Эдуард Хруцкий - ИСКАТЕЛЬ.1980.ВЫПУСК №3

• Название: ИСКАТЕЛЬ.1980.ВЫПУСК №3
• Автор: Эдуард Хруцкий
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1980

На I–IV стр. обложки и на стр. 2 и 57 рис. В. ЛУКЬЯНЦА.

На II стр. обложки и на стр. 58 и 62 рис. А. ГУСЕВА.

На III стр. обложки рис. Ю. МАКАРОВА. На стр. 68 и 128 рис. Ю. БЕЛЯВСКОГО.

---

— Уже не так, как раньше.

Он кивнул и больше к этой теме не возвращался. Зато рассказал мне о визите, который нанес вчера престарелому дядюшке Эдамса, доживавшему свой век в роскошной холостяцкой квартире на Пикадилли.

— Вот что рассказал мне этот дядюшка. Поль Эдамс был из тех детей, каких от исправительной колонии спасает только богатство родителей. Из школы в Итоне его отчислили за подделку каких-то бумаг, а из его следующей школы — за то, что был неисправимым картежником. Он попадал в одну переделку за другой, но родителям каждый раз удавалось откупиться. Как-то врач-психиатр сказал им, что их сын никогда не изменится, разве что в пожилом возрасте. А он был единственным ребенком. Представляю, какая это для них была трагедия. Отец умер, когда Эдамсу было двадцать пять, а мать все билась за сына, старалась оградить его от какой-нибудь непоправимой катастрофы. Примерно пять лет назад ей пришлось заплатить целое состояние, чтобы замять очередной скандал. Насколько я понял, Эдамс безо всякой причины сломал какому-то юноше руку. После этого мать пригрозила, что, если он посмеет выкинуть еще какую-нибудь штуку, она упрячет его в сумасшедший дом. А несколько дней спустя она выпала из окна своей спальни и разбилась. Дядя, ее брат, говорит, что всегда считал: из окна ее выбросил Эдамс.

— Очень на него похоже, — согласился я.

— Вы были правы, когда писали, что он психически ненормален.

— Особенно сомневаться не приходилось.

— По тому, как он обращался лично с вами?

— Да.

Бекетт с любопытством взглянул на меня и спросил:

— А все-таки интересно, что за жизнь у вас была в конюшне Хамбера?

— Что за жизнь? — Я усмехнулся. — С жизнью на курорте я ее сравнивать не стал бы.

Он подождал — думал, что я продолжу, но я молчал. Тогда он спросил:

— Это все, что вы можете сказать?

— Думаю, что да. Сыр очень вкусный.

Мы выпили кофе, а потом из бутылки, на которой стояло имя Бекетта, налили в стаканы бренди и тоже выпили. А потом не спеша зашагали обратно к его кабинету.

Как и раньше, он с удовольствием опустился в кресло и удобно откинулся в нем, а я снова разместился напротив, по другую сторону стола.

— В ближайшее время вы собираетесь назад, в Австралию? — спросил он.

— Да.

— Вы, видимо, сгораете от желания как можно быстрее надеть на шею свой хомут.

Я взглянул на него. Он не отвел глаза, смотрел на меня неулыбчиво, даже строго. Он ждал ответа.

— Не сказал бы.

— Почему?

Я пожал плечами. Усмехнулся.

— Хомут мало кому нравится.

Пусть знает, какая в принципе разница?

— Вы возвращаетесь к процветанию, хорошей пище, солнечному свету, семье, прекрасному дому, любимой работе… Правильно я говорю?

Я кивнул. Действительно, разве может нормальный человек не желать вернуться ко всему этому?

— Мистер Рок. — Он чуть выпрямился в своем кресле. — Я задаю эти вопросы не без причины. Пожалуйста, отвечайте мне честно и искренне. Ваша жизнь в Австралии вас чем-то не удовлетворяет?

Наступило молчание. Я думал, он ждал. Прежде чем ответить, я решил: какая бы у него причина ни была, если отвечу ясно и просто, хуже не станет.

— Я должен довольствоваться тем, что делаю, но на душе часто скребут кошки.

— Кем бы вы стали, если бы не умерли ваши родители и вам не пришлось бы воспитывать троих детей?

— Адвокатом, наверное, а может, и… — Я заколебался.

— Может, кем?

— Вам это покажется странным… особенно после последних дней… полицейским.

— Вот оно что, — мягко произнес он. — Это важно.

Он снова откинулся на спинку кресла и улыбнулся.

— Женитьба могла бы вам помочь утвердиться в жизни, — предположил он.

— Еще больше себя связывать, — возразил я. — Обеспечивать еще одну семью. Значит, заковать себя в цепи навечно.

— Вот как вы на это смотрите. А что скажете об Элинор?

— Чудесная девушка.

— Но не в качестве супруги?

Я покачал головой.

— А ведь вы многое поставили на карту, чтобы спасти ей жизнь, — заметил он.

— Я не мог поступить иначе — в беду она попала из-за меня.

