Александр Федута - Лукашенко. Политическая биография

• Название: Лукашенко. Политическая биография
• Автор: Александр Федута
• Издательство: Референдум
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-98097-007-X

Это первая в мире политическая биография Александра Лукашенко, написанная членом его первого предвыборного штаба, позднее отказавшимся участвовать в становлении диктатуры в Белоруссии. Исследуются перипетии и закономерности этого процесса. Кто и что привело белорусского диктатора к власти: население, личный талант демагога-вождя или группа политиков, сделавших на него ставку в борьбе за власть? Став президентом, Лукашенко одобрительно отозвался о довоенных порядках в гитлеровской Германии, видя в них образец для современной Белоруссии. В отличие от политологов, считающих его откровенность ошибкой начинающего правителя, автор утверждает, что это был сознательный зондаж общественного мнения.

Книга основана на многочисленных беседах со сторонниками и оппонентами Александра Лукашенко.

---

«Валерий Гурьевич вернулся от президента и сказал, что тот просил, чтобы мы не рассматривали это дело, это обращение, а пока подождали. Большинство судей возмутились: "Как это мы не будем рассматривать? Дело-то сверхсрочное. Мы должны принять по нему безотлагательно решение, поскольку это важно для судьбы всей страны". Тихиня вынужден был назначить совещание судей. К своему ужасу и удивлению, я увидел у некоторых судей копии не только обращения депутатов, но и подписей депутатов. На вопрос: "А откуда подписи?" — я получил ответ: "Ну, по закону, по регламенту мы обращение должны представить судьям". Валерий Гурьевич передал мне как судье-докладчику этот пакет с подписями и сказал: "Хорошо, готовьте решение"».

Но подписи оказались и в Администрации Президента. Каким образом?

Говорит Валентина Святская:

«Списки были переданы в Конституционный суд. Как они оказались у Александра Григорьевича, я думаю, на этот вопрос должен ответить Тихиня… Естественно, тут же пошла обработка тех депутатов, которые поставили подписи».

Никто ведь не мог заставить Лукашенко сидеть сложа руки в ожидании импичмента!

«Выбор» был у всех

Обрабатывали как умели. Приведем некоторые свидетельства.

Валентина Святская:

«Обработка шла страшная. Один из гродненских депутатов рассказывал, что к нему приехал Дубко (председатель облисполкома! — А. Ф.) и стал на колени перед ним, чтобы тот отозвал свою подпись. Я, говорит, уступил, потому что просто не смог этого перенести. На другого повлиять невозможно, так там началось просто физическое давление: начали психологически обрабатывать его семью — машины с включенными фарами стояли вокруг дома и ночью светили в окна. У кого-то начали увольнять с работы близких. Коля Бекеш мне рассказывал: его дочка заканчивала школу, тянула па медаль, так в класс зашла директор школы, подняла ее и прямо сказала, что ее отец чуть ли не враг народа — раз он пошел против президента (почти как в 37 году)».

Шло давление и на коммунистов. Сергей Калякин вспоминает:

«Ряд людей в нашей фракции просто сломали. Угрожали, что дети потеряют работу, что кого-то в тюрьму посадят… У нас два замруководителя фракции были женщины. А мужики, известно, плакаться всегда идут к женщинам. Шли и рассказывали, какие они негодяи, как они ничего не могут поделать, потому что страдают их дети».

Рассказ руководителя фракции коммунистов Сергея Калякина дополняет член фракции «Гражданское действие» Валерий Круговой:

«Я был свидетелем, как заставляли! Буквальным свидетелем. Например, как депутата Кудинова заставляли. Когда мы сидели у него в номере (он иногородний — жил в гостинице), приехал Петр Прокопович и как старый знакомый стал ему объяснять, что он неправильно занял линию. Надо, мол, отозвать подпись, он же понимает, чем это может закончиться. Его же полностью разорят, и не будет просвета…

Но — это мягкие уговоры. А вот Кучинский давил очень просто. Тому же Володе Кудинову так и сказал: будешь сидеть, и будут тебе кол в задницу вгонять — тогда-то ты и попомнишь.

Один председатель колхоза позвонил мне домой и говорит: "Валера, давай сюда, потому что ко мне сейчас приедут выкручивать руки. Я хочу, чтобы ты был рядом. При тебе побоятся". Зампред облисполкома открытым текстом ему говорил:

— Пустим по миру тебя и колхоз, и все люди будут знать, что по миру пошли благодаря тебе… Будешь знать. Твою бухгалтершу посадим и т. д.

Вот такие шли угрозы».

А вот что рассказывает Владимир Нистюк:

«Ко мне подошел с утра на заседании Верховного Совета депутат Василий Сакович и говорит:

— Начинается активная торговля.

Сказал с улыбкой и ушел. Имелось в виду, что начинают раздавать обещания. Я, в общем-то, пропустил это мимо ушей, а потом заходит мой помощник и говорит, что меня ждет Шейман.

Я прибыл в Администрацию, поднялся к Шейману. Вопрос был поставлен прямо. В той ситуации, в которой сегодня оказался Лукашенко, ему нужна поддержка и помощь. Надо определяться: или ты еще имеешь шанс быть в нашей команде и занять какое-то место — достойное, очень достойное, или ты все перечеркиваешь, сжигаешь мосты и становишься по другую сторону баррикад.

