Сергей Андреев - Особый контроль (сборник)

• Название: Особый контроль (сборник)
• Автор: Сергей Андреев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992
• ISBN: 5-235-02003-0

В книгу вошли фантастические произведения у частников ялтинского семинара 1991 года Всесоюзного творческого объединения молодых писателей-фантастов.

СОДЕРЖАНИЕ:

Сергей Андреев. Космос душ человеческих. Стихотворение

Сергей Булыга. Дикенц. Рассказ

Сергей Булыга. Манефа. Рассказ

Сергей Булыга. Конный пешему товарищ. Рассказ

Василий Головачев. Особый контроль. Роман

Юрий Иваниченко. Выборный. Повесть

Сергей Казменко. Мне здесь не нравится. Рассказ

Валентина Соловьева. Мост. Рассказ

Николай Славинский. Творец Инканы

Александр Тесленко. Пылесос истории. Повесть

Александр Тесленко. Дьондюранг. Повесть. Перевод с украинского Е. Цветкова

Составитель О.О.Ткаченко

На первой и четвертой страницах обложки работы художника Памелы Ли (США) “На другой планете”, “Поиск”.

---

— Епархия, — подсказал Валентин Семенович.

— Ну и что? — хмуро отозвался парень в куртке.

— Вопрос о переносе уже с ними решен, не так ли?

По глазам Лаптева Виктор вдруг понял, что нет, не решен, не согласован еще вопрос, во всяком случае, что-то важное в этом деле еще не сделано. Однако Виктору не хотелось ни отступать, ни показывать посторонним разобщенность позиций.

Щелкнув с досадой пальцами, он продолжал:

— Если вы с чем-то не согласны, обращайтесь в епархию. Полагаю, там лучше смогут объяснить, в чем правы мы, а в чем — вы.

Это прозвучало на удивление веско, и на несколько мгновений воцарилось молчание. Стало слышно, как перекликаются кладбищенские воробьи, как гудят дальние машины на объездной дороге; можно было расслышать и невнятную перебранку сварщиков у дощатого барака.

— Вы не люди, — вдруг произнес старик с перекошенным ртом, — у вас только слова и облик человеческий, а сами вы…

— Послушайте, гражданин, — резко перебил его Лаптев и даже шагнул к старику, — давайте не будем устраивать трагедию. Если мы не правы и какие-то неучтенные, какие-то неизвестные ранее причины препятствуют реконструкции этой территории, изложите все это в установленном порядке. А то мы до новгородского вече докатимся!

— Конечно, пока все это “в установленном порядке” толочь, уже не о сносе, не о строительстве, а о ремонте бывшего нового “комплекса” говорить будем…

Виктор вскинул голову, но так и не понял, кто это сказал.

“Впрочем, неважно, — решил он. — Лаптев блефует, но эта церквушка и впрямь не стоит страстей. Ни снаружи, ни внутри ничего особенного. Та церковь на Мамаевке, которую им дают, архитектурно куда выразительней. Отремонтировать ее — игрушка будет. Епархия наверняка согласится…”

И вдруг спросил:

— Как мне встретиться с вашим священником?

Лаптев удивленно поднял брови, но только и сказал:

— А в шестнадцать исполком — вы в курсе?

Виктор кивнул и, ожидая ответа, посмотрел на парня в джинсовой куртке.

— Мы должны спросить у батюшки, захочет ли он с вами говорить… Как ему сказать, кто вы?

— Кочергин Виктор Михайлович. Главный инженер стройуправления, главного подрядчика на строительстве. Объясните ему, что необходимо срочно поговорить.

— Ждите здесь, — распорядился парень и, пригласив одного еще из своих, пошел к дому священника, возле церкви.

Виктор с Лаптевым, перейдя на боковую аллейку, заходили взад-вперед, аккуратно пропуская друг друга в узком месте у покосившейся ограды.

— Вот артисты, а? — усмехнулся Лаптев. — Ничего понимать не хотят. Сколько лет советская власть, а они все своей епархией живут…

Почему-то упоминание о советской власти в устах Лаптева показалось Виктору коробящим. Но Кочергин только бросил:

— Вы мне не сказали, что и снос церкви не согласован.

— Это не совсем так. В принципе вопрос обсуждался пять лет назад, когда принимали генплан реконструкции и развития города. И тогда особых трений не возникало. Ну а сейчас, конечно, многое не успели: вы же в курсе, дополнительные решения только что приняты. Сами-то мы эту работу планировали начать года через три… Никто и не торопился. Это вот согласование еще на контроль не поставлено. Все же практически за три дня переигралось. И вы тоже…

— Что — я? — неожиданно окрысился Виктор. — Я — строитель, мое”дело маленькое: строить быстро, качественно и с наименьшими затратами.

Подражание голосу и интонации известного в городе диктора радио оказалось столь удачным, что сгладило ощущение резкости реплики.

Лаптев даже улыбнулся:

— Да вы не волнуйтесь. Не такие согласования “пробивали”. Может, недельку и покрутимся, ну максимум две — и от этого добра… Поминай как звали.

