Жорж Бордонов - Реквием по Жилю де Рэ

• Название: Реквием по Жилю де Рэ
• Автор: Жорж Бордонов
• Издательство: Прибой
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1993
• ISBN: 5-7041-0092-9

Перед вами еще один том впервые переведенных на русский язык исторических романов известного французского современного писателя и ученого, лауреата многих престижных литературных премий и наград Жоржа Бордонова.

Тлеющие под пеплом пяти веков уголья высвечивают одну из самых страшных фигур столетней войны (1338–1452 гг.) между Францией и Англией. Современникам та война казалась вечной. Герой романа Жиль де Рэ родился на шестьдесят восьмом году войны — бесконечной череды сражений, междоусобиц, грабежей. Тогда Францией, «погрязшей в хаосе и грехе», правили безумный король Карл VI и королева-развратница Изабелла. Был сожжен на костре Жиль де Рэ за двенадцать лет до завершения этой самой продолжительной в истории человечества войны. Распад страны, упадок нравов… Все самое порочное, что можно себе представить в человеческой натуре, сконцентрировалось, как в фокусе, в душе Жиля де Рэ. Лишь на короткое время он становится героем, сподвижником Жанны д'Арк, победоносным маршалом Франции. Но костер, на котором погибла Жанна, выжег тавро зверя на его сердце. Жиль де Рэ стал нелюдем, кровавым растлителем малолетних, «синей бородой», персонажем бесчисленных мемуаров, сказок, романов и повестей. Жиль де Рэ за свои преступления был отлучен от церкви, прах его был сожжен и развеян по ветру без поминальной молитвы. Но Ж. Бордонов назвал свой роман «Реквием» («Вечный»), это первое слово заупокойной мессы: «Вечный покой даруй им, Господи!» — которую над прахом грешника никто не произнес. Писатель стал не судьей Жиля де Рэ, а исповедником. С запозданием на пять веков…

---

…Наконец главные ворота собора тяжело открываются. У паперти образуется процессия, вот она начинает движение. Показался епископ, одежда которого переливается золотом. У него в руках ковчег, где помещен кусочек настоящего святого дерева. Поравнявшись с ним, люди опускаются на колени и крестятся. Он идет впереди всего клира, впереди распятий, укутанных крепом; за ним следует Бретонский двор, в центре его монсеньор герцог, герцогиня и высшие офицеры: Жоффрой Леферрон, его казначей, Пьер де Лопиталь, Верховный судья, Артюр де Ришмон, коннетабль Франции. За ними — магистрат в алых, отороченных горностаем одеждах. Затем — сеньоры герцогства и представители братств со своими знаменами, родственники и близкие жертв Жиля, а позади них — семья приговоренного: брат Рене де Ласуз с семьей, Екатерина Туарская, одетая в белое в знак траура — среди пяти других дам, — а также слуги: мастер Фома с Рауле, Гийометта Суконщица и многие другие. Толпа разрастается с каждым перекрестком: торговцы запирают лавки, вешают замки на двери и бегут вслед за бесконечной процессией… Священники запевают псалмы, им вторят тысячи голосов, возносящих слова надежд или сожалений. Дети боятся выпустить юбки матерей. Старики стучат палками о мостовую и ловят веяния своей молодости. Над головами раскачиваются небольшие кресты и оливковые венки паломничества. Подростки пытаются вторить зычным голосам мужчин. Каждый на свой лад изливает свою веру и молится за Жиля:

Dies irae, dies illa
Solvet sorclum in favilla…
Quantus tremor est futurus,
Quando judex est venturus…[36]

А он в это время находится в своей комнате в Тур-Неве, совершенно невменяемый после этой длинной, страшной ночи, после всех признаний, молитв и слез, самобичевания и жажды очищения. Он смотрит на невероятное столпотворение. Слова молитвы доносятся до него, проникают в истерзанное чувствами сердце, достигают самой глубины души, задевают самые нежные ее струны, которые еще не были потревожены. Глаза Жиля наполняются слезами.