И когда разговор дошел до предложений, что можно было бы получить взамен того, что я отзову прежнее заявление, я просто сказал, что вообще-то не совсем удобно, когда офицеры рассуждают о таких вещах. Есть ведь какие-то принципы. В конечном итоге, есть семья, друзья, окружающие, которым потом надо смотреть в глаза. Как вообще жить, если себя не уважать?».

Такой получился джентльменский разговор двух бывших членов одного предвыборного штаба Лукашенко, двух бывших политработников — Нистюка и Шеймана. Нистюк продолжает:

«А перед этим из кабинета вышел Валерий Круговой, белый как полотно, забравший свое заявление».

Вспоминает Валерий Круговой:

«Действительно, мы встретились с Нистюком в коридоре. Он был в очень хорошем расположении духа. Признаюсь, я тоже был в хорошем расположении духа, потому что — да, я выходил из кабинета, где господин Шейман рисовал мне весьма розовые перспективы. Мне сказали:

— Валерий, ты прекрасно знаешь, что ведется уголовное дело, давнее. Ты прекрасно знаешь, что если ты не уберешь подпись, то дело закончится плохо. Не только для тебя оно закончится плохо. Плохо закончится и для тех, кто с тобой вместе работал. Поэтому думай.

Это не было угрозой. Не говорили так, как другим, что если ты не отзовешь подпись, то мы заведем дело. Мне просто напомнили: "Ты давно ходишь под мечом. Меч этот опустится".

Я сказал: "Хорошо, я подумаю". Потом с Володей Кудиновым мы обсуждали эту тему. Ему-то открыто сказали: "Сядешь. Будешь сидеть по полной программе". Володя мне говорит:

— В гробу я видел их всех, мой дед сидел в какие-то там времена, и я отсижу217.

Я говорю:

— В отличие от тебя я сидеть не собираюсь. Тем более людей подставлять, которые в этом деле ни слухом ни духом».

Что ж, выбор был у всех.

У всех — кроме Лукашенко.

Как и в 1994 году, он оказался единственным, кому в случае поражения не оставалось места на политической сцене. У Калякина была партия, Шарецкий достиг пика своей партийно-политической карьеры как раз к пенсионному возрасту. Остальные оппозиционеры имели шанс дождаться переизбрания в новый парламент — разумеется, при условии, что власть будет соблюдать хотя бы некоторые демократические нормы.

Лукашенко же терял все. Куда ему деваться? Возвращаться в совхоз? Но даже там подвергнутому унизительной процедуре импичмента президенту не нашлось бы места. А переизбраться во второй раз ему при всей его всенародной популярности просто не дали бы218. Да Лукашенко и сам хорошо понимал, что бы он на их месте сделал с проигравшим оппонентом и с каким удовольствием219.

Нет, Лукашенко просто не мог позволить себе проиграть! Он обязан был победить, мобилизовав всю свою волю и энергию.

И эта его энергия передавалась чиновникам, работавшим в структурах исполнительной власти. Они видели перед собой игрока, способного на все. Это вам не старчески вялый Шарецкий. К тому же с Лукашенко уже свыклись, знали, чего от него ожидать, а что сделает новая власть — еще неизвестно.

И потом. Если не с ним, то куда? В оппозицию? А что чиновнику делать в оппозиции? Хотя парламент и сделал все возможное, чтобы уговорить правительство встать на защиту конституционной законности. Но, как уверяет Василий Леонов, «тему референдума мы в правительстве не обсуждали»220.

Его поправляет министр труда Александр Соснов: «Однажды из Администрации поступает распоряжение: явиться в какой-то штаб (это происходило в Минсвязи). Мы туда пришли. Оказалось, что это штаб по подготовке референдума. Там проводили какой-то "мозговой штурм", заслушивали какие-то предложения — что делать, откуда, что и как и т. д. Потом распределили: кого за каким регионом закреплять. Лично мне достался Гомельский район. Я должен был проехаться по району, посмотреть уровень подготовки к референдуму: проверить настроения людей, поговорить с руководством и выяснить, что они себе думают, как думают проводить референдум.

Я съездил в командировку несколько раз и понял, что нужное президенту решение будет. Все было готово: местные власти готовы, местные вертикальщики настроены в "нужном" направлении, никаких сомнений ни у кого. И даже это известное голосование "да-да-да-нет" — кажется, так звучало, не помню — уже у всех было на слуху, как пионерская речевка221. Поэтому мне просто стало страшно».

За что боролись?

Чего же хотел Лукашенко?

Прежде всего, избежать импичмента. Для этого требовалось максимально усложнить процедуру отрешения президента от власти, обеспечив себе контроль за всеми, кто в ней должен участвовать. Поэтому по новой Конституции президент персонально назначает половину членов Центризбиркома, половину судей и председателя Конституционного суда. Доверять назначение оставшихся судей депутатам, непосредственно избираемым народом, Лукашенко тоже не рискнул и придумал верхнюю палату парламента — Совет Республики.