Антоний Блум - Труды

• Название: Труды
• Автор: Антоний Блум
• Издательство: Практика
• Жанр: Религия: прочее
• Год: 2002
• ISBN: 5-89816-033-7

Эта книга – самое полное из издававшихся когда-либо собрание бесед, проповедей и диалогов митрополита Сурожского Антония. Митрополит Антоний, врач по первой профессии, – один из наиболее авторитетных православных богословов мира, глава епархии Русской Церкви в Великобритании. Значительная часть текстов публикуется впервые. Книга снабжена обширной вступительной статьей, фотографиями, многочисленными комментариями, библиографией, аннотированным указателем имен и тематическим указателем. Книга предназначена самому широкому кругу читателей: не только православным, но каждому, кто хочет и готов услышать, что имеет сказать Православная Церковь современному человеку.

---

Когда мы читаем Ветхий Завет, Новый Завет, мы сталкиваемся с опытом целых эпох, и в пределах этих эпох – с живым, победоносным, освящающим опытом отдельных людей. Не напрасно Нестор Летописец говорил о том, что Церковь в своем учении подобна великому хору. В ней звучит множество голосов, и каждый голос своеобразен, неповторим, и они сливаются в одну общую гармонию. Вот что составляет дивность Ветхого и Нового Завета: не то, что люди повторяют одно и то же, а то, что из опыта частичного, несовершенного, но чистого, который они получили, собрали, люди говорят свое живое, истинное слово, которое соединяется с такими же живыми истинными словами других людей и приносит нам Божественную правду. Есть множество слов, над которыми нам хорошо бы задуматься, и я хочу это сделать в течение одной или двух бесед.

Но еще одно сравнение мне кажется очень важным – это икона. Во-первых, всякий человек является иконой Христовой. Он является образом и подобием Божиим, в нем живет дыхание Божие. Каждая из этих икон является отображением Христа и вместе с этим не просто копией, – и это изумительно и прекрасно. Но когда мы выражаем наш опыт, будь то в виде иконы, или человеческой речи, или осуществления нашей жизни, именно это происходит. Жизнь каждого святого является иконой жизни и личности Христа. Слова святых являются голосом Божиим, голосом Святого Духа, Который учит нас в глубинах наших называть Бога Отцом. В другие моменты Он вдохновляет нас воздыханиями неизреченными (Рим 8:15, 26) обращаться к Богу, учит всей тоской души, всем желанием, надеждой, любовью молиться и устремляться к Богу.

Но когда мы всматриваемся в те иконы, которые есть во всем православном мире, мы видим, что каждая нация облекла Спасителя, Божию Матерь, святых в черты своей народности, потому что иначе думать они не могли. Невозможно себе представить чернокожих африканцев, которые изобразили бы Христа в виде белого человека, Он был бы для них чужой. Мне вспоминается сейчас рассказ одного миссионера. Он должен был проповедовать в негритянской деревне, и местный священник-негр обратился к своей пастве и сказал: «Вы не смущайтесь, что он такой же белый, как бес, душа его такая же черная, как наша». Это звучит шуткой, но вместе с тем в этом такая глубина! Нет такого состояния, нет такой группы людей, которая не может в своих чертах, на своем языке выразить истину Божию и воспринять ее. И когда мы смотрим, например, на русские иконы, мы видим замечательную вещь: та же икона постепенно менялась в своем облике и порой приобретала новое имя. Я помню, как Леонид Александрович Успенский говорил одному начинающему ученику: «Помни, что икону выдумать невозможно, но икону переписать рабски тоже нельзя, потому что эта икона должна быть твоим опытом в пределах всецерковного опыта, который уже нашел свое выражение в этой иконе». И поэтому, когда мы глядим на разные списки различных икон: Владимирской, Иверской, Казанской, мы в них видим какие-то различия. Больше того, некоторые иконы приобрели второе имя по месту, где с них была сделана копия. Та же истина, которая прошла через душу другого человека, нашла свое истинное, всецерковное выражение в новых чертах.

Нам приходится помнить, что познание Бога возможно только путем приобщения к Нему. Это приобщение бывает в таинствах, бывает в молитве и бывает через жизнь, соответствующую собственным Божиим путям. Но вести жизнь, соответствующую Евангелию, – дело непростое, в том смысле, что эта жизнь не заключается в том, чтобы раболепно, пусть даже очень совершенно, исполнять заповеди Божии. В Ветхом Завете были даны заповеди, от исполнения которых зависела праведность человека. Верующий, который ничем не нарушал предписания Закона, мог считаться и считался праведным. Но это еще не значило, что он находится в глубоком и совершенном общении с Богом. Такие люди могли быть тем, что Священное Писание называет рабами, то есть людьми, которые безусловно подчинены воле своего господина и ее выполняют, но это еще не значит, что их душа, их ум, сердце, воля полностью созвучны с волей, мыслями и сердцем господина, это значит только как бы внешнее послушание, послушливость. И в Евангелии есть слова Христовы: когда исполните все повеленное вам, говорите, что вы рабы неключимые, то есть никудышные (Лк 17:10), что вы не стали ничем, кроме рабов. А в другом месте сказано нам: Я больше не называю вас рабами, потому что раб не знает воли своего господина, а вам Я все открыл (Ин 15:15).

