Глеб Голубев - Искатель. 1968. Выпуск №2

• Название: Искатель. 1968. Выпуск №2
• Автор: Глеб Голубев
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1968

На 1-й стр. обложки — рисунок Н. ГРИШИНА к повести Владимира Михановского «Двойники». На 2-й стр. обложки — рисунок П. ПАВЛИНОВА к рассказу Юрия Лексика «Если что случится с нами...». На 3-й стр. обложки — рисунок С. ПРУСОВА к рассказу Фрица Эрпенбека «Контора Шлеймера».

---

— Много ли молодежи среди ваших приверженцев?

— Среди них есть люди всех возрастов.

— Как вы определили бы сущность колдовства?

— Колдовство — это поклонение природе… Церковь распространяет о ведьмах всевозможные порочащие слухи. Мы вовсе не портим скот и не вредим урожаям. Наоборот, мы, колдуны и ведьмы, стараемся помочь людям.

— Скажите, пожалуйста, м-р Уилсон, каждый ли желающий может присоединиться к вашей организации?

— Разумеется. Ни о какой дискриминации не может быть и речи.

— Есть ли у вас какие-нибудь основания жаловаться, что вы но встречаете поддержки и сочувствия со стороны властей?

— Нет, решительно никаких оснований!»

«ТАЙНОЕ ВОЛШЕБНОЕ ЗЕРКАЛО «ФАКИР»

Служит в качестве важного вспомогательного средства для развития и улучшения ясновидения, для магических и многих других оккультных опытов.

Изготовляется для каждого заказчика персонально в соответствии со специальными астролого-магическими предписаниями.

При заказе необходимо выплачивать по крайней мере половину стоимости».

Я переворачиваю газету и смотрю на дату. Нет, число сегодняшнее, отнюдь не средние века.

Интервью с Ахиллом д'Анджело, именующим себя «Великим магом Неаполя».

«Только у нас в Неаполе насчитывается семь с половиной тысяч официально зарегистрированных магистров оккультных наук. Государство должно заботиться о будущем своих гадалок и чародеев. Мы платим налоги, а потому имеем полное право на получение больничного страхования, пособий по инвалидности и пенсии…»[2]

В газетах, с фотографиями, сделанными при помощи новейшей техники, вся эта мистика выглядела все-таки курьезно и нереально. Но теперь я понимала, что имею дело с самым настоящим «бизнесом», извлечением денег у невежественных и суеверных.

Каждое утро, просыпаясь, я с ужасом думала, какой-то увижу сегодня тетку. Что ей внушит «голос». Что она выкинет?

Несколько раз она вдруг переставала всех узнавать и разговаривала со мной, с доктором Ренаром, с окончательно перепуганной прислугой вполне логично, здраво, изысканно вежливо, но как с людьми совершенно посторонними и незнакомыми, которых она впервые видит.

И нам лишь оставалось неумело подыгрывать ей, тоже притворяться, будто впервые ее видим, — и какой же тогда начинался в доме сумасшедший любительский спектакль, поневоле разыгрываемый бездарными актерами!

Потом тетя на несколько дней впала в детство.

Она проснулась рано и выбежала на террасу, весело напевая давно забытую песенку своих детских далеких лет и нянча на руках какой-то сверток, который ей заменял куклу.

Что она только не вытворяла в эти дни! Видеть это было смешно и страшно.

Вырвав у меня из рук газеты, она, шаловливо приплясывая и показывая язык, отбежала в угол и начала старательно и неумело делать бумажный кораблик.

Потом сдвинула в угол несколько стульев и, устроив из них домик, спряталась в него, время от времени выкрикивая: «Куку!» — и хитро поглядывая на нас.

Уколов случайно палец булавкой, она захныкала, послюнила клочок бумаги и наклеила его на место укола — я сама так делала в детстве.

Доктор Ренар наблюдал за ней с горящими от научного любопытства глазами.

— Сколько вам лет? — спросил он у тети.

Она захохотала, запрокинув голову.

— Чему вы смеетесь?

— Как ты смешно меня называешь. На «вы»… Слов но я большая.

— А ты еще маленькая?

— Да.

— Сколько же тебе лет?

— Семь-

— Когда ты родилась?

— В одна тысяча восемь сот девяносто четвертом году.

— А теперь какой у нас год?

Тетя замялась и пожала плечами, нерешительно поглядывая на него.

— Не знаешь? — спросил Ренар. — А в школу ты уже ходишь?

— Да.

— Ты хорошо учишься?

— Я еще недавно хожу в школу.

— Как же недавно?

— Один год перед этим я ходила совсем немного.

— Скажи, ты уже умеешь читать, писать, считать?

— Да, но это скучно. Можно, я лучше поиграю в саду?

