Павел Амнуэль - Ветер над яром (сборник)

• Название: Ветер над яром (сборник)
• Автор: Павел Амнуэль
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1989
• ISBN: 5-235-01067-1

Сборник фантастических повестей, рассказов, очерков молодых писателей-фантастов. Подготовлен по материалам Всесоюзного творческого объединения молодых писателей-фантастов при ИПО “Молодая гвардия”

СОДЕРЖАНИЕ:

От составителя

Повести

Павел Амнуэль. Бомба замедленного действия

Лев Вершинин. Сага воды и огня

Виталий Забирко. Тени сна

Юрий Иваниченко. Стрелочники

Евгений Дрозд. Скорпион

Рассказы

Геннадий Ануфриев, Владимир Цветков. Неучтенный фактор

Владимир Галкин. Бухтарминская волюшка

Семен Бойко. Наоборот

Наталия Гайдамака. Колыбельная

Евгений Дрозд. Троглодиты Платона

Анна Китаева. Кое-что о домовом

Людмила Козинец. Последняя сказка о “Летучем Голландце”

Людмила Козинец. Ветер над яром

Александр Кочетков. Эффект сто первой обезьяны

Леонид Кудрявцев. Озеро

Михаил Ларин. Кража

Ростислав Мусиенко. Отступник

Игорь Сидоренко. Сила интеллектуального трения

Перекресток мнений

Алина Лихачева. Был такой летчик Лось

Александр Осипов. Прикосновение к чуду

Василий Головачев. Послесловие

Ответственный редактор В. В. Головачев

Составитель И. О. Игнатьева

---

— Глупенький поросеночек! — снова протянула Линда, улыбаясь одними губами. Она медленно направилась к Гюнтеру. — Теперь ты наш!

Кровь быстрыми каплями сбегала с руки на пол, но у Гюнтера не было сил не то чтобы пошевелиться, но даже посмотреть на руку. Взгляд его полностью тонул в черных глазах ведьмы, и он чувствовал, как в нем угасают последние искры сознания. Чисто машинально, уже не отдавая себе отчета, он еще раз выстрелил.

Не оставив ни малейшего следа, пуля вошла в живот Линды, позади нее гулким звоном рикошета отозвался котел на очаге.

— Ты мне так праздничную похлебку испортишь, — по-прежнему улыбаясь, проговорила Линда, и Гюнтер почувствовал, как пальцы сами собой разжимаются, и пистолет с гулким стуком падает на пол.

Дальнейшее Гюнтер воспринимал как в дурмане тяжелого сна. Остатки затуманенного сознания фиксировали происходящее смутными кусками. Линда раздела его донага, бросая одежду под ноги, натерла тело жирной, остро пахнущей мазью. Кажется, потом она еще что-то делала с ним. Как бы со стороны он ощущал, что его дергают за волосы, крутят уши, нос, противоестественно сгибают и разгибают ноги и руки. Временами Гюнтеру казалось, что он висит над землей, и его тело завязывается узлами, как веревка. Тогда сознание на миг вспыхивало искрой, в памяти всплывал офорт Гойи “Первые опыты”, но тут же сознание ускользало, и он переставал понимать, что с ним происходит.

Очнулся он от неожиданного вскрика Линды:

— Ай, похлебка сбежит!

Гюнтер лежал голый на полу, на ворохе своей одежды. Кажется, перед этим он упал на нее откуда-то с высоты. Линда стояла у очага и мешала варево в котле. В левой руке она держала раскрытую книгу и громко читала из нее заклинания. Кот терся о ее ноги и урчал на всю комнату.

Что-то давило под ребра, Гюнтер приподнялся и потрогал рукой. Сквозь ткань пиджака прощупывалась “грета”. Еще не отдавая себе отчета, зачем он это делает, Гюнтер лихорадочно зашарил по пиджаку в поисках кармана. Услышав шорох, кот повернулся, ощетинился шерстью, зашипел, но было поздно. Гюнтер выхватил пистолет и выстрелил.

Кота отбросило к стене, он взвыл, но после второго выстрела затих. Линда от неожиданности уронила книгу, увидела убитого кота, повернулась к Гюнтеру и страшно закричала. Гюнтер вновь почувствовал, как его охватывает апатия безразличия, и стал стрелять — не целясь, уже ничего не видя, — пока не разрядил всю обойму.

Когда Гюнтер вновь пришел в себя, в доме стояла тишина. У очага на полу, скорчившись, неподвижно лежала Линда, пена из котла переливалась через край и, шипя, падала в огонь.

Гюнтер встал на трясущихся ногах и принялся одеваться. Когда он натягивал рубашку, то обратил внимание, что рана на запястье от зубов кота затянулась и, хоть и зияла свежими рубцами, производила впечатление глубоких царапин недельной давности. Все-таки мазь у Линды была чудодейственной.

Он полностью оделся, подобрал с пола оба пистолета, и наконец, отважился подойти к телу Линды. Линда была мертва — все пули попали в цель: в бедро, в живот, в левую грудь и под левый глаз. Варево в котле вдруг резко вспенилось, залило очаг, и комната погрузилась во тьму. Гюнтер достал зажигалку и зажег ее. Если это и был дом Линды, то она в нем не жила. В единственной комнате стоял большой деревянный стол, заставленный склянками, глиняными кувшинами, чашками, ступками. На табурете лежала одежда Линды, рядом стояли ее босоножки и сумочка.

Гюнтер подошел к столу. В каждой склянке, ступке, кувшине находилась либо какая-нибудь жидкость либо порошок. В надписях на склянках Гюнтер не разбирался, поэтому ничего трогать не стал. Он поднял зажигалку повыше и тут же опустил. Углы комнаты заросли паутиной, а с балки под потолком свешивались гроздья связанных за хвосты мышей, пучки сухих трав, еще чего-то непонятного, но омерзительного на вид, а у стены висела на веревке обрубленная по локоть человеческая рука.