И здесь нам приходится искать нечто большее, чем верность в исполнении тех заповедей, правил, законов, которые мы находим в Евангелии, в Новом Завете, в Ветхом Завете, в церковных наставлениях. Нам надо открыться так, чтобы в нас действовал Дух Святой, так надо открыться Богу, чтобы приобрести то, что апостол Павел называет умом Христовым (1 Кор 2:16), то есть мыслить Его мыслями, чувствовать согласно Его сердцу. И тот же апостол Павел нам говорит, что, с одной стороны, Святой Дух нам открывает тайны Царства Божия, самые их глубины, но, с другой стороны, порой Он как бы шепотом нам подсказывает молитву и нас учит называть Бога нашим Отцом (Рим 8:15). Мы живем не так, как было до падения наших прародителей, в полной открытости Богу и в посильном общении с Ним. До падения Адам, Ева не были совершенны, то есть они не достигли полной зрелости, к которой человек призван, но у них была, по слову отцов, невинность. Они были как дети, но дети, в которых нет никакой тени зла. Они еще не выросли в ту меру, в которой можно было общаться с Богом по-взрослому, если так можно выразиться о духовном состоянии, но не было в них тьмы, не было запутанности.

Мы же находимся в ином состоянии. Мы живем в грешном мире, где не все просто и не все ясно. В нас самих брезжит свет, затем хлынет на него волна тьмы или полутьмы – и мы запутались уже. И вся наша жизнь проходит в том, что в этом полумраке-полусвете, в котором мы не всегда лично виноваты, но в который погружены, принадлежа падшему миру, мы ищем Бога и полноту света. Вы помните начало Евангелия от Иоанна: Свет во тьме светит, и тьма не объяла его (Ин 1:5). Когда произошло падение, когда уже не стало того лучезарного общения между Богом и человеком, которое было вначале, эта полутьма облекла весь мир, включая человеческое сознание, но эта полутьма не могла мешать свету светить. Свет светит во тьме, и тьма не может его задушить. Тьма не всегда рассеивается, но она не может задушить свет, потому что в свете – Божественная природа. Свет – явление положительное. Тьма – всего-навсего отсутствие света и, соответственно, запутанность наших понятий, наших переживаний, нашей жизни. И когда мы ищем познания Бога и познания созданного Им мира, мы можем обратиться в разные стороны.

Вспомните, что случилось, когда Адам и Ева согрешили перед Богом недоверием, не поверили Ему до конца. Когда Бог их позвал, ответ Адама Богу был в сущности: меня соблазнила жена, которую Ты мне дал (Быт 3:12). И вместо примирения, вместо того чтобы повернуться к Богу и сказать: да, мы оба согрешили, мы соблазнились, мы поверили духу лжи, но мы видим теперь, что Ты весь свет, весь красота, весь правда, весь истина, весь жизнь, – прости! – Адам как бы выразил упрек Богу, перенес ответственность с себя на Бога.

В свое время я вернусь к вопросу о сотворении мира, о том, каким он был задуман и изначально существовал и чем он стал, но одно я сейчас скажу: когда совершилось падение наших прародителей, то пал человек, но не пала природа. Мир, Богом созданный, попал в плен, но он, этот мир, против Бога не согрешил.

И мы живем в мире, который в полумраке и полусвете, и видим вещи то ясно, когда луч света упадет, то уродливо, когда, словно в тумане, движется нечто и мы не можем определить, что это. Некоторые люди сумели вырваться в достаточной, пусть не в полной мере из этого состояния, это святые. Я уже говорил в одной из бесед, что от них мы можем узнать многое о Боге, но не только о Боге. Если мы читаем жития святых, то видим образы порой неизъяснимой красоты, благородства, а порой для нас в значительной мере чуждые и непонятные. Но к одному источнику мы можем обратиться – и обращаемся постоянно, не отдавая себе отчета в том, сколько этот источник нам может дать познания о Боге, – это молитвы святых, их частные молитвы и те молитвы, которые мудростью церковной были собраны в целые чины: Божественная литургия, вечерня, утреня, повечерие, где молитвы множества разных святых, людей очень друг на друга непохожих, были соединены, потому что они говорили о том же, потому что в них то, что их разделяло, было превзойдено тем, что их делало едиными – приобщенностью к Богу Духом Святым и верностью Христу. И вот мне хотелось бы остановиться немножко на вопросе о том, как мы употребляем и могли бы употреблять молитвы святых.

Во-первых, очень часто изначально нам говорят: если хочешь научиться молиться, возьми молитвы святых, утренние и вечерние молитвы, и читай. И очень часто бывает, что человек их вычитывает и даже к этому привыкает, и даже находит в этом какое-то вдохновение. Но если поставить вопрос о том, погрузился ли он в духовный опыт того святого, молитву которого читает, часто приходится сказать: нет, эта молитва до него не дошла, он ею пользуется как костылями. То, что человек произносит, – правда, потому что это правда, изреченная святым, но это не его опыт, это не стало его собственным опытом. Для того чтобы молитва святого стала нашим опытом, нужно к ней подойти с разных сторон. С одной стороны, когда мы собираемся прочесть молитву того или другого святого, не разумно ли, раньше чем мы произнесем хоть одно слово, сказать: «Святой Василий, святой Иоанн, святой Симеон! В эту молитву ты влил всю свою веру в Бога, всю свою богоустремленность, но также и сознание своего несовершенства, ты влил в эту молитву свое восприятие окружающего мира. Когда я буду читать эту молитву, помолись за меня, чтобы то, что ты вложил в эту молитву, хоть сколько-то до меня дошло, чтобы и я приобщился твоему опыту».