— Конечно, вы не могли знать, что произведете на нее неизгладимое впечатление, и ей захочется съездить и посмотреть на вас еще раз. Когда вы вернулись к Хамберу, чтобы вызволить ее, ваше расследование было уже закончено, все прошло гладко и спокойно, вам удалось остаться нераскрытым. Верно я говорю?

— Пожалуй, да. Верно.

— Принесло ли вам это радость?

— Радость? — с удивлением переспросил я.

— Я говорю не о последней драке и не о тягостных часах работы в конюшне, которую вам приходилось честно выполнять. — Он коротко улыбнулся. — Но… захватила ли вас… скажем, романтика поиска?

— Вы спрашиваете, охотник ли я по натуре?

— Именно.

— Да.

Снова наступила тишина. Короткое словечко одиноко повисло в воздухе, смелое и разоблачающее.

— Было ли вам страшно? — Голос звучал ровно.

— Было.

— Вы знали, что Эдамс и Хамбер убьют вас, если узнают, кто вы такой. Ощущение постоянной опасности как-то отразилось на вас? — Он словно выспрашивал у меня историю болезни, и я отвечал с той же бесстрастностью.

— Я старался быть осторожным.

— Понятно. — Снова маленькая пауза. Потом новый вопрос: — Что было для вас самым трудным?

Я заморгал, усмехнулся и солгал:

— Носить эти мерзкие остроносые туфли.

Он кивнул, будто я сказал ему самую что ни на есть правду. А может, это и была правда? От остроносых туфель страдали не пальцы ног — страдала моя гордость.

Бекетт спросил как бы вскользь:

— А еще раз проделать что-нибудь подобное вы бы согласились?

— Наверное. Пожалуй, да. Только при других обстоятельствах.

— В каком смысле?

— Видите ли… во-первых, у меня совсем нет опыта. К примеру, мне просто повезло, что Хамбер днем никогда своей конторы не запирал, иначе я бы вообще туда не попал. Открывать двери без ключей я не умею. Не помешал бы и фотоаппарат… Я бы отщелкал на пленку всю голубую папку в конторе Хамбера, да мало ли что еще, но в фотографии я почти полный профан. Будь я знаком с боксом и самбо, Эдамс, наверное, остался бы в живых, да и себя я не позволил бы так отделать. Кроме всего прочего, у меня не было возможности быстро связаться с вами или Эдвардом.

— Да, вы правы. И все же, несмотря на все неудобства, вы свою работу выполнили.

— Мне просто повезло. Два раза рассчитывать на везение не приходится.

— Пожалуй, что так. — Он улыбнулся. — Как вы собираетесь распорядиться двадцатью тысячами фунтов?

— Я… собираюсь вернуть большую часть Эдварду.

— То есть как это?

— Я не могу взять такую сумму. Мне хотелось только одного — вырваться, пусть ненадолго. Такое большое вознаграждение предложил не я, а Эдвард. Наверное, он считал, что на меньшее я не соглашусь, но он ошибался… Я бы взялся делать эту работу бесплатно, будь такое возможно. Поэтому я возьму лишь те деньги, которые заработал бы, не уезжая из Австралии. Он знает, вчера я сказал ему об этом.

Наступило долгое молчание. Наконец Бекетт выпрямился и снял телефонную трубку. Набрал номер.

— Говорит Бекетт, — сказал он. — Насчет Дэниэла Рока… Да, он сидит у меня. — Из бокового кармана он вынул какую-то карточку. — По пунктам, которые мы с вами обсуждали утром… Я с ним поговорил.

Какое-то время он слушал, потом снова откинулся в кресле, не переставая смотреть прямо мне в глаза.

— Готовы? — Он говорил в трубку. — С первого по четвертый — все положительно. Номер пять удовлетворительно. Номер шесть — это его слабое место… не смог до конца сыграть свою роль с Элинор Таррен. Она сказала, что он умен и хорошо воспитан… Наверное, дело в том, что Элинор не только хороша собой, но и умна, поскольку с младшей сестрой он продержался… Да, очень красивый, может быть, вам это когда-то пригодится. Да, это суровый урок… полное отсутствие профессионализма…

Такая бесцеремонная вивисекция была мне не очень по душе, но встать и уйти я не хотел, значит, оставалось только сидеть и слушать. Глаза его все так же бесстрастно смотрели на меня.

— Номер семь… нормальная реакция. Восемь, пожалуй, сверх меры, но для вас это даже лучше. — Он мельком глянул на карточку, которую держал в руке. — Девятый… что ж, он родился и провел детство в Англии, но считает себя австралийцем, и пресмыкаться, пожалуй, ему тяжело… Не знаю, об этом он отказался рассказывать… Комплекс великомученика? Не сказал бы, нет. Разумеется, идеальных данных вы не найдете ни у кого… Номер десять. ППШ. Категорическое нет по двум П — слишком горд. Что касается Ш, он из тех, кто скорее будет звать на помощь. Да, он сидит передо мной. Нет, и бровью не ведет… Да, думаю, что да… хорошо… Потом позвоню.