Виталий Носков - Спецназ. Любите нас, пока мы живы

• Название: Спецназ. Любите нас, пока мы живы
• Автор: Виталий Носков
• Издательство: АСТ, Астрель-СПб
• Жанр: О войне
• Год: 2007
• ISBN: 5-17-042900-2, 5-9725-0827-3

Вернувшись домой после боевых действий в Чечне, наши офицеры и солдаты на вопрос «Как там, на войне?» больше молчат или мрачно отшучиваются, ведь война — всегда боль душевная, физическая, и сражавшиеся с регулярной дудаевской армией, ичкерийскими террористами, боевиками российские воины не хотят травмировать родных своими переживаниями. Чтобы смысл внутренней жизни и боевой работы тех, кто воевал в Чечне, стал понятнее их женам, сестрам, родителям, писатель Виталий Носков назвал свою документальнохудожественную книгу «Спецназ. Любите нас, пока мы живы». Автор, не раз находившийся в боевых порядках собровцев, не просит для своих героев любви — ни у государства, ни у друзей, ни у суженых, но требует ее для тех, кто погиб за Россию.

---

«Кто вызывает «Эпоху»?» — слышим мы в темноте. Это в наш разговор врывается включенная рация, углубляя тревожное напряжение ночи, прекращая немудреную нашу беседу. А жаль.

Среди солдат внутренних войск и омоновцев редко услышишь рассуждения о том, нужна ли война в Чечне, зачем она? Да и чего переливать из пустого в порожнее. Вот она — война. Только выйди из блокпоста. Вчера на входе в него долго не высыхала кровь убитого чеченским снайпером собровца. Были эвакуированы несколько раненых.

Всю ночь, когда бы солдат ни включил рацию, мы слышали в свой адрес угрозы боевиков: убить, отрезать нам головы, вспороть животы…

Зная о понесенных сотрудниками МВД России и Чечни потерях, о смертях и ранениях солдат и офицеров внутренних войск, все мы, окруженные чеченцами на блокпостах и в комендатурах, готовились дорого отдать свою жизнь.

На окраинах города продолжались кровопролитные бои. Наше же ночное спокойствие было куплено дорогой ценой — смертью трех десятков офицеров-собровцев, которые полегли на проспекте Ленина, выручая друг друга.

Теперь чеченские боевики не рисковали атаковать блокпосты № 7 и наш № 22, считая их собровской зоной ответственности.

Четырнадцать бойцов Специального отряда быстрого реагирования и четверо раненых были вчера эвакуированы из-под огня на трех БМП и двух БТРах офицерами-собровцами и солдатами полка внутренних войск. Их водили майор Александр Умрилов и капитан по имени Николай. Сначала на БМП-2 дошли до подбитой бээрдээмки — разведать, где живые и мертвые, при этом БМП получила повреждение. Плотность огня боевиков была очень высокой.

Потом пустили вперед две БМП, которые «работали» по верхним этажам зданий, следом шли два БТРа, забравшие с проспекта Ленина живых собровцев, кого смогли. Их прикрывала боевая машина пехоты, идущая в хвосте «елочки». За ней шли пермские омоновцы, но БМП двинулась вперед на скорости, и они, не успевая за техникой, оказались под пулеметным и автоматным огнем. Рассредоточившись, омоновцы были вынуждены залечь.

Мы, находясь в полутора километрах от происходящего, были бессильны помочь, не видя противника. Тот бил по нашим, защищенный квадратами и пеналами домов, стреляя из окон, обращенных к тем, кого боевики стремились убить.

По нам в тот час тоже «работали» снайперы. «Кенвуд», единственный на блокпосту, давно молчал — батарейки сели быстро, а где подзарядиться? Рация же внутренних войск, бывшая в нашем распоряжении, работала только на ВВ: информация от нас до Временного управления МВД России в Чеченской Республике не доходила.

К вечеру 6 марта техника полка внутренних войск оставила блокпост № 7, уйдя на базу. Пермские омоновцы хотели, чтобы она осталась. Им обещали. Пермяки просили, чтобы руководство продублировало свой приказ в эфире, но этого не случилось, и три БМП и два БТРа все же ушли, однако под утро «внутренники» вернулись на двух БТРах, усилив нас и блокпост № 7.

«Кто вызывает «Эпоху»?» — снова бубнит вэвэшная рация. И я впервые серьезно задумываюсь, что через четыре с небольшим года конец XX века. «Никогда столько не воевали, как в этом столетии», — думаю я, заходя в грузовой контейнер, превращенный в теплушку, и садясь возле горящей «буржуйки». На нарах, тесно прижавшись друг к другу, спят солдаты. Глядя на них, я понимаю, что выражение «спать мертвецким сном» родилось на войне. В неярком свете, отбрасываемом печуркой, солдаты в изломанных позах и далеко не парадной одежде лежат, словно трупы.

Рация последний раз выплескивает: «Кто вызывает «Эпоху»?» — и замолкает, сухо потрескивая.

«Через четыре года эпохе войн конец!» — с надеждой думаю я. Для меня эта эпоха начиналась с петроградских журналов, повествовавших о первой германской, с фотографий павших в боях. С детским состраданием и верой, что, может быть, эти великолепные прапорщики и офицеры остались живы, я вглядывался в их такие мирные, добрые, красивые лица, не зная, что через много-много лет мне самому придется терять близких людей на войне, которую никак не ждали, да она пришла — такая ожесточенная.

