Андрей Громыко - Памятное. Книга первая

• Название: Памятное. Книга первая
• Автор: Андрей Громыко
• Жанр: Политика
• Год: 1990
• ISBN: ISBN 5—250—01059—8 (кн. 1), ISBN 5—250—01060—1

Воспоминания А. А. Громыко, бывшего на протяжении длительного времени членом Политбюро ЦК КПСС, Председателем Президиума Верховного Совета СССР, министром иностранных дел СССР, охватывают более полувека. Автор рассказывает о встречах с государственными и общественными деятелями, о событиях, свидетелем или участником которых ему довелось быть, о странах, где он жил и работал.

В новом издании автор значительно расширил материалы о Сталине, Хрущеве, Коневе, Кузнецове, существенно дополнил освещение ряда исторических событий (карибского кризиса и некоторых других). Книга дает широкое представление о внешней политике СССР. Многие суждения и оценки автора мемуаров отражают его личную точку зрения. А. А. Громыко закончил работу над двухтомником 19 июня 1989 г. 2 июля того же года он скончался.

---

Тяжелые, грустные картины, нарисованные К. Марксом и Ф. Энгельсом при описании жизни рабочих в английских городах, намного уступают тем, что предстают перед людьми, которые впервые прибывают в США из Старого Света. В городах, особенно в рабочих кварталах, остро ощущаешь, что здесь попирается само человеческое достоинство. Виноват в этом капитал со своим ненасытным стремлением к наживе. В последующие месяцы и годы, как и все находившиеся в Америке по долгу службы советские люди, я убедился, что Нью-Йорк — не исключение. Увиденное и услышанное в нем в той или иной мере характерно для всех американских городов, особенно крупных.

В консульстве мы провели менее суток. Пользовались гостеприимством его сотрудников во главе с генеральным консулом СССР Виктором Александровичем Федюшиным. Затем отправились в Вашингтон, куда после пятичасового путешествия поездом в вагоне «Пульман» и прибыли.

Итак, столица США. В то время Вашингтон, если судить по городскому шуму и уличному движению, был в сравнении с Нью-Йорком гораздо более спокойным городом. Так, впрочем, дело обстоит и сегодня. В Вашингтоне нет крупной промышленности. Доминируют мелкие предприятия, всякого рода мастерские, представляющие собой симбиоз фабрики и магазина. Уже тогда цветное население составляло около половины жителей города.

Столица США была, да и сейчас остается, в основном городом чиновного люда. Чтобы из Вашингтона управлять огромным государством, правящему классу требуется механизм — многочисленный штат служащих разных ступеней действующей иерархии.

Важной частью этого механизма является его внешнеполитическая и дипломатическая служба. Именно с ней советскому посольству необходимо иметь дело прежде всего. У меня сразу же начались визиты, в первую очередь в государственный департамент.

Бросилось в глаза, что с организацией визитов для меня как нового дипломата, занимающего второе по положению место в посольстве, дело шло довольно гладко.

Тут я должен сделать оговорку, что к Уманскому со стороны официального аппарата Вашингтона проявлялось какое-то настороженное отношение. Вначале я считал, что кто-то в государственном департаменте его невзлюбил и решил «насолить» советскому послу. Не случайно американская пресса не переставала распространять разные выдумки, носившие персональный характер. Короче говоря, общего языка между послом и представителями администрации из числа тех, кто занимался внешнеполитическими делами, так и не было найдено. Все это приходилось учитывать и мне, как новому человеку, очутившемуся на поверхности бурного океана политической жизни. К тому же все происходило в то время, когда опасность фашистской агрессии против Советского Союза стала приобретать все более рельефные очертания.

Президента Франклина Рузвельта впервые я увидел в Вашингтоне на открытии национальной художественной галереи. Несмотря на физический недуг, он выступал с речью стоя, опираясь на соответствующие приспособления, аккуратно скрытые за трибуной.

Смотрел я на него и думал о его мужестве и воле. Постоянно борющийся с тяжелейшим заболеванием человек, он выглядел на трибуне спокойным, уверенным.

Нет, не мог я тогда предполагать, что судьба подарит мне несколько лет частых встреч с ним. Все это будет в период суровой войны с германским фашизмом.

Десять дней по дорогам Америки

Любой иностранец, оказавшийся в чужой стране по долгу службы или в связи с иными обстоятельствами, всегда стремится познакомиться с местными достопримечательностями и помимо столицы побывать в других городах, посетить различные районы. И это естественно. Ведь столицы всех стран мира в каком-то смысле похожи. Они — центры, где сосредоточены главные органы государственной власти.

Знакомство со страной пребывания, ее изучение — важное направление в работе дипломата. Он обязан возможно полнее информировать свое правительство о политике и других сторонах жизни данной страны.