— По мне так пусть и вовсе остается, — бросил Виктор, — мне она не мешает. На этом месте ни одного строительного объекта не будет.

— Не совсем так, — мягко поправил Лаптев, — я смотрел проект: здесь должна быть танцплощадка.

Они остановились у надгробия. Недавно подновленная бронзовой краской надпись гласила, что здесь покоится Василий Андреевич Белов, участник революции и гражданской войны, бывший председатель горисполкома.

— А епархия возражать не будет, — продолжал Валентин Семенович, — я давно заметил, что они стараются отношений не обострять. И потом, мы даем выгодную замену. Кстати, вот что я думаю: можно сразу сказать, что за ремонт и отделку на новом месте берется ваше управление. Пока что у вас ведь будут маляры свободны — а платит церковь хорошо, кто у них работал, остался доволен.

— Я поговорю, — неопределенно пообещал Кочергин, заметив выходящего из дома священника джинсового парня, — а сейчас, извините, я должен вас оставить. Если что понадобится — где вас искать?

— Сейчас обед, — Лаптев посмотрел на часы, — а потом я буду у себя. В шестнадцать — совещание… Вы приглашены?

— Начальник будет.

— А потом, возможно, заеду сюда.

— Хорошо, — кивнул Виктор, — до встречи.

— Танцплощадка, — негромко произнес чуть хрипловатый голос, тот самый, что бросил реплику о лаптевской казуистической уловке в разговоре там, на площадке. — Будут здесь прыщавые юнцы гоготать, прыгать и щупать своих сопливых девах.

Виктор стремительно оглянулся на голос.

На серой плите сидел, обхватив сцепленными в замок прозрачными пальцами согнутое прозрачное колено, знакомый уже по явлению в лаптевском кабинете некто в кожанке.

Видение продолжалось какую-то секунду и растаяло.

Виктор, ощущая в левой стороне груди непривычный холод и томление, пошел к главной аллее.

ГЛАВА 10

“Ну вот и поговорили, — подумал Виктор, выходя из дома священника. — Странно… Как будто еще в одной канцелярии побывал…”

В руках у него был старый номер “Журнала Московской патриархии” со статьей об Осинецком. Естественно, он сразу же разыскал могилу архиепископа и остановился перед плитой с декоративной бронзовой “лампадой”, возвышающейся над диоритом.

“Такой человек… — промелькнуло у Виктора, и вдруг на втором слое сознания прошла еще одна мысль: — Разве важно, какой человек был? Это же у Собакевича, кажется, мертвые души имели ценность в зависимости от профессии человека при жизни. Ценность в другом…”

И — тут же отогнав от себя эту мысль — присел на каменную скамеечку у могилы Осинецкого.

— Вы нервничаете, молодой человек, — раздался чуть надтреснутый голос.

Кочергин вскинул голову.

Прямо над ним, на лесенке, уходящей вниз, в темную прямоугольную глубину, восседал старик с пронзительными серыми глазами на лице аскета. Прозрачный, точно как веете, кто появлялся прежде.

— Есть немного, — признался Виктор, хватая открытым ртом внезапно сгустившийся воздух и одновременно силясь вспомнить, как называется это красивое одеяние из златотканой парчи.

— И все же, полагаю, вы не совсем правы, так оценивая ваш разговор с отцом Александром.

— Что тут оценивать. Ему все равно, в том числе…

— Склонен полагать, что вовсе не все равно. Ему выгодны происходящие пертурбации. Он человек опытный и хорошо усвоил, что все социальные катастрофы усиливают религиозность. И также не упустит случая оказаться в центре внимания.

— Катастрофа? — спросил Виктор и машинально пошарил в кармане, там, где обычно лежал портсигар. — Я думал, что здесь, в сущности, совсем небольшое событие…

— Да, пожалуй, — согласился Граф, — событие и в самом деле небольшое, однако же способное вызвать немалое смущение в умах.

— Так что же, ляжем поперек прогресса? — с вызовом спросил Виктор, как раз с облегчением вспомнив, что с курением завязано накрепко. Дыхание выровнялось.

— Зачем же, — удивился Граф. Мне кажется, только недалекие и эгоистичные люди могут призывать к остановка прогресса. Он дает пищу голодным, одежду нагим, кров бездомным. И что важно — не за счет такого труда, как в прошлые времена, — труда, недостойного человека. Прогресс заменяет прежний труд, доступный и скотам, а значит, достойный скотов на новый, истинно человеческий, не так ли?

— Да, пожалуй… — несколько озадаченно произнес Виктор.

— Но не надо забывать, во имя чего он — прогресс; не забывать о душе, без которой человек, щедро наделенный благами земными, — жалкая тварь, не более. Лишь то прогресс, что позволяет возвысить душу…

— Вот что мне всегда не нравилось, — раздался рядом уже знакомый Виктору хрипловатый голос, — что у вас вроде как монополия на душу. Чуть о душе да о сердце — значит, вера, батюшка, святые дары и аминь. А если кто не крестится или, того хуже, вовсе безбожник, то, выходит, и души в нем никакой нет, не человек, а гроб повапленный.