— О! — восклицает он. — Я еще могу быть любимым!

Брат, не покидавший его этой ночью, помогавший ему всеми своими духовными силами выдержать испытание, согласно своему обещанию, отвечает:

— Вам ниспослана любовь, монсеньор. Никогда у вас ее столько не было, даже в Реймсе и Орлеане. И никогда уже у вас ее столько не будет.

Ключ поворачивается в замке. Появляется Жан Лабэ, а с ним и его гвардия в горностаевых капюшонах.

— Пора, монсеньор де Рэ.

Жиль изысканно приветствует капитана, затем легко, не обернувшись на комнату, где он провел последние дни, спускается по лестнице. Он отказывается надеть перчатки и воротник, приметы его благородного происхождения. Он держит перед собой медное распятие брата Жувенеля, последний дар, который он получил в этом мире, но самый для него драгоценный. Внизу он встречает Анрие и Пуатвинца, освобожденных от цепей, но поверженных духом. Он утешает их от всего сердца. Мимо проплывает балдахин епископа, и Жиль падает на колени. Он видит герцога и с удивлением понимает, что не испытывает к нему ненависти. Видит судей, викария и обвинителя, они произносят беспощадные слова молитвы за него:

…Lacrimosa dies illa,
Qua resurget ex favilla,
Judicandus homo reus…[37]

Жестокие слова не трогают его. Для него они — посланцы надежды и веры. На лицах его судей появляется беспокойство: не вызовет ли этот наплыв народа нового приступа гордости у Жиля, не забудется ли он в желании порисоваться во время столь яркой церемонии? Не просочатся ли демоны в его надежно подготовленную душу по окольным лазейкам достоинства? Но Жиль идет следом за последними молящимися, запевает дрожащим голосом:

Requiem aeternam dona eis,
Domine: et lux perpetua
Luceat eis…[38]

Он увлекает за собой своих сообщников, брата Жувенеля, стражников. Прижимает к груди медное распятие, иногда прикладывается к нему губами. Удостоверившись в его стойкости, судьи успокаиваются. Процессия по мосту переходит через Луару. На искрящейся воде покачиваются корабли и баркасы, их флажки трепещут на ветру. Но брат ничего не замечает: мысленно он витает среди ангелов, он в том мире, где вода и небо перемешались в волшебном свете, где нет ни людей, ни их голосов. За мостом тянутся луга Бьесса, широкое пространство, ограниченное пожелтевшими осенними лесами и деревушками. Толпа настолько многочисленна, что солдатам с трудом удается поддерживать коридор, который тянется к виселицам. Они грозно чернеют, возвышаясь над вязанками хвороста. Жиль движется неторопливо, но ступает твердо. Люди смотрят на него, восхищаясь его самообладанием. Они прислушиваются к его молитвам и горячо отвечают ему, что будут молиться за него так же истово, как он сейчас.

Капитан Лабэ почтительно трогает его за руку. Жиль замечает кучу хвороста, виселицы с болтающимися на них веревками. Лицо его остается холодным. Анрие и Пуатвинец негромко вскрикивают. Он говорит им:

— Будьте сильными и добродетельными, друзья. Ваш страх — это последнее испытание дьявола. Кайтесь в своих грехах, но не забывайте о милости Божьей. Нет такого греха, какого он не мог бы простить по своей доброте и милосердию, если вы раскаиваетесь искренне и настойчиво.

Но его сообщники, ноги которых дрожат, продолжают жаловаться:

— Что с нами будет, монсеньер?

— Бог ближе к вам, чем вы просили его об этом. Благодарите же его за прощение и милость, которые он оказывает нам. Благодарите за то, что он разрешил нам принять смерть в здравии и рассудке, тогда как мы могли бы умереть без прощения. Наоборот, он даровал нам страстную любовь, угрызения совести, после которых не страшно умереть. Смерть — это ничтожное страдание, не пройдя которого невозможно увидеть его.

