Равиль Бикбаев - Бригада уходит в горы

• Название: Бригада уходит в горы
• Автор: Равиль Бикбаев
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-42473-3

Это была война, и мы все на ней были далеко не ангелами и совсем не образцовыми героями. Осталось только добавить, что этот рассказ не исповедь и мне не нужно отпущение грехов.

---

Дорогой сыночек!

Я уже дни считаю, когда ты вернешься. Так по тебе соскучилась. Уже и одежду тебе всю новую купила, на размер больше, чем та которую ты до армии носил. Ты же сильно вырос наверно! Даже поверить не могу, что ты такой большой стал и уже сам солдатами командуешь, ты уж их не обижай, помни у них тоже мамы есть. Я уже и в институт сходила все программы собрала для вступительных экзаменов. Сыночек, ты попроси своих командиров пораньше тебя отпустить, тебе же еще к экзаменам готовится надо. И не забудь взять характеристику. Ты слышишь? Не забудь, а то ты у меня такой рассеянный. А дома у нас все хорошо. Я не болею, работаю. Мне отпуск обещали дать когда ты вернешься. Возвращайся скорей.

Целую, твоя мама.

28 марта 1982 года приказ N 85 Министра обороны: Уволить в запас призыв весны 1980 года. Дождались! Да пошла ты теперь на х. й военная служба! Мы уже граждане, а не солдаты. Все! С нас хватит. Со всего батальона дембеля собрались отметить этот праздник, перепились водки и браги, в воздух из автоматов и пулеметов стреляли. Салют, вам ребята! Со всех видов стрелкового оружия, салют. Сигнальными ракетами, салют! Мирным огнем разукрашено ночное небо, не смерть, радость несут запущенные к звездам красные трассера. Как же от нашего призыва немного ребят осталось в первом батальоне, всего то человек пятнадцать. Пьяные, счастливые. Для нас все кончено. Осталось только гадать, кто в какую партию на отправку попадет. А пока, можно валяться на койках и мечтать, нас уже не трогают, к службе не припахивают и расцветают в апреле красные маки Афганистана.

— Строится батальон! — доносится крик дежурного по батальону.

— Строится вторая рота! — кричит снаружи палатки дневальный.

Лениво поворачиваюсь на койке с бока на бок и смотрю как выбегают на построение бойцы. Вчера я узнал, что попал в первую партию отправляющуюся в Союз. Почти месяц следуя незыблемой армейской традиции отдаю свое пайковое сливочное масло молодым солдатам: «Вам еще служить, а мы дома вволю пожрем. Кушайте внучки, дедушка угощает». Неделю назад сдал командование взводом вновь прибывшему лейтенанту и меня уже ничего не касается.

— Вставай да вставай же! — толкает меня забежавший в палатку Лёха.

— Чего еще?! — недовольно ворчу я и отталкиваю его руку.

— Всю бригаду комбриг строит… — говорит стоя у моей койки Лёха. Смуглое лицо у него встревоженное.

— Да пошел он к духовой матери! — не вставая с кровати равнодушно отвечаю я, и улыбаясь, — Лёха мы же в первую отправку уходим, скоро в Союз…

— Четвертый батальон духи в кольцо взяли, — кричит мне Лёха и с силой бьет ногой по сетке кровати, — Да вставай же ты! Все наши уже пошли на построение…

Батальон окружили? Такого еще не было. Построена бригада. Все в строю стоят. Только в охранении на позициях оставлены дежурные посты.

— Четвертый батальон окружен в горах, — лицом стоит комбриг к построенной части, — у них большие потери.

Даже утром в апреле уже жарко, беспощадно жжет горное солнце. Кружится у меня голова, пересохло в глотке, в четвертом у меня полно знакомых ребят, еще в учебке службу вместе начинали. В ротном строю никто не шепчется. Растет у всех напряжение от командира роты; до последнего страдающего поносом солдата из минометного взвода. Напился мерзавец не кипяченной воды вот теперь и поносит. Боже мой какая ерунда в голову лезет, какое мне дело до этого засранца, какое мне вообще до всего этого дело…

— По данным командира батальона, подтвержденным авиаразведкой — сухо продолжает говорить подполковник, — силы противника составляют до полутора тысяч душманов вооруженных легким и тяжелым автоматическим оружием, в том числе и минометами. Если мы не деблокируем батальон, все погибнут.

После короткой паузы подполковник начинает рубить приказами:

— Всех без исключения в строй.

У меня холодеет под сердце. Колоколом грохочут «фибры души»: «Ну вот тебе и звиздец пришел!» Как же обидно, под самый дембель. Смотрю на немолодое загоревшее лицо подполковника и слушаю:

— В ротах и батареях в нарядах оставлять не более двух солдат. В охранении части оставить только дежурные посты. В штабе части остается только караул и знаменный взвод. Всех офицеров штаба распределить по боевым группам. Весь личный состав батарей и вспомогательных частей распределить по ротам в качестве усиления.

Мало, все равно мало. Один батальон, разведрота, батареи, хорошо если хоть шестьсот человек нас наберется. В четвертом батальоне еще триста. Девятьсот. В чужие незнакомые горы на укрепленные позиции духов, в атаку на пулеметы. Они же нас из укрытий всех положат. Набатом бьют «фибры души»: «Убьют тебя, убьют!»

— Командирам рот через тридцать минут доложить о готовности к выступлению. Командование операцией принимаю на себя. И… — подполковник чуть замялся, может слова ободряющее искал, может хотел брякнуть что нибудь этакое патриотичное, не нашел и не брякнул, коротко закончил:

— К бою!

Не хочу я к бою, я домой хочу, мало я навоевался что ли, пусть другие теперь… В расположении роты молча собираю свое РД: патроны, сухпай, гранаты. Щелкая затвором проверяю механизмы РПКС. Все в порядке. Другие тоже собираются. Вся рота готовится. Их уже учить не надо, сами знают что да как.

— Ты что-то побледнел, — замечает подошедший П*** тихо предлагает, — можешь остаться.

Первый раз при солдатах называю его по имени:

— Хватит Сашка х. ню пороть, — коротко злобно отвечаю я П***.

— Все жить хотят, — как-то неопределенно говорит П*** Он уже переоделся в солдатскую полевую форму, нет звездочек на погонах, нет на панаме офицерской кокарды. Да, все хотят жить.

Тоже мне новость! Вот в том то и дело что все хотят. Мы хотим, солдаты окруженного батальона хотят и верят что не бросят их придут на помощь, даже духи что по ним стреляют тоже надеются, что не их убьют в этом бою.

— Наш батальон десантируют с вертолетов, — помолчав начинает объяснять П*** — ориентировочно за пять километров от места боя.

— Ясно.

— Ты командуешь группой передового дозора, — заканчивает постановку задачи П*** — действуй по обстановке. Главное чтобы они нас раньше времени не обнаружили.

Отбираю себе группу. Какие там на хер добровольцы? По очереди подзываю бойцов: Ты пойдешь! Бледнеет Кузьма; И ты! Опускает глаза Олег; Ты тоже! И прямо в глаза смотрит мне Валерка. Со мной четверо нас. Хватит. Другие тоже жить хотят. Не повезло вам ребята, были вы лучшие солдаты во взводе, вот первыми и пойдете.

Уже сидя на жесткой скамейке в фюзеляже вертолета почувствовал, вроде как и отпустило. От шума винтов от вибрации корпуса машины, летящей к месту выброски, в десантном отсеке ничего не слышно. Закрыв глаза утешаю себя, убьют так убьют да хрен с ним, все одно когда никогда, а помирать придется. Маму конечно жалко, один я у нее, а так вроде как и ничего. Вертолет то вверх то вниз, ныряет, противно сосет под ложечкой. Знаю когда летчик так пилотировать начинает, выполняет машина противозенитный маневр. Лица у всех ребятишек как побледнели, кой кого уже поташнивать стало. Вот так ребята, в десанте служить, это вам не в берете перед девками вые…ться.

— К машине!

Завис вертолет над землей, не глушит пилот двигатель, открыт десантный люк. Бьет в лицо воздушный поток, бешено свистит разгоняемый лопастями винта воздух.

— К машине! — повторно перекрывая рев двигателя, кричу я, — Пошел!

По одному из люка выпрыгиваем, и сразу от вертолета в цепь разворачиваются группа. Вертолет взмывает в воздух. И тишина. Никто не стреляет, никого не видно, не обнаружили нас пока. Вот и чудненько. При доставке не сбили, при высадке не перестреляли, а уж дальше мы сами. Еще десять минут лежим, перекуриваем, осматриваемся и прикрываем высадку остальных групп. Все в сборе? Все. Пошел!

На двести метров вперед от роты уходит передовая походная застава. Это ж сколько раз я дозором то ходил? Много, почти на каждой операции. Ничего пока живой. Слушай горы солдат, смотри вперед и по сторонам, под ноги глянуть не забудь и слушай, слушай «фибры» своей души, может и обойдется все. Виляет узкая горная тропа, что там за поворотом? Да хрен его знает! Идешь? Вот и иди, что будет то и будет.

— Ну чего тебе? — не оборачиваясь на ходу спрашиваю веснушчатого Валерку. Он чуть поодаль со мной в паре идет. Чувствую, что давно хочет что-то спросить.

— А ты вправду духов чуешь? — ускорив шаг и подходя ближе нерешительно спрашивает Валерка.

— Правда, — утешаю его. Пусть верит, ему так легче будет впереди идти. Обернувшись глянул на его красное все мокрое от пота лицо и замогильным голосом тихонько провыл:

— Еще чую, что тебе твоя девонька со студентом изменила, а когда ты живой вернешься, то на другой женишься.

— Это кто же тебя сказал? — от удивления разинув рот спрашивает Валерка и спотыкнувшись о камень короткой очередью выплевывает матерное ругательство.