Нора Робертс - Прилив

• Название: Прилив
• Автор: Нора Робертс
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-43670-5

Из всей семьи Этан был самым тихим и нерешительным. Но пришло время взять на себя ответственность — за жизнь младшего брата, за счастье женщины, которую он давно любит, не надеясь назвать своей. Никто не догадывается, что за внешней невозмутимостью и спокойствием Этана скрываются боль и отчаяние, пережитые им в юности. Но чтобы обрести счастье, ему придется справиться с призраками прошлого. И кто, кроме любимой женщины, поможет ему в этом?

---

И последнее, что ей нужно сейчас, так это расспросы. Последнее, на что она способна, — объяснения.

Она высказала Этану все, что накипело, все, что должна была сказать. И к черту сожаления. Если ее выступление приведет к концу старой дружбы, дружбы, которой она всегда дорожила, ничего не поделаешь. Уж как-нибудь они с Этаном постараются быть вежливыми на людях, в конце концов, они достаточно взрослые, чтобы не втягивать в свои отношения посторонних.

Конечно, это будет нелегко, но все получится. Получалось же целых три года с отцом, разве нет?

Грейс кружила по городку до тех пор, пока пальцы не перестали сжимать руль, как клещи, а лицо, отражавшееся в зеркале заднего вида, уже не отпугнуло бы детей и маленьких собак, и она уверила себя, что восстановила пошатнувшееся самообладание. Восстановила настолько, что, пожалуй, можно свозить Обри в «Макдоналдс» и устроить маленький праздник. А в ближайший же выходной они поедут в Оксфорд на фестиваль пожарников. Она не собирается сидеть в четырех стенах и хандрить. Не дождешься, Этан Куин, черт тебя побери!

Вылезая из машины возле уютного родительского особняка, Грейс даже не хлопнула дверцей. Отличное доказательство ее ровного настроения. Она не взбежала торопливо по ступенькам, а остановилась насладиться красотой петуний, розовым облаком паривших над подвесным кашпо у венецианского окна рядом с парадной дверью.

И если ее взгляд метнулся на несколько дюймов в сторону и уперся в отца, отдыхавшего в шезлонге, как король на троне, так это просто каприз судьбы и неудачное стечение обстоятельств.

Гнев вскипел в ней с новой силой и бросил, как камень из рогатки в намеченную цель.

— Я кое-что должна сказать тебе. — Грейс не придержала дверь и, вполне удовлетворенная громким выстрелом за спиной, промаршировала к отцу. — Накопилось.

Секунд пять он молча таращился на нее, стараясь придать своему лицу обычное невозмутимое выражение.

— Если ты хочешь поговорить со мной, попытайся сделать это вежливо.

— Мне надоела вежливость. Приличия у меня уже вот где, — выпалила она, резко проводя ребром ладони по горлу.

— Грейс! Грейс! — Из кухни появилась Кэрол с Обри на руках. Раскрасневшаяся, с округлившимися от испуга глазами. — Что с тобой стряслось? Ты расстроишь ребенка.

— Мама, унеси Обри в кухню. И если она услышит, что ее мать повысила голос, вряд ли это травмирует ее на всю жизнь.

Накаляя и без того напряженную атмосферу, Обри откинула головку и заревела. Грейс едва сдержала порыв схватить дочку и вылететь из дома, покрывая поцелуями зареванное личико, пока не иссякнут слезы.

— Обри, прекрати немедленно. Я злюсь не на тебя. Отправляйся с бабушкой в кухню и выпей сока.

— Сока! — прорыдала Обри во всю мощь своих легких, протягивая ручки к Грейс.

— Кэрол, забери ребенка в кухню и успокой. — Пит нетерпеливо помахал жене рукой. Крупные слезы, дрожащие на ресницах Обри, действовали на него точно так же, как на Грейс, и он осуждающе посмотрел на дочь. — За весь день ребенок не пролил ни одной слезинки.

— Так прольет сейчас, — отрезала Грейс, не в силах избавиться от угрызений совести. — И она забудет о них через пять минут. В этом прелесть двухлетнего возраста. Когда становишься старше, обиды так быстро не забываются. Ты заставил меня пролить много слез.

— Нельзя вырастить ребенка и не заставить его немного поплакать.

— Но некоторые родители умудряются делать это, даже не попытавшись понять своего ребенка.

«Когда мужчина лежит в шезлонге босой, — подумал Пит, — он лишается всех преимуществ в споре».

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Не надо делать вид, что это для тебя новость. Тебе было безразлично, о чем я думаю, потому что это не укладывалось в твою схему. Ты знал, — продолжала она тихо, но ее тихий голос звучал угрожающе, — ты знал, что я хотела стать балериной, и не мешал мне брать уроки. Не возражал. Да, время от времени ты ворчал из-за их стоимости, но платил.

— И за все те годы потратил целое состояние! — Зачем, папа?

Пит растерянно заморгал. Никто не называл его папой почти три года, и его сердце мучительно сжалось.

— Потому что ты очень хотела.

