Роджер Желязны - Сборник "Хроники Амбера+Амберские рассказы"

• Название: Сборник "Хроники Амбера+Амберские рассказы"
• Автор: Роджер Желязны
• Жанр: Фэнтези

Содержание:

1. Девять принцев Амбера(Перевод: И Тогоева)

2. Ружья Авалона(Перевод: И Тогоева)

3. Знак Единорога

4. Рука Оберона

5. Владения Хаоса

6. Козыри Рока

7. Кровь Амбера

8. Знак Хаоса

9. Рыцарь Теней

10. Принц Хаоса

11. Сказка торговца(Перевод: Е. Голубева)

12. Синий конь, танцующие горы(Перевод: Т. Сальникова)

13. Окутанка и гизель(Перевод: Е. Голубева)

14. Кстати, о шнурке(Перевод: Т. Сальникова)

15. Зеркальный коридор(Перевод: Т. Сальникова)

---

Часа через полтора по стенам большой палатки задвигались тени. А еще через несколько минут изнутри откинули полог, и из шатра неторопливо стали выходить люди, переговариваясь и вновь заглядывая обратно. Последние двое задержались на пороге, все еще не закончив разговора с оставшимся внутри.

Двое у входа расступились, лица их были обращены внутрь шатра. До меня донеслись звуки разговора, но слов я разобрать не мог. Наконец я сумел различить того, с кем они говорили. Свет был у него за спиной, офицеры заслоняли его от меня, я видел только, что он худой и очень высокий.

Наши часовые замерли — похоже, один из двоих офицеров и был упомянутым капитаном. Я, не отрывая от них глаз, внутренне приказывал им расступиться, чтобы можно было наконец разглядеть их предводителя.

Еще немного, и вышло по-моему, а еще через миг — он сделал шаг вперед.

Сперва мне показалось, что полумрак подшутил надо мной… Нет! Он снова шагнул, и какое-то мгновение никто не загораживал его от меня. У него не хватало правой руки, чуть ниже локтя. По количеству бинтов я понял — рана совсем недавняя.

А потом он повел вниз левой рукой, остановив ее на порядочном расстоянии от тела, обрубок правой при этом дернулся. И что-то шевельнулось в моей памяти. Длинные каштановые волосы его прямыми прядями спадали на плечи, я увидел очерк скулы…

Он вышел из шатра, дуновением ветра плащ отнесло вправо. Желтая рубашка была заправлена в коричневые брюки, плащ пламенел оранжевым цветом. Неестественно быстрым движением левой руки он поймал плащ за край и дернул, чтобы прикрыть культю.

Я быстро встал, и голова его резко повернулась ко мне.

Наши взгляды встретились, на несколько биений сердца мы застыли в неподвижности.

Оба офицера тоже повернули головы, он отстранил их и, широко шагая, направился ко мне. Ганелон заворчал и стал подниматься во весь рост. Наши стражи тоже застыли от изумления.

Он остановился в нескольких шагах, внимательный взор скользнул по мне. Он редко улыбался, но на сей раз губы его слегка дрогнули.

— Пойдем со мной, — сказал он и повернулся к палатке.

Мы последовали за ним, оставив свои пожитки.

Взглядом он отпустил обоих офицеров, остановился у входа и пригласил нас войти. Пропустил вперед и вошел следом, задернув за собой полог. Я заметил скатку с постелью, столик, скамьи, оружие, походный сундук. На столе светила масляная лампа, лежали книги, карты, стояли бутыли и чаши. На сундуке мерцала еще одна лампа.

Он пожал мою руку и снова улыбнулся.

— Корвин, — сказал он, — и еще живой.

— Бенедикт, — ответил я, улыбнувшись, — и еще дышащий. Чертовски давно не виделись.

— Действительно. Кто твой друг?

— Его зовут Ганелон.

— Ганелон, — повторил он, кивнув, но не подавая руки.

Затем подошел к столу, налил три чаши вина, протянув одну из них мне, другую Ганелону, а третью взял сам.

— Твое здоровье, брат, — произнес он.

— И твое.

Мы выпили.

— Садитесь, — он показал нам на скамьи, а сам уселся за стол. — Добро пожаловать в Авалон.

— Благодарю вас… Хранитель.

Бенедикт скривился.

— Впрочем, прозвище мной вполне заслужено, — сказал он ровным голосом, продолжая изучать мое лицо. — Хотелось бы знать, мог ли их предыдущий Хранитель сказать то же самое.

— Это было не совсем здесь, — ответил я, — и, как мне кажется, он мог.

Бенедикт пожал плечами:

— Конечно. Но довольно об этом! Где ты был? И что делал? И почему явился сюда? Расскажи о себе. Мы так давно не встречались.

Я кивнул. К несчастью, фамильный этикет требовал, чтобы я ответил сперва на его вопросы, а потом уже задавал свои. Он был старше, и я — пусть случайно — вторгся в область его интересов. Не то чтобы мне не хотелось быть с ним вежливым, он принадлежал к числу тех немногих моих родственников, кого я уважал. Более того, Бенедикт мне всегда нравился. Просто мне не терпелось повыспросить его. Как он и сказал, мы не встречались так давно!..

И что можно ему поведать? Я даже не представлял, на чьей стороне он теперь, и уж вовсе не хотелось мне случайным и неловким словом намекнуть на причины его длительного самоустранения из Амбера. Следовало начинать с какой-нибудь нейтральной темы и быть настороже во время нашего разговора.