Анрие и Пуатвинец робко благодарят его за поддержку. Жиль целует им руки. Они говорят, что верят, что Божье прощение снизойдет на них, что их души попадут в рай. Жиль становится на колени, сжимает в руках распятие. Над местом казни воцаряется тишина. Слышно лишь потрескивание факелов, горящих в руках у помощников палача. В эти мгновения можно расслышать голос Жиля:

— О, Боже, прошу твоего прощения. Наказывай меня не по грехам моим, но по твоей беспредельной милости!

Затем он обращается к собравшимся:

— Я ваш брат, христианин, как и вы все. Прошу всех, особенно тех, чьих детей я когда-то убил, молиться за меня и простить от всего сердца, как если бы вы сами добивались Божьего прощения.

Палач стоит, скрестив руки. Он вопрошающе смотрит на герцога. Но епископ останавливает его: Жилю дается время для последней молитвы.

— Монсеньор Сен-Жак, — шепчет Жиль, — монсеньор Сен-Мишель, не покиньте меня в этот тяжкий час, помогите мне спастись, молите Бога за меня, пусть я и не слушал вас, как должен был… Монсеньор Сен-Мишель, будьте добры, примите мою душу и отведите ее к Богу…

Палач приближается к нему, дотрагивается до плеча, извиняясь.

— Монсеньор! — кричат Анрие и Пуатвинец. — Монсеньор, будьте мужественны! Вы рыцарь, Бог любит вас!.. Помните о его милости! Монсеньор… Боже, сжалься над ним…

Палач выдергивает лесенку. Тело Жиля взвивается в петле, ноги дергаются, рот судорожно открывается несколько раз. Помощники палача подсовывают факелы под хворост. Языки пламени касаются ног Жиля, цепляются за одежду, поднимаются по всему телу…

Анрие и Пуатвинец безмолвно наблюдают за казнью. Помощники палача увлекают их к лесенкам. Они чувствуют холод веревок на шее, затем удар палача выбивает опору и у них из-под ног. Последнее, что они видят над облаками дыма, это митра епископа, горностаи монсеньера герцога, а над бесчисленными головами толпы — белую Луару, далекий лес, колокольни и башни, — все это вздрагивает, темнеет, потом переворачивается и исчезает.

ГЛАВНЫЕ УЧАСТНИКИ ТРАГЕДИИ

ЖАН ДЕ КРАОН — дед Жиля, умер в 1432 году.

АМОРИ ДЕ КРАОН — сын его, умер в 1415 году в Азенкуре.

МАРИЯ ДЕ КРАОН — дочь его, мать Жиля, умерла в 1415 году.

ГИ ДЕ ЛАВАЛЬ — супруг ее, отец Жиля, умер в 1415 году. ЖОРЖ ДЕ ЛАТРЕМУАЙ — советник Карла VII.

Король КАРЛ VII.

ИОЛАНДА АРАГОНСКАЯ — королева Сицилии, теща Карла VII.

ЖАННА Д'АРК (и ее лейтенанты: Лаир, Дюнуа, Ксентрай).

МАРИЯ ДЕ РЭ — дочь Жиля и Екатерины Туарской.

СОЛОВЕЙ, АНРИЕ, СПАДИН — сообщники Жиля.

ДЮМЕНИЛЬ ГОВОРУН, ЛАРИВЬЕР, ЛАНГЛУА, ПЕТИ, золотых дел мастер, — колдуны, состоявшие при Жиле.

ПЕРРИНА МАРТЕН — поставщица Жиля.

Герцог ИОАНН V БРЕТОНСКИЙ.

Дофин ЛЮДОВИК, будущий ЛЮДОВИК XI.

ЖАН ЛЕФЕРРОН — письмоводитель, принявший постриг, брат ЖОФФРУА ЛЕФЕРРОНА, казначея герцога Бретонского и владетеля Сент-Этьен-де-Мэр-Морта по правопреемству.