— Но зачем ты платил, если никогда не верил в меня, не верил настолько, чтобы поддержать в решающий момент?

— Зачем ворошить прошлое, Грейс? Ты была слишком молода, чтобы ехать в Нью-Йорк. Это был простой каприз.

— Я была молода, но не слишком. И если это был каприз, то это был мой каприз. Я теперь никогда не узнаю, было ли у меня достаточно способностей. Никогда не узнаю, могла ли моя мечта воплотиться в жизнь, потому что ты — когда я попросила у тебя помощи, — сказал, что я слишком взрослая для ерунды. Слишком взрослая для ерунды, — с горечью повторила Грейс, — но слишком маленькая, чтобы доверять мне.

— Я доверял тебе. — Пит рывком поднял спинку шезлонга. — И смотри, к чему это привело.

— Ты говоришь о моей беременности? Ты это имеешь в виду? И ты решил, что я забеременела только для того, чтобы отомстить тебе?

— Джек Кейси был ничтожеством. Я понял это с одного взгляда.

— И не уставал повторять это до тех пор, пока он не стал в моих глазах чем-то вроде запретного плода, и я не удержалась от того, чтобы попробовать.

Глаза Пита засверкали гневом, и он вскочил с шезлонга.

— Ты винишь меня в своих неприятностях?

— Нет, не виню и не собираюсь считать Обри неприятностями. И не оправдываюсь. Но скажу тебе вот что: Джек не был таким плохим, как ты выставлял его.

— Ну, конечно! Разве не он обобрал и бросил тебя?

— Как и ты, папа.

Его рука взметнулась, и они оба застыли, шокированные. Но рука не дотянулась до Грейс и, задрожав, опустилась. За всю жизнь Пит ни разу не ударил дочь, разве что шлепал легонько, когда она была совсем маленькой, и даже тогда переживал больше, чем она.

— Если бы ты ударил меня, — сказала Грейс, изо всех сил стараясь не повышать голос и говорить спокойно, — это было бы первое настоящее проявление чувств за последние три года. Я знала, что ты рассердишься, когда пришла сказать о своей беременности, что тебе будет больно, что ты будешь разочарован, и мне было очень страшно. Но все оказалось еще хуже, чем я ожидала. Потому что ты не поддержал меня. Во второй раз, папа, и в самый важный момент ты меня не поддержал.

— А как я должен был реагировать? — возмутился Пит. — Ты явилась и сообщила, что беременна, что встречалась с мужчиной, от которого я тебя предостерегал.

— Ты стыдился меня. Тебя больше всего волновало, что скажут соседи. И вместо того чтобы посмотреть на меня и увидеть, как мне страшно, ты увидел только то, что я совершила ошибку.

Грейс отвернулась и стояла так до тех пор, пока ей не удалось подавить слезы.

— Обри — не ошибка. Она — дар.

— Я очень люблю ее. Я не мог бы любить ее больше, даже если б захотел.

— А меня — меньше.

— Это неправда. — Разговор с дочерью терзал сердце Пита. — Это неправда.

— Ты отдалился от меня, когда я вышла замуж за Джека.

— Ты сама отдалилась.

— Может быть. Я старалась обойтись без тебя, откладывала деньги для поездки в Нью-Йорк. Но не смогла заработать достаточно. Я надеялась создать нормальную семью без чьей-либо помощи, но и это не вышло. Все, что у меня осталось, — ребенок во мне, и я решила сделать все, чтобы не потерпеть неудачу и в этом. А ты даже не пришел в больницу, когда я рожала.

— Я приходил. — Пит на ощупь схватил со стола журнал, свернул его в трубку и стал нервно теребить его. — Я пришел и посмотрел на малышку через стекло. Она была так похожа на тебя. Длинные ножки, и длинные пальчики, и светлый пушок на голове. Я заглянул в твою палату. Ты спала. И я ушел. Я не знал, что сказать тебе. Он развернул журнал, хмуро уставился на улыбающуюся манекенщицу на обложке, бросил журнал на столик.

— У тебя был ребенок и не было мужа, и я не знал, как себя вести в этой ситуации. Наверное, поэтому я снова разозлился. У меня были строгие принципы в таких делах. Нельзя в один момент поменять их.

— Я и не ждала от тебя этого.

— Я надеялся, что ты дашь мне шанс. Когда этот сукин сын бросил тебя, я думал, ты поймешь, что тебе нужна помощь, и вернешься домой.

— Чтобы ты мог сказать, как ты был прав во всем.

Что-то мелькнуло в глазах Пита, что-то очень похожее на печаль.

— Наверное, я все это заслужил.

Неожиданный вопрос Грейс сбил его с толку.

— Ты назвал бы меня хрупкой женщиной, папа?

Впервые за долгие годы она увидела в его лазах веселые искорки.

— Черта с два, девочка. Ты так же хрупка, как стальной стержень.

— Ну, уже какое-то достижение.

— Мне всегда хотелось, чтобы ты была более гибкой. Только раз, один только раз пришла бы и попросила помощи, а не убирала бы чужие дома, не работала бы полночи в баре.