Владимир Сверкунов - Тело призрака

• Название: Тело призрака
• Автор: Владимир Сверкунов
• Жанр: Политический детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-985-6929-12-3

Из Мавзолея исчезает тело Ленина. Кто это сделал? И можно ли вообще говорить о похищении? Ведь вскоре объявляется удивительно похожий на вождя человек, утверждающий, что он воскрес из мертвых и объединяет в одном лице Ленина и Иисуса Христа. В центре событий оказывается следственная группа во главе с Анатолием Сивцовым. Чтобы установить истину, сыщикам приходится спуститься в московские подземелья, где они находят разгадку тайны.

---

Отхлебывая чай, один из гостей, представившийся Матвеем Павловичем, поинтересовался:

– Я слышал, Владимир Ильич, вы писать начали?

Ленин, нисколько не смутившись, чуть подался вперед и подтвердил:

– Думаю, что уже пора, столько мыслей накопилось. Должен особо поблагодарить Тимофея Николаевича и за выздоровление, и за помощь в литературном труде.

– Что же вас особенно волнует? – спросил молодой, с большими залысинами человек и добавил: – Кстати, я Валерий Владимирович, юрист.

– Самая главная тема – связь религии с жизнью, – убежденно произнес Ленин. – Представьте себе: почти две тысячи лет христиане, полагаясь на священное писание, несли веру, не имея убедительных доказательств истинности изложенного в нем учения. Думаю, именно сегодня долготерпение верующих должно быть вознаграждено. Каждый узнает, что часть событий, предсказанных пророками, уже произошла, другим – предстоит свершиться.

Он обвел аудиторию взглядом, словно озаренным прозрением. Окружающие с восхищением смотрели то на него, то на Тимофея Николаевича, который выглядел торжествующе.

– Владимир Ильич, вы осознаете, что это очень непростой путь, сопряженный с опасностями, непониманием толпы и даже открытой травлей? – предостерег ставший вдруг предельно серьезным Иван Иванович.

– Я очень многое испытал в жизни, – тихим, но твердым голосом отозвался Ленин. – И когда речь идет о спасении человечества, все личные переживания должны отойти на второй план. Я готов ко всему, но на сей раз Голгофа предназначена не мне, а тем, кто, не задумываясь, выбросил из души все святое, как ненужный мусор. Они, прикрываясь идеей общества потребления, уподобили мир вавилонской блуднице. К счастью, еще остались люди, достойные божьего благословения. К ним я устремлю свои стопы…

Гости зааплодировали, но Иван Иванович, подняв руку, остановил их. Он сказал:

– Мы все рады, что вы, Владимир Ильич, понимаете, на что идете. Но всем нам надо еще подготовиться, ведь враг очень силен. Он способен на коварство и подлость, на обман и даже убийство.

– А разве меня можно убить? – искренне удивился Ленин.

Собравшиеся растерялись. Пока они переглядывались друг с другом, Владимир Ильич, прищурившись, спросил еще раз:

– Неужели я восстал из мертвых, чтобы снова умереть?

Тишина продолжала висеть в комнате невидимой кисеей. Будто прорывая в ней прорехи, кто-то нервно хрустнул пальцами, кто-то вздохнул, кто-то откашлялся. Наконец, Иван Иванович тихо сказал:

– Этого, Владимир Ильич, мы не знаем. В любом случае постараемся вас оберегать. Мы обязаны исключить любые неожиданности.

Такой поворот событий несколько смутил Ленина. Он, углубившись в себя, задумался, отчего посредине лба пролегла заметная складка. Обведя людей, сидящих за столом, беспомощным, как у ребенка взглядом, он произнес:

– Мне надо хорошенько осмыслить все, что я здесь услышал. Только не хочу, чтобы вы подумали, что я проявляю малодушие. В конце концов, выбор сделан, и я должен идти до конца. А сейчас извините, мне нужно побыть одному.

Он поднялся и направился к лестнице. Когда его ноги уже отсчитывали ступеньки, Ленина окликнул Тимофей Николаевич:

– Владимир Ильич, только договоримся – без обид. Дело нам предстоит нешуточное, и мы должны полностью доверять друг другу, быть честными и ничего не утаивать.

При этом его шрам покраснел и стал напоминать надломленную ветку.

– Я все понимаю, – устало ответил Ленин и, окончательно приходя в себя, добавил: – Доверяю вам выполнить всю рутинную работу по организации моего пришествия.

Собравшиеся ахнули. Еще несколько дней назад этот человек был в буквальном смысле никем, и вот – произошла удивительная метаморфоза: он, действительно, стал всем, как в свое время напророчил коммунистический гимн «Интернационал».

Когда Ильич удалился, и было слышно, как он зашел в свою комнату и закрыл дверь, Иван Иванович строго спросил шрамоносца:

– А вы не перестарались? Что будет, если он перестанет подчиняться нам?

Тимофей Николаевич погладил шрам, начинающий бледнеть, и уверенно произнес:

– Не беспокойтесь! В крайнем случае, мы располагаем средствами, которые скорректируют его психику и поведение. Но, с другой стороны, согласитесь, что нам нужен не мямля, а уверенный в своем превосходстве настоящий мессия! Разве не так?

