Андрей Громыко - Памятное. Книга первая

• Название: Памятное. Книга первая
• Автор: Андрей Громыко
• Жанр: Политика
• Год: 1990
• ISBN: ISBN 5—250—01059—8 (кн. 1), ISBN 5—250—01060—1

Воспоминания А. А. Громыко, бывшего на протяжении длительного времени членом Политбюро ЦК КПСС, Председателем Президиума Верховного Совета СССР, министром иностранных дел СССР, охватывают более полувека. Автор рассказывает о встречах с государственными и общественными деятелями, о событиях, свидетелем или участником которых ему довелось быть, о странах, где он жил и работал.

В новом издании автор значительно расширил материалы о Сталине, Хрущеве, Коневе, Кузнецове, существенно дополнил освещение ряда исторических событий (карибского кризиса и некоторых других). Книга дает широкое представление о внешней политике СССР. Многие суждения и оценки автора мемуаров отражают его личную точку зрения. А. А. Громыко закончил работу над двухтомником 19 июня 1989 г. 2 июля того же года он скончался.

---

Наклоняюсь и спрашиваю какого-то сидящего рядом с нами делегата (мы были в президиуме). Стараюсь говорить громче, чтобы и мой голос не утонул в крике всех тех, кто продолжает неистовствовать:

— Почему сенатор на трибуне так странно себя ведет? Какой толк он видит в этих карикатурных приемах?

В ответ слышу:

— Да это известно. Сенатор изучал ораторское искусство Древней Греции. Потому и применяет такие необычные приемы. Древние говорили по-другому. Не так, как мы.

И мой собеседник засмеялся.

Но, странное дело, публика в зале не очень-то удивилась этим «изящным» приемам оратора.

Подумалось, если бы этот человек с воздетыми к потолку руками вышел на трибуну партийного съезда в какой-нибудь европейской стране, то, наверно, те, кто следит за порядком, позвали бы на помощь врача, чтобы удостовериться, нормальный ли он. А тут подобные выходки на трибуне считались в порядке вещей, почти обычным, заурядным явлением.

За шумом все же нетрудно было заметить, что упоминание имени Рузвельта вызывало у делегатов взрывы одобрения. Зал явно хотел показать, что его выдвижение на третий срок обеспечено.

Мы высидели на заседании от начала и до конца. А потом вышли из помещения и стали оживленно обмениваться впечатлениями. Каждый из нас вспоминал какую-нибудь забавную сцену из только что увиденного грандиозного представления. Потом Базыкин сказал:

— Для того чтобы участвовать в таком предвыборном зрелище или даже присутствовать на нем, нужны крепкие нервы.

Мы все с этим согласились. А я добавил:

— Но главное, по-моему, мы увидели на съезде, что успех Рузвельта на предстоящих выборах предрешен.

Этого желало большинство народа США.

Посольство продолжало следить за пульсом политической жизни США, особенно в связи с приближением президентских выборов 1940 года. Как и ожидалось, Рузвельт одержал на них внушительную победу и сохранил за собой пост президента.

Итак, началась моя работа в советском посольстве. Когда я приехал в Вашингтон, мне было тридцать.

В то время в Бостоне студент Джон Кеннеди изучал в Гарвардском университете юриспруденцию и механизм деятельности буржуазного государства. Ему было двадцать два.

А на другом конце Америки в Голливуде восходила звезда киноактера Рональда Рейгана. И он только что снялся в фильме «Адская кухня».

Никто из троих тогда, конечно, не думал, что через много лет нам придется повстречаться в ином качестве…

Глава III НА ПОСТУ ПОСЛА В СУРОВЫЕ ДНИ ВОЙНЫ

США на распутье. Война — протокол побоку. Рузвельт — человек и президент. Ему нужны были умные люди. В первый период войны. Политическое кредо Уоллеса. Обед в бунгало. Патриарх дипломатической службы. Непростой букет деятелей. Так мыслил Рокфеллер. Беседы с Ланкастером. Трогательные встречи на американской земле. Элеонора Рузвельт и сыновья. Звезды американской культуры. Могучий голос Поля Робсона. Обаятельная улыбка Чарли Чаплина. Орсон Уэллс, перепугавший Америку. О пирамидах, клинописи и выдающемся профессоре. Разящие слова Эдварда Робинсона. Общечеловеческие ценности дороги всем. Поляризация в эмиграции. Гордость русской музыкальной культуры. «От кретина к гению». Экс-академик и генерал-патриот. Керенский и Сорокин. Дан прозрел, но поздно. Беседа с Бенешем в «Блэйр-хаузе». Ян Масарик в тисках прошлого. Волнующий и непонятный мир. Трудная трасса Москва — Вашингтон.

Вашингтон, 16-я стрит…

Обычно, когда читатель встречает в советской книге какой-нибудь американский адрес, это связано с некой загадкой или определенным детективным сюжетом. Однако в приведенном адресе нет абсолютно ничего загадочного. Данные слова — это просто адрес советского посольства в столице Соединенных Штатов Америки.

