и незамедлительно получили требуемое.

Следующее, о чем нам стоило подумать, была наша одежда. Мы заказали себе рубашки и пижамы. На это ушло денежное пособие за несколько недель. Кроме того, мне выдали пару британских армейских ботинок и синий пиджак.

Будучи офицерами, мы в течение всей войны продолжали получать свое армейское жалованье, хотя пересчет его сначала в британские фунты стерлингов, а позже в канадские доллары ощутимо сокращал получаемую на руки сумму по причине искусственно завышенного обменного курса. К сожалению, военнопленным, не являющимся офицерами, не так повезло, как нам. Они стали получать жалованье гораздо позже и первое время сидели без денег. Конечно, им не приходилось, как офицерам, покупать себе одежду, кроме того, они получали бесплатные сигареты и табак через Красный Крест и Христианскую ассоциацию молодых людей, но всего остального они были лишены.

Эта несправедливость чрезвычайно возмущала меня, и я очень расстроился, когда остальные офицеры отвергли мое предложение разделить наше жалованье с теми, кто его не получал. В конце концов, они ведь сражались плечом к плечу с нами. В большинстве своем против выступили офицеры люфтваффе. Среди них почти не было людей, не имеющих офицерских званий, в то время как мы, офицеры-подводники, должны были заботиться о матросах из экипажей наших субмарин. Время от времени мы передавали им фрукты и шоколад, к сожалению, это все, что мы могли для них сделать. Позже ситуация коренным образом изменилась. Они имели право найти себе работу и зарабатывать деньги и, таким образом, оказались более обеспеченными, чем мы. В отличие от рядового состава нам, офицерам, работать запрещалось.