“Пусть в этом паноптикуме разбирается полиция”, — подумал Гюнтер, погасил зажигалку и направился к сереющему пятну приоткрытой двери. По пути он споткнулся о что-то, нагнулся и поднял уроненную Линдой книгу в кожаном переплете.

“А вот ее я возьму с собой”, — подумал он, а потом достал носовой платок, снова зажег зажигалку и вернулся к столу. Взявшись платком за сумочку, Гюнтер извлек из-под монограммы “клопа”, затем протер платком лицевую сторону сумочки. Точно так же он протер и ручку входной двери. Кажется, все. Больше он ни к чему не прикасался.

Шагнул на крыльцо, но его сильно шатнуло, и Гюнтер схватился за косяк двери.

— Черт! — тихо выругался он. Не хватало, чтобы от полученного стресса он свалился на пороге дома, и завтра утром его здесь обнаружила полиция. Он постоял немного, прислушиваясь к себе. Земля под ногами казалась зыбкой, в теле ощущалась необычная легкость и пустота.

“Ничего, — решил Гюнтер, — до машины как-нибудь доберусь”. Он отпустил дверь, протер место, за которое держался, платком и сделал несколько быстрых шагов. Его сильно повело в сторону, и он почувствовал, что падает на левый бок. Инстинктивно Гюнтер выставил руки, но они так и не встретили земли. Вначале он не понял, что с ним происходит, и только затем, к своему ужасу, увидел, что висит более чем в метре над землей и продолжает медленно подниматься. И еще он чувствовал, что неведомая сила влечет его по улице куда-то к центру города.

Вначале он плыл по воздуху неподвижно, совершенно ошарашенный происходящим, затем стал дергаться, брыкаться, но это ни к чему не привело. Неведомая сила продолжала нести его по воздуху, медленно поднимая все выше и выше. Когда он достиг площади, из переулка верхом на метле вылетела ведьма с совой на плече. Увидела его, засмеялась и лихо очертила вокруг Понтера круг.

— Что, поросеночек, помочь? А то к утру не доберешься!

Гюнтер буркнул что-то невразумительное, затем догадался, что его принимают за своего, и недовольно, чтобы отвязаться, отрезал:

— Я сам.

— Тогда — до встречи! — махнула рукой ведьма и умчалась.

Гюнтера охватила злость. Все представлялось как в дурном сне. Нереальном, жутком, кошмарном, как офорты Гойи. “Сон разума рождает чудовищ”… Кажется, так сказано у Гойи? Крепко спит разум в Таунде, если он позволил возродиться суеверному ужасу перед силами зла, позволил сну материализоваться, чтобы сонм мистических чудовищ тенями бродил по улицам города. Почему все это случилось? Откуда они взялись? Неужели во всем Таунде нет ни одного бодрствующего человека?!

Гюнтера несло прямо на ратушу, но возле самого здания направление движения чуть изменилось, и он поплыл по воздуху мимо башни, как раз напротив циферблата часов. Часы показывали без десяти час. Он рванулся, попытался дотянуться до большой стрелки, но не хватило буквально нескольких сантиметров. Тогда он, отпустив ремешок книги и используя его как петлю, все-таки достал до стрелки, подтянулся и ухватился за нее руками. Но, как он ни напрягал мышцы, подтянуться еще ближе ему не удавалось. Неведомая сила тянула его все сильнее и сильнее — еще немного, и руки бы не выдержали.

— Я не ваш… — выдавил он сквозь сцепленные зубы. — Мой разум не спит!..

Пальцы разжимались. И тут Гюнтера захлестнула ярость.

— Нет! — закричал он. — Не верю! Не верю в вас всех: колдунов, ведьм и всех прочих! Не может вас быть!..

Его швырнуло о циферблат часов, он больно ударился о него и повис на стрелке. Неведомая сила отпустила Гюнтера, и он снова ощутил притяжение Земли и почувствовал, как стрелка часов под его весом прогибается. Тогда Гюнтер быстро нащупал под ногами опору и застыл, прижавшись к циферблату.

Он стоял так, судорожно сжимая стрелку и дрожа всем телом, и никак не мог прийти в себя. Только когда часы стали бить час ночи, Гюнтер словно очнулся, посмотрел вниз и стал думать, как ему спуститься с башни. Карабкаться по стене вниз было невозможно, и тогда он осторожно забрался на крышу, через слуховое окно попал на чердак, откуда мимо книгохранилища госпожи Розенфельд спустился по лестнице на первый этаж. Лаура Розенфельд была права — открыть окно и выбраться из ратуши оказалось пустяковым делом.

И только когда Гюнтер уже стоял на площади, он подумал, что можно было выйти и через дверь — он совершенно забыл, что в кармане лежит отмычка. Гюнтер машинально потянулся к карману и ощутил, что его кисть сдавливает ремешок книги. Он поднял книгу к глазам и увидел на ней латинскую надпись. Вероятно, одно из названий из списка Лауры Розенфельд.

Сознание неожиданно заработало четко и ясно. Гюнтер, кажется, начинал понимать, что держит в руках. Вспомнилось, как вместе с криком: “Не верю!..” его швырнуло на циферблат часов. И почему-то подумалось, что в это же время ведьма с совой на плече потеряла колдовскую силу и, кувыркаясь в воздухе, камнем летит к земле. Гюнтер расстегнул и застегнул застежки книги. Одно название сменялось другим с калейдоскопическим мерцанием, как информация о задержке рейсов на табло в аэропорту.