И, получив разрешение, весело запрыгала к двери на одной ножке…

— Нет, доктор Жакоб, кажется, был прав, — повернулся ко мне старик, — а я ошибался. Это все-таки гипноз, а не душевное заболевание. Поразительно! Я читал о таких опытах по внушению возраста в книгах, но вижу впервые. Кто мог внушить ей все это?

— «Голос», — угрюмо ответила я,

— Чепуха, мистика, — сердито отмахнулся Ренар. — Никакого «голоса» нет и быть не может. Это просто галлюцинация. «Человек суеверен только потому, что пуглив; он пуглив только потому, что невежествен». Гольбах.

У тети даже изменился и стал совсем детским, неуверенным почерк. Это показал опыт, который не преминул специально устроить любознательный доктор Ренар. Как строгий школьный учитель, он продиктовал тете несколько фраз. Она записала их, от напряжения высовывая кончик языка и поминутно облизывая губы. При этом она покосилась на меня, прикрыла листочек ладонью и совсем по-детски сказала:

— Чур, не подсматривать!

Мы сравнили эту запись с одной из школьных тетрадей, сохранившихся у тети с детских лет. Совпадение было порази тельным, полным — вплоть, до грамматических ошибок, от которых тетя, став взрослой, уже давно избавилась.

По словам доктора Ренара, этот удивительный опыт тоже доказывал, что тетя впала в детство, несомненно, под чьим-то гипнотическим внушением. Значит, Жакоб прав.

Настал подходящий момент, решила я и снова тщательно обыскала тетину спальню, пока она резвилась в саду.

Я обшарила и выстукала, как это делают в шпионских романах, даже станы в тщетных поисках спрятанных где-нибудь потайных репродукторов или микрофонов, но ничего не нашла и с тоской думала: «Где же прячется этот проклятущий «голос»?»

Может быть, все-таки существует телепатия и эти космические чудотворцы ведут внушение на расстоянии без всяких приемников и передатчиков, напрасно мы их ищем?

Жалко, не с кем поделиться мыслями. Если позвонить Жакобу, он меня высмеет. А доктор Ренар ответит какой-нибудь очередной назидательной пословицей, в телепатию он тоже не верит.

Как мне тоскливо и одиноко!

К тетиным выходкам я вроде уже начала привыкать и переносила их с каким-то тупым, апатичным терпением. Но, видно, эта струна терпения была натянута ъ моей душе до предела и настало время ей лопнуть…

За обедом, когда я попыталась повязать ей фартучек — впав в детство, тетя баловалась за столом и ела неопрятно, — она вдруг обеими руками вцепилась мне в горло и стала душить! Доктор Ренар подскочил к нам и пытался освободить меня. Но тетя вцепилась мне в горло мертвой хваткой, глаза ее горели ненавистью. Руки у нее стали словно железными…

Я уже начала задыхаться, когда доктор Ренар вырвал меня из рук тети и увел ее с немалым трудом в спальню…

А я бросилась к телефону и стала звонить Жакобу.

— Она пыталась меня задушить, — рыдала я в трубку. — А еще утром притворялась семилетней девочкой. Я больше не могу. Вам хорошо рассуждать, вы не видите этих ужасов. Ведь они окончательно сводят тетю с ума, эти космические бандиты. Или она уже рехнулась?

— Нет, этого они не сделают, — быстро ответил он.

— Почему? Откуда у вас такая уверенность?

— А зачем им нужна сумасшедшая жертва? Ведь она еще не отдала им все деньги, верно?

— Пока нет.

— А им только от нее и нужно, чтобы она поскорее подарила или завещала им все деньги.

— Почему вы так думаете?

— Для того чтобы завещание признали законным, ваша тетя должна подписать его, выражаясь юридическим языком, «в здравом уме и твердой памяти». А в таком состоянии, как сейчас, никакой нотариус ее, конечно, не признает нормальной. Я чувствую, вы очень устали, приезжайте сюда. Вам нужно отдохнуть.

Положив трубку, я кинулась навстречу вошедшему в комнату Ренару.

— Что с ней?

— Мы уложили ее в постель, и она уже крепко спит. Ой, какие ужасные синяки оставила она у вас на шее. Надо сделать примочку…

— Пустяки, пройдет, — отмахнулась я. — Доктор Жакоб советует мне уехать на несколько дней к ним, в Монтре…

— Очень разумная мысль. Если припадок повторится, мы отвезем ее в психиатрическую лечебницу. А вам, дорогая девочка, надо уехать, — поглаживая меня по голове, настойчиво сказал доктор Ренар.

11. В СТРАННОМ МИРЕ

На вокзале меня встретил доктор Жакоб.

— Что вы так на меня смотрите? — сердито спросила я у него, когда мы сели в машину и тронулись. — Отвернитесь. Да, я постарела на десять лет. Любуетесь, какие синичищи на шее? Даже припудрить не успела. Я так извелась. Почему вы ничего не предпринимаете? Чего вы ждете?