Юлиус Белох - Греческая история, том 1. Кончая софистическим движением и Пелопоннесской войной

• Название: Греческая история, том 1. Кончая софистическим движением и Пелопоннесской войной
• Автор: Юлиус Белох
• Жанр: История

---

О размерах богатства отдельных граждан в это время мы имеем сведения только для Афин. Состояние в 8—10 та­лантов считалось здесь во время Пелопоннесской войны очень большим; более богатых людей было немного. Конон, который происходил из старинного аристократического рода и в продолжение своей долгой службы в звании полководца неоднократно имел случай обогатиться, оставил, умирая (392—391 гг.), около 40 талантов; его сын Тимофей, унасле­довавший из них 17 талантов, с этим состоянием считался одним из богатейших людей Афин. Сын Никия Никерат, „почти первый афинянин по знатности и богатству", будучи казнен по приговору Тридцати, оставил после себя не более 14 талантов. Его фамилия понесла, вероятно, крупные поте­ри во время войны; но если в Афинах говорили, что Никий имел 100 талантов, то это лишь новое доказательство того, что толпа во все времена склонна преувеличивать большие состояния. То же самое относится и к известию, будто Каллий, сын Гиппоника, имел состояние в 200 талантов. Правда, он был богатейшим человеком в Афинах времен Перикла; но для этого достаточно было иметь 50 талантов. Его внук, того же имени, впрочем, известный мот, под конец жизни имел не более двух талантов.

Как ни малы, по нашим понятиям, эти состояния, даже сравнительно с ценами на хлеб в V столетии, — не следует забывать, с другой стороны, что капиталы приносили в то время почти втрое больший доход, чем теперь, и что грек, не исключая афинянина, был гораздо менее требователен в смысле комфорта, чем мы. Частные дома были еще очень невзрачны, строились обыкновенно из дерева, прутьев и глины, самое большее — с одним верхним этажом. Если, тем не менее, на 585 гектарах, заключенных между укрепления­ми Афин и Пирея, помещалось до 100 тыс. жителей[92], т.е. около 170 на одном гектаре, — густота почти такая же, ка­кую представляет в настоящее время Берлин с его много­этажными домами, — то это показывает, как скученно жило население греческих городов в эту эпоху. Жить в собствен­ном доме было еще правилом, особенно у состоятельных семейств; но в больших городах этого времени, как Афины и Керкира. мы находим уже многочисленные наемные дома. Известный банкир Пасион имел такой дом ценою в 100 мин, — высшая стоимость дома, дошедшая до нас из IV столетия. Даже такой богатый человек, как Демосфен, отец оратора, довольствовался домом стоимостью в 30 мин, и это здание заключало в себе, кроме квартиры, еще обширные фабрич­ные помещения. Семьи, принадлежавшие к среднему сосло­вию, довольствовались, конечно, еще гораздо меньшими жилищами, и источники показывают, что в Афинах сущест­вовали дома стоимостью до 5 и даже до 3 мин. В других гре­ческих городах цена недвижимой собственности была, веро­ятно, еще ниже. Напротив, сельские дома богатых афинян перед Пелопоннесской войной были лучше построены и роскошнее отделаны, чем городские жилища. Внутреннее убранство дома было, большею частью, весьма скудно; только очень богатые люди имели меблировку стоимостью больше 1000 драхм.

В одежде, под влиянием демократического движения, обнаруживается стремление к простоте. Ниспадавший до земли льняной хитон, пурпурные плащи, золотые „цикады" в волосах, бывшие в употреблении у богатых граждан Афин и Ионии еще во время Персидских войн, теперь выходят из моды, и во всей Греции получает распространение короткая шерстяная рубашка пелопоннесцев. Затем следовало верхнее платье, без которого не показывался публично ни один муж­чина из хорошего общества; оно представляло четырех­угольный кусок шерстяной материи, который, как показы­вают дошедшие до нас статуи, перекидывался через левое плечо и затем протягивался под правой рукою, так что по­следняя оставалась свободной. Такая верхняя одежда стоила во время Пелопоннесской войны около 16—20 драхм; блуза, какую носили рабочие, стоила около 10 драхм. Женский костюм обходился, вероятно, дороже; в особенности укра­шения женщин представляли часто значительную ценность, — в знатных домах, может быть, до. 5000 драхм. Много тра­тили также на благовонные мази, которые привозились с Востока, но приготовлялись и в самой Греции и стоили, сравнительно, очень дорого.