Здесь в напряженные годы войны находился эпицентр деятельности посла и всего коллектива советских работников. Другими словами, это адрес маленькой или, быть может, даже миниатюрной по сравнению со всем государством части нашего великого и могучего Союза Советских Социалистических Республик.

По всем канонам международного права на территорию посольства и на его работников распространяется суверенитет государства, которое они представляют. Это уже само по себе вдохновляло и вдохновляет советских людей, вселяет в них гордость, что именно им доверено отстаивать интересы далекой по расстоянию, но бесконечно близкой по чувствам родной страны. Во имя ее они находятся за рубежом, отдают все свои силы, знания и умение для ее блага.

В официальных кругах Вашингтона, которые несли ответственность за внешнюю политику США накануне и во время второй мировой войны, в послевоенный период и несут ее в наши дни, никогда не давалось точного и исчерпывающего ответа на вопрос о том, что предприняла их страна, чтобы не дать вспыхнуть пожару этой войны.

Многие историки и политики, как ушедшие из жизни, так и те, кто и сегодня анализирует международные события того времени, по-разному отвечают на указанный — несомненно, законный — вопрос.

США на распутье

В речах и мемуарах западных политиков, в буржуазной исторической науке всячески подчеркивалось и теперь подчеркивается, что США якобы выполнили свой долг тем, что осуждали накануне второй мировой войны экспансионистские устремления германского фашизма и его союзников. Но и до сих пор не сделано серьезных попыток ни со стороны политиков, бывших и настоящих, ни со стороны буржуазных историков в странах Запада осмыслить, какой оборот приняло бы развитие обстановки, если бы США выступили совместно с государствами, стоявшими на позициях мира, прежде всего с Советским Союзом, и заявили о своей решимости участвовать в создании могучей объединенной силы, противостоящей агрессорам.

Этого западные политики и историки не делали и не делают сознательно, потому что в предвоенные годы Соединенными Штатами Америки не планировались и не предпринимались шаги по оказанию отпора странам, вставшим на путь агрессии. Осуждение действий этих стран выражалось главным образом в эпизодических и весьма вялых по сути и форме выступлениях государственных деятелей с трибуны конгресса или на страницах печати США. Это, конечно, вряд ли можно истолковать иначе, как показатель отсутствия у тогдашнего Вашингтона желания занять активную позицию, чтобы воспрепятствовать реализации агрессивных планов Гитлера и его сообщников.

Между тем фашистская Германия лихорадочно и фактически открыто вела подготовку к войне. Такая подготовка включала в себя не только военно-стратегические, но и в значительной мере экономические мероприятия. И США, если бы того пожелали, могли бы, учитывая их экономический и промышленный потенциал, многое сделать, чтобы заставить задуматься руководителей гитлеровского рейха над тем, что их ожидает в случае развязывания второй мировой войны.

Америка долго находилась как бы на распутье. Выжидала и колебалась. Ее правящие круги, казалось, все еще не вполне отдавали себе отчет в том, какие истинные цели преследуют фашистские захватчики, какие беды они несут Европе и миру в целом. По существу, курс этих кругов в международных делах накануне войны мало чем отличался от политики руководящих кругов Англии и Франции, которые были вовсе не против того, чтобы фашистская Германия канализировала свою агрессию на Восток, чтобы она обрушилась на Советский Союз.

Перелом в настроениях Вашингтона обозначился лишь тогда, когда обжигающее дыхание войны стало доходить и до США. После нападения Германии на СССР перед каждым американцем встал во всем своем суровом виде вопрос: «Какая страна будет очередным объектом гитлеровской агрессии?»

И все же, как это ни странно, даже коварный удар союзника Германии — милитаристской Японии по американской военно-морской базе Пёрл-Харбор (декабрь 1941 года), обернувшийся для США крупной военной катастрофой, открыл глаза далеко не всем американцам на то, сколь грозную опасность создали для мирной жизни и свободы народов германский фашизм и его восточный сообщник.

Более того, находились в США и такие политики, которые хотели бы видеть, как Советский Союз и Германия друг друга обескровливают и соответственно, по мнению этих политиков, увеличивают шансы на то, что последнее слово при подведении итогов войны останется за Соединенными Штатами.

Разве можно обо всем этом забыть? Конечно нет. Советский Союз, наш народ по достоинству оценивают тот вклад, который США внесли в победу над гитлеровской Германией и милитаристской Японией. Не раз об этом заявляли советские руководители. Но США не сделали того, что они могли и должны были сделать для предотвращения мировой войны.

Все это, понятно, привносило в предвоенный период огромную сложность в отношения между Советским Союзом и Соединенными Штатами, в том числе создавало трудности и для советской дипломатии, о чем могу судить по личному опыту. Инерция прошлого в мышлении кругов, определявших внешнюю политику США, сказывалась во многих случаях и в ходе войны.