— Ну, уж как-нибудь начинай, — догадался он, — неважно с чего.

— Начал может быть много, — ответил я. — И трудно… Пожалуй, начну с самого начала. — И пригубил вина. — Да, — добавил я решительным тоном, — так будет проще всего… хотя припомнил я все это сравнительно недавно…

Итак, через несколько лет после победы над Лунными всадниками из Генеша и твоего отбытия у нас с Эриком произошла крупная ссора — как всегда, из-за права наследования. Папаша снова забурчал об отречении, но преемника не называл. Тут же ожили прежние распри, стали выяснять, кто более законный наследник. Конечно, и ты, и Эрик старше меня, но Файелла, наша с Эриком мать, была его женой после смерти Климнеи, и…

— Довольно! — рявкнул Бенедикт, грохнув рукой по столу так, что тот треснул.

Лампа вздрогнула, расплескалось масло, но каким-то чудом она не перевернулась. Полог моментально отдернулся, в палатку заглянул встревоженный часовой. Бенедикт сверкнул глазами, и он исчез.

— Я не желаю более слушать разговоры о нашей взаимной незаконнорожденности, — тихо выговорил Бенедикт. — Эти непристойности — одна из причин, которые заставили меня устраниться от наследования. Будь добр, продолжай без дальнейших отступлений в этом направлении.

— Ну хорошо… — Я слегка кашлянул. — Как я уже говорил, вопрос вызвал у нас горячий спор. И однажды вечером спор зашел дальше слов. Мы подрались.

— На дуэли?

— Ничего столь формального. Точнее это можно было бы назвать взаимным желанием убить другого. В любом случае дрались мы долго. В конце концов Эрик одолел и захотел стереть меня в порошок. Чуть забегая вперед, я должен добавить, что все это мне удалось припомнить только пять лет назад.

Бенедикт согласно кивнул.

— Могу только предполагать, что случилось, когда я был без сознания, — продолжал я. — Эрик не стал убивать меня… Очнулся я в Тени Земля, в месте, именуемом Лондоном. Вокруг свирепствовала чума, но я справился с нею. Когда я выздоровел, ничего, что произошло до Лондона, я не помнил. Столетия провел я в этом теневом мире, пытаясь понять, кто я. Я прошел по всем его дорогам, чаще всего в составе той или иной армии. Посещал университеты, разговаривал с тамошними мудрецами, обращался к знаменитым врачам. Но нигде не мог отыскать разгадки своего прошлого. Было ясно, что я не такой, как все, и мне пришлось тщательно скрывать это. Я был разъярен: я мог добыть все, что пожелаю, кроме того, в чем нуждался больше всего, — кроме моей памяти, моей личности.

Годы прошли, но гнев и тоска по себе не угасли. Я получил травму головы в автокатастрофе и вдруг начал что-то припоминать. Это было пять лет назад. Ирония судьбы заключается в том, что есть все основания видеть за дорожной аварией руку Эрика. Флора все время жила на этой призрачной Земле, приглядывая за мной.

Однако возвратимся к моим предположениям… Должно быть, Эрик в последний момент сдержал себя: он желал мне смерти, но не хотел, чтобы ее могли приписать ему. Потому-то он и забросил меня в Тень, в такой мир и такое место, где меня ожидала быстрая и почти неминуемая гибель, — несомненно, чтобы иметь возможность, вернувшись домой, сказать: дескать, Корвин в гневе отбыл и бормотал по пути, что не желает возвращаться. В тот день мы вдвоем охотились в Арденском лесу…

— Странно, — перебил меня Бенедикт, — чтобы в подобных обстоятельствах двое соперников решили поохотиться вместе.

Я пригубил вина, усмехнулся и ответил:

— Быть может, все было несколько занимательнее, чем я рассказываю. Возможно, мы оба обрадовались представившейся нам возможности поохотиться вдвоем… без свидетелей.

— Понятно, — произнес он. — Значит, все могло быть и наоборот?

— Ну, — ответил я, — трудно сказать. Не думаю, чтобы я зашел так далеко. Конечно, я говорю это сейчас, все мы меняемся. А тогда?.. Быть может, я обошелся бы с ним не ласковей. Утверждать не берусь, но не исключаю.

Бенедикт кивнул, а мимолетная вспышка гнева сменилась во мне удивлением.

— К счастью, я не собираюсь оправдывать свои поступки, — продолжал я. — Потом я догадался, что Эрик, конечно, все время следил за мной… Сперва он был разочарован, что я уцелел, однако удовольствовался тем, что отныне я безвреден. Поэтому велел Флоре приглядывать за мной, и повсюду воцарился мир. А потом, должно быть, папаша отрекся, не уладив вопроса о престолонаследии…

— Черта с два! — отвечал Бенедикт. — Не было никакого отречения. Он просто исчез. Однажды утром его не оказалось в собственных покоях. Кровать даже не была смята и никакой записки. Вечером отец вошел туда, это видели, но чтобы он куда-то отбыл — свидетелей не нашлось. Сперва это никому не показалось странным. Все решили, что он снова отправился в Тень, должно быть, за новой невестой. И только потом, через достаточно долгое время, начали подозревать в этом либо чьи-то козни, либо новый способ отречения.