Глядя в огонь печурки, я вспоминал вчерашний бой: вот с проспекта Ленина мчится к блокпосту № 7 горящий БТР, вот, переходя от бойницы к бойнице, охотится за боевиками курганский собровец-снайпер, вот мы с челябинским собровцем Александром Илаевым, мастерски стреляющим из подствольника, показываемся в бойнице, и чеченская пуля не попадает в нас, а майор хохочет, незлобиво обзывая боевиков горе-стрелками.

С Александром мы знаем друг друга год. Он, бывший офицер ВДВ, прошел Афган, Приднестровье… В апреле прошлого года, встретившись под Шелковской, я подарил ему необыкновенные часы. Таких немного в России. На часах короткая надпись «Витязь». От имени ассоциации «Витязь», занимающейся военно-патриотическим воспитанием молодежи, я подарил эти часы майору-собровцу Александру Илаеву в его фронтовой палатке.

Прошлым летом на море их у него пытался выкупить какой-то богач-коллекционер.

— Да ты знаешь, где мне их подарили?! — только и сказал Александр.

Вчера, ближе к вечеру, собровцев отозвали во Временное управление МВД России. Врассыпную, змейками, они уходили через мост под обстрелом. Так осиротел блокпост № 22.

У меня нет больше сил смотреть на огонь…

Слишком много вчера было подбито БТРов, горевших на наших глазах, чтобы продолжать спокойно глядеть на пламя, и с полудетской наивной мыслью, чтобы в следующем столетии не было войн, я ухожу на холод.

Март 1996 г.

«Только громче зовите…»

Когда 7 марта с утра на 22-й блокпост пришел танк и на 7-й блокпост еще два, пермские омоновцы подумали, а солдат внутренних войск сказал: «Вот, действительно, танки зауважаешь».

Так для тех, кто защищал эти блокпосты, закончилось трагическое одиночество, ожидание ночного прорыва боевиков в центр Грозного и самое тяжелое — осознание невозможности выйти из блокпоста, чтобы забрать убитых собровцев, сутки пролежавших на проспекте Ленина, где те приняли смерть, выручая друг друга из-под огня.

Все «высотки» за Сунжей в ночь с 5 на 6 марта были заняты скрытно проникшими в Грозный боевиками, и с пяти утра, а где с пяти тридцати по всему городу 6 марта загрохотали бои. Атаки дудаевцев были внезапны, боевики превосходили численно, и, несмотря на потери, лезли и лезли…

Шестого марта 1996 года в Грозном свой кровавый бал правил «чеченский атом» — гранатомет. На проспекте Ленина первыми попали под его удары пермские собровцы.

СОБР — это Специальный отряд быстрого реагирования по борьбе с организованной преступностью.

Такие отряды есть в каждом областном центре. Ведь бороться с современными бандитскими группировками, мобильными, хорошо вооруженными, могут только профессионалы.

В СОБРах России, верные Присяге, служат офицеры, которые с начала вооруженного конфликта в Чечне не выходят из боев.

С ними, офицерами-собровцами, любят взаимодействовать федеральные и внутренние войска. С собровцами надежнее! Они — отменные, дисциплинированные снайперы, гранатометчики, пулеметчики. Они хороши для специальных операций: освобождение небольшого числа заложников, захват отдельно стоящего здания, самолета, квартиры, задержание вооруженного преступника. Но ни их современная экипировка, ни легкое вооружение не соответствуют тому, чем им приходится заниматься в Чечне. На Северном Кавказе им определили контрпартизанские функции. Собровцы с ними справляются, но неимоверно напрягая силы, страдая от отсутствия пригодных средств связи, тяжелого оружия и боевой техники.

Шестого марта собровцам Поволжья, Урала и Зауралья выпали на долю масштабные городские бои, где без поддержки танков, артиллерии контрпартизана быстро находит смерть.

Заняв господствующие «высотки» — полуразрушенные, зияющие тысячами окон, ведя огонь из глубины помещений, чтобы скрыть вспышки выстрелов, боевики кинжальным огнем встречали тех, кто выдвигался на проспект Ленина.

В городских условиях БТР для гранатометчика — желанная цель.

Пермские собровцы попали под огонь басаевцев, спеша в ГУОШ. Их БТР и бээрдээмка были подбиты. Такая же участь постигла собровцев Кургана и Липецка. Отходя и отстреливаясь, они несли потери.

Несколько пермских собровцев сумели укрыться в церкви Михаила Архангела, отвечая огнем на огонь.

Спецназовцы не оставляют врагу тела своих товарищей по оружию — то святой закон. Из Временного управления МВД России в Чеченской Республике на 7-й блокпост на трех БТРах и бээрдээмке для оказания помощи выехали тогда собровцы Нижнего Новгорода, Оренбурга… За мостом через Сунжу на проспекте Ленина шла интенсивная стрельба.

Первым туда пошел собровский, с десантом на броне, БТР, следом бээрдээмка, потом еще две машины. Вскоре в головной БТР попали из «Мухи».