Как и все южане, греки вели очень умеренный образ жизни. Главною пищей служили зерновые продукты, кото­рые мололись обыкновенно дома и употреблялись или в ви­де каши, или в форме плоских лепешек; затем стручковые плоды и всякого рода овощи. Приправой служили оливки, сыр, винные ягоды и особенно соленая рыба, привозимая в больших количествах из Понта, а в прибрежных областях, конечно, и свежая рыба. Для однодневного пропитания взрослого человека считался достаточным один хойникс (около 1 литра) ячменной муки, который в Афинах стоил приблизительно У4 обола. Таким образом, при дневном зара­ботке в 3 обола рабочая семья могла во всяком случае про­жить; но когда цены на хлеб поднимались, нужда была, ко­нечно, очень велика. Впрочем, на такую жизнь была осуж­дена лишь небольшая часть гражданского населения Афин, так как большинство семейств, как мы видели, владело зе­мельными участками и ремесленный труд лучше оплачивал­ся.

Высшие слои общества тратили, разумеется, гораздо больше. Солидный, но довольно простой стол гомеровских времен с его чудовищными жаркими из говядины и свинины давно уступил место более тонкому столу; приготовление яств сделалось даже настоящим искусством, которое нахо­дилось в руках специальных поваров и уже в V столетии трактовалось в особых учебниках. Но даже в богатых семьях мясо, за исключением дичи, лишь редко употреблялось в пищу; первое место занимали морские рыбы, любимое ку­шанье аттических гастрономов, в приготовлении которого на пиршествах обнаруживали большую роскошь. Такой обед стоил тогда, вероятно, до 100 драхм; во столько же обходи­лись и тонкие вина, которые пили при этом. Впрочем, это были исключения; вообще же даже знатный афинянин тра­тил на пищу не более 3—4 оболов в день. Еще более простой образ жизни вели в Спарте, где древний стол был искусст­венно сохранен в сисситиях, естественным последствием чего было то, что, попадая за пределы своего государства, спартанцы тем охотнее поддавались соблазнам чужеземной роскоши. Напротив, дома фессалийской аристократии, а также богатых граждан в западных колониях славились сво­ей изысканной кухней; правда, и жизнь там была несравнен­но дешевле, чем в Афинах.

Для ознакомления с экономическим состоянием страны особенно поучительно бросить взгляд на ее финансовую систему. В древности, при несложных условиях тогдашней жизни, расход на общественные нужды ограничивался со­держанием царя и жертвоприношениями бессмертным бо­гам. Эти издержки покрывались доходами с государствен­ных имуществ. Для ведения войн и сооружения обществен­ных построек привлекался весь народ, причем отдельный гражданин не получал за эту службу особенного вознаграж­дения. Все это должно было измениться, когда, начиная с VII века, функции государства расширились, когда нату­ральное хозяйство стало все более вытесняться денежным и вследствие усложнения социальных условий сделалось не­возможным привлекать граждан к обязательным работам. Таким образом, уже в период тирании, в VI столетии, госу­дарственные нужды значительно возросли, и обнаружилась необходимость приступить к взиманию правильных податей, которые вскоре сделались главным источником государст­венных доходов (выше, с.269).

Демократия пошла дальше по этому пути. Правда, рас­ход на содержание царского двора был устранен; но чтобы сделать возможным активное участие в управлении государ­ством для тех классов, которые должны были личным тру­дом добывать себе дневное пропитание, необходимо было отказаться от старого принципа, что каждый гражданин обя­зан безвозмездно служить государству в качестве чиновника. Поэтому уже Клисфен постановил, чтобы постоянная секция Совета, пританы, содержалась в Пританее на общественный счет; позднее, вероятно, только после Персидских войн, ка­ждому из 500 членов Совета было положено ежедневное жа­лованье в одну драхму, что составляло ежегодный расход почти в 30 талантов. Еще больше денег поглощало жалова­нье судей, с тех пор как Эфиальт расширил компетенцию народных судов и Перикл заставил союзников обращаться за разрешением своих тяжб к афинским судам. Каждый при­сяжный получал по два обола за заседание, пока Клеон во время Пелопоннесской войны не повысил жалованье до по­лудрахмы. А так как, при массе накоплявшихся процессов и многочисленности судей, ежедневно было занято несколько тысяч присяжных, то расход на них едва ли мог быть мень­ше 60-ти, а со времени повышения жалованья — 90 талантов в год; впрочем, большая часть этой суммы покрывалась су­дебными издержками. В остальных демократических госу­дарствах расход на Совет и особенно на суды был, конечно, гораздо ниже, а в олигархиях оба эти расхода или совершен­но отсутствовали, или были ничтожны.