С его доводами согласились если не все, то большинство из двенадцати человек, о чем свидетельствовали одобрительные кивки головами. Яков Захарович справедливо заметил, что без харизмы их затея обречена на неудачу, поэтому не стоит разубеждать Ленина в его величии.

Однако некоторым такое поведение подопечного совсем не понравилось, хотя они, глядя на реакцию сотоварищей, и предпочли отмолчаться, сидя с отрешенными глазами.

Наконец Иван Иванович перешел к другой теме. Обратившись к искусствоведу, он спросил:

– Расскажите, пожалуйста, что у вас получилось с художником.

– Смею заверить, все в полнейшем порядке, – отозвался Яков Захарович. – Картина уже находится у нас. Комплектация выставки завершается, и мы объявили об ее открытии: оно состоится через неделю. Коллеги передали мне необходимый реактив, – он кивнул на человека, чьи плечи были несоразмерно узкими по сравнению с массивной головой, увенчанной шевелюрой, будто специально раскрашенной тоненькими полосками: с каждым темным волоском соседствовал седой.

– Это радует, – сказал лидер. – Только не забывайте, что чудо должно произойти не сразу, но обязательно в день открытия, на глазах у многих людей. – Убедившись, что его слова нашли должное понимание, он обратился к узкоплечему:

– Как обстоят дела с другими химическими препаратами?

Обладатель «тельняшечьей» шевелюры потер зачем-то руки и начал быстро говорить:

– Масляный состав для картин тоже уже почти готов. Мы хотим добиться, чтобы капли были как можно крупнее, но это уже дело техники. Так что все будет готово в срок.

– А для книг? – коротко поинтересовался Иван Иванович.

– Работаем, сложностей не предвидится, – отбарабанил химик. – Уверяю вас, что и здесь мы успеем все сделать.

– Хорошо, – удовлетворенно сказал. – А теперь давайте разберемся с овцеводами, – он перевел взгляд на одного из тех, кто предпочел никак не выражать свое отношение к харизме Ленина. Этот человек обладал незаметной внешностью с правильными, но невыразительными чертами лица, бледно-серыми глазами и русыми прилизанными волосами. Самым выдающимся в его облике были массивные руки с мощными утолщениями на фалангах пальцев. Встрепенувшись, словно его застали врасплох за крамольными мыслями, он, несколько нараспев, ответил:

– Все должно быть так, как задумали. Вот-вот ожидается приплод, – последняя фразу получилась у него как припев песни. – Люди надежные, к тому же мы выплатили им аванс, поэтому никаких проблем быть не должно.

Иван Иванович одобрительно кивнул, но потом, с силой разгладив на лбу морщины, озабоченно заметил:

– Все, вроде, идет хорошо, но, на мой взгляд, не хватает чего-то особенного, выдающегося. – Какие есть мысли на сей счет?

– Давайте «Аврору» задействуем, – неуверенно предложил самый молодой. – Ее залп произвел бы настоящий фурор.

– Сомневаюсь, что это соответствует нашим целям, – будто ощупывая идею пальцами, произнес искусствовед. – Но, может быть, здесь есть и рациональное зерно. Как вы отнесетесь к тому, что главное событие должно произойти именно в Ленинграде?

– Смольный? – спросил Тимофей Николаевич и тут же отступился от этой мысли. – Хотя нет, там же сейчас правительство, и здание очень хорошо охраняется.

– Вспомните, в 1917 году Ленин прибыл в Питер на Финляндский вокзал, – неожиданно горячо заговорил узкоплечий. – Там он выступил, стоя на броневике, что и явилось своего рода пришествием. Почему бы не выбрать это место еще раз, чтобы установить, как говорится, связь времен.

Иван Иванович, внимательно, не перебивая, выслушавший предложения, наконец, высказался:

– Нам важнее само событие, чем место, где оно произойдет. То, что вы предлагаете, будет выглядеть театрально: люди, знающие историю, могут подумать, что разыгрывается спектакль на открытой площадке или снимается кино.

– А я считаю, что на одном месте вообще сосредотачиваться не надо, – вмешался Яков Захарович, полагая, что если зашла речь об искусстве, то его слово станет самым веским. – В главном событии своего рода декорацией надо сделать Мавзолей, а наряду с этим подобное должно произойти еще в пяти-десяти крупных городах. – Он немного помолчал, поведя глазами, будто пытаясь поймать только что блеснувшую мысль, и продолжил: – Я сейчас вспомнил один важный эпизод из Библии, когда вавилонский царь Валтасар увидел, как на стене появляются светящиеся буквы, которые складывались в слова: «Мене, текел, упарсин». Если вы помните, сие означало: исчислил Бог царство твое и положил конец ему – оно будет разделено, а сам ты взвешен на весах и оказался слишком легковесным. Мне кажется, это именно то, что нам нужно! Представьте, что на Мавзолее вдруг появляются пророческие слова с подписью Ленина!