Уже вскоре после прибытия в США я воспользовался первой же возможностью, чтобы посетить некоторые промышленные города этой страны. Была тому и другая причина — ознакомиться с условиями работы советских специалистов, стажировавшихся на некоторых американских заводах. Поездка состоялась в середине 1940 года.

Вместе с одним из сотрудников посольства, Владимиром Ивановичем Базыкиным, мы посетили Чикаго, Детройт, Кливленд, Буффало, Цинциннати, Милуоки, Вустер, Камден. В каждом из этих городов мы побывали по крайней мере на одном заводе. Там, где находились советские специалисты, беседовали с ними.

Чувствовалось, что и они были рады такому случаю. Находившиеся в отрыве от Родины советские люди жадно слушали информацию о нашей стране, ее внешней политике, о советско-американских отношениях, которые тогда были натянутыми. Правящие круги США по-своему, в антисоветском духе, трактовали итоги только что закончившейся советско-финской войны. Недружелюбно встретили они и воссоединение с СССР Прибалтийских республик.

Поездка дала солидный фактический материал об американской глубинке. Из газет и журналов не все можно вычитать. А получать нужную информацию от государственных служащих, официальных деятелей, с которыми обычно общаешься в Вашингтоне, не всегда легко. В дальнейшем, правда, положение в этом отношении несколько изменилось.

Хотелось бы обратить внимание на некоторые факты в связи с этой поездкой.

Крупный завод Форда в Детройте по производству автомобилей. Встречаемся с руководством завода, спрашиваем:

— Можно посетить и осмотреть ваше предприятие?

— Пожалуйста, — говорят.

С готовностью показали нам ряд цехов. Объяснения с точки зрения технической давались квалифицированно, толково. Задержались мы у конвейера, с которого сходили двигатели для автомобилей, наблюдали, как после десятков операций из отдельных деталей рождался мотор.

Мы увидели рабочих, выполнявших поистине каторжный труд. Вручную они поднимали огромной тяжести узлы и детали моторов, переворачивали их, что-то доделывали, подвинчивали. Нетрудно было заметить, что рабочие, в основном негры, явно отбирались для такой работы — все они обладали большой физической силой. Когда мы проходили рядом с ними, было видно, что даже их привыкшие к такому труду мускулы испытывали огромное напряжение. С их лиц градом катил пот. Конвейер делал свое дело.

То, что мы видели, было живой иллюстрацией к учению Маркса, описавшего процесс капиталистического производства в бессмертном «Капитале». Сегодня методы эксплуатации стали тоньше, но суть ее сохранилась прежней. Конвейеры военно-промышленного комплекса, оснащенные новейшей техникой, дают возможность использовать еще более изощренные формы этой эксплуатации.

Мы — гости съезда демократической партии

Во время той же поездки нам довелось побывать на съезде демократической партии, который проходил в Чикаго и на котором партия должна была выдвинуть Ф. Рузвельта кандидатом в президенты на третий срок. Приглашение присутствовать на съезде в качестве гостей было получено нами еще в Вашингтоне.

Съезды демократической и республиканской партий являют собой довольно необычную и в известном смысле уникальную картину.

В зале несколько тысяч человек. Бесчисленное количество плакатов и лозунгов. А так как они прикреплены к металлическим или деревянным рукояткам и почти каждый из присутствующих держит их в руках, то считается само собой разумеющимся и даже необходимым размахивать этими плакатами и лозунгами, притом еще и кричать. Предполагается, что весь этот крик — в пользу демократов. Но что касается самого содержания криков, сливающихся временами в сплошной гул, будто где-то рядом начинается землетрясение, то никто ничего не может понять. Председатель съезда сенатор Албен Бэркли непрерывно стучит молотком, пытаясь выполнить свой долг — добиться более спокойной обстановки. Но тщетно. Если бы не громкоговорители, то ни стука председательского молотка, ни голоса самого Бэркли вообще не было бы слышно. Вот на трибуну выходит сенатор от штата Алабама. Он — человек пожилой, полностью растерявший волосы с головы, — простирает руки кверху. Стоит минуту, другую, затем начинает говорить. Нарочито прочувствованно. Ничего понять, естественно, нельзя. Говорит, судя по жестам, все более энергично. Затем останавливается, вновь поднимает руки и туда же вверх устремляет свои очи. Стоит и вроде ожидает, а вдруг публика смилостивится. Но признаков милости нет. Его по-прежнему никто не слушает, все остается без изменений.

Наклоняюсь и спрашиваю какого-то сидящего рядом с нами делегата (мы были в президиуме). Стараюсь говорить громче, чтобы и мой голос не утонул в крике всех тех, кто продолжает неистовствовать: