Борис Казанский - В мире слов

• Название: В мире слов
• Автор: Борис Казанский
• Издательство: Авалонъ, Азбука-классика
• Жанр: Языкознание
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-903605-16-3, 978-5-352-02279-5

В книге, написанной известным филологом, в популярной форме рассказывается, как возникает речь, как мы учимся говорить, каким количеством звуков обходимся, какие образы возникают в нашем сознании, когда мы произносим слова. Идет также речь о происхождении слов. Материалы, подобранные со знанием дела, подаются в живой манере, они интересны н доступны пониманию массового читателя.

---

Древнеиндийские, иранские, греческие и кельтские имена родовой знати часто означали укротитель коней, ценитель коней, владетель коней — Филипп, Ипполит, Архипп, Бригадашьва, Ашьвагхоша, Виштасп, Аспарух, Эпоредорикс. Словом, владение конем и выезд на колеснице были преимуществом знати. Даже гораздо позднее, уже в расцвете истории, греческие и римские «всадники» (первоначально граждане, являвшиеся в ополчение с собственным конем) составляли особое привилегированное сословие.

У славян же и германцев знати долго не было, так как дольше держался патриархальный родовой быт. Понятно, что боевых колесниц они не имели, и что собственные имена этого типа у них отсутствовали.

В славянском словаре замечательно интересны не только слова, сохранившиеся с глубокой древности, но и самые утраты слов, унаследованных из индоевропейского языка и общих другим языкам нашей семьи.

Основным индоевропейским словом для обозначения крупного рогатого скота было гоу (может быть звукоподражательное). Производные и составные с ним слова показывают, какое большое значение придавалось в древности быку и корове. С ними связан ряд мифов, они участвуют в обрядах, как чтимые жертвенные животные. Убой их сопровождается религиозными действиями. Войны царей, распри героев, враждебность богов мотивируются в сказаниях угоном быков, основы богатства.

В древности скот составлял и богатство и честь. В индийском эпосе война, поход передаются буквально выражением добывание быков. Древнегреческая девушка, за которую женихи готовы были богато одарить ее родителей, называлась буквально скотоберущей, в смысле драгоценной, потому что бык был основной единицей цены, своего рода валютой. В латинском языке от слова, означающего скот, образовалось название денег — пекус, пекуниа. Славянскому скот соответствует старонемецкое скац, современное шац (Schatz) — богатство, сокровище. Любопытно, что и в древнерусском языке скотница значило сокровищница.

Сравнение с быком, коровой, телкой в древней поэзии делается не только для мужчины, женщины, девушки, но даже для богов и богинь. Подобными образами, метафорами и эпитетами она прямо насыщена.

Вся эта скотоводческая идеология и поэзия осталась чужда славянству. Очевидно в эпоху племенного быта у славян не было обширных стад, как не было и многочисленных табунов. Славяне имели, конечно, и крупный и мелкий скот. Говядина — от старинного говядо (стадо, скот) — происходит от общеиндоевропейского слова гоу. Но это слово осталось одиноким, без развития, не имело очевидно того веса, который так заметен в древних языках. Оно и сохранилось только в производном названии мясо. Само же оно вытеснено уже чисто славянскими бык, корова.

Характерны и эти новые названия. От бык — произведено бычить, быкать (мычать, гудеть) — родственное слово в латинском означало трубу. Корова буквально значило рогатая. Это, следовательно, прозвища домашние, деревенские, совсем другого характера, другой среды, чем насыщенные религиозно-мифологическим и общественным значением, созданные богачами и знатью, торжественные древние слова индусов или греков.

Показательны подобные новые, названия в славянском и для частей тела. Голова означало, по-видимому, собственно верхушка, конец; рука — просто собнралка (по-литовски ранка, от ренку, что значит собираю); нога (вместо индоевропейского пядь со значением стопа), родственное нашему ноготь и литовскому нагас (копыто), тоже служило как бы шутливым прозвищем, сравните народное рыло (свиньи) от глагола рыть.

Подобным образом создавались и в русском рот и глаз, наряду с индоевропейскими уста и око, оставшимися в поэтическом языке. Нашему глаз соответствует глас, слово, которое в германском означало прозрачный камень, в эстонском — янтарь (как сообщает римский историк Тацит).

Эти новые слова-описания, слова-образы характерны для народного языка, который продолжает это творчество и в новое время.

Несколько неожиданная на первый взгляд замена в славянском произошла с индоевропейским словом, которое означало главу семьи и дома — санскритское питар, иранское пэтар, греческое и латинское патэр, германское фатэр. Вместо этого древнего, исконного и, казалось бы, незыблемого слова в славянском оказывается новое: отец — совсем другого порядка и значения.

Санскритское пнтарах означало не только отцы, но и предки, души предков, культ которых имел центральное значение в родовом быте и, по мнению этнографа Э. Тайлора и многих других ученых, явился вообще корнем религии. Латинское патрэс имело то же значение, но этим же словом в Риме именовались и члены верховного правительственного собрания, Сената (то есть старшины). В имени верховного римского божества Юпитер также заключается это слово. Вообще оно глубоко связано со всем «отцовским» строем индоевропейского племени в общественно-правовом и религиозном отношении. Это слово значительное, большое, священное.

Славянское отец — совсем не то. Оно тоже слово древнее, общеиндоевропейское. Но это слово простое, домашнего обихода, возникшее из детской речи. Родственное древнегреческое атта служило обращением к людям старшим, почтенным, но стоящим ниже. Так, в «Илиаде» обращается Ахилл к престарелому своему воспитателю, а в «Одиссее» Телемах к почтенному свинопасу; у нас в таком значении употреблялось батя.

Значит, исконное древнее слово, значительное, торжественное, почти что титул, вытеснено было у славян фамильярным обращением отьць, которое и стало названием главы семьи и дома. Так и мы можем применить обращение папа, но только говоря о собственном отце или же с детьми: «Твой папа».

Но отец — ласкательная форма к ото! Значит, и ото стало холодным, невыразительным и, в свою очередь, сменилось ласковым, детским обращением. Потом и отец потеряло свою теплоту и перестало ощущаться как ласкательная форма. И наряду с древним детским тятя, тато, для обращения к отцу стало употребляться другое слово — батя, батюшка.

Любопытно, что что последнее слово представляет, по-видимому, ласкательную форму к слову брат и было первоначально обращением к старшему брату. Вероятно, это стоит в связи с крепкой организацией большой семьи, подчиненной хозяйской власти старшего брата. Впоследствии это обращение перенесено было на отца и на почтенных людей вообще, специально на священника, подобно тому как и теперь в народе обращаются к духовным лицам — отец Сергий, отец дьякон и к пожилым людям вообще.

В украинском слово батько тоже заменило отца.

Этот трижды повторявшийся процесс замены названия главы семьи новым красноречиво показывает, насколько проще и сердечнее были славянские семейные отношения. Очевидно и самый быт славян был мягче, чем германский и римский, в котором отец имел право выбросить младенца или продать детей, а сыновья должны были даже взрослыми держать себя перед отцом, как перед суровым начальником.

Слово, конечно, красноречивое. Но в славянских языках очень много таких случаев, когда слово важное и значительное имеет только уменьшительную (ласкательную) форму, которая вытеснила основную.

Этот процесс происходит в русском языке и в последствии. Когда слово порох стало означать специально взрывчатую смесь, то первоначальное значение сохранилось в уменьшительной форме порошок. Подобным образом и карточка не значит маленькая карта; книжка не есть маленькая книга, блузка — не маленькая блуза. Такие слова как палка, пешка и кольцо сохранились только в уменьшительной форме. Иголка и нитка вытесняют форму игла и нить.

Но в славянских языках это явление более значительного порядка. Древним уменьшительным и ласкательным суффиксом был — ьц(е), — иц(а). И вот какой круг вещей охватывает эта категория уменьшительных: отец, солнце, сердце, месяц, овца, телец, агнец, жеребец, скворец, яйцо, конец, венец, птица, пшеница, десница и шуйца (правая и левая рука), палец и палица, зеница, ресница, девица, молодец и молодица, удалец, красавец, красавица и так далее!

Эта ласковость в названиях животных, явлений природы, частей тела характерна для народной речи, для земледельческого, крестьянского отношения к природе. И позднее мы встречаем множество таких ласковых уменьшительных названий — телка, теленок, телушка, сивка, бурка, буренушка, лягушка, пташка, цветок, росток, сурок, чирок, лепесток.