Трейси Шевалье - Прелестные создания

• Название: Прелестные создания
• Автор: Трейси Шевалье
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-48203-0

Консервативная Англия начала XIX века. Небольшой приморский городок. Именно в нем происходит встреча уроженки этих мест Мэри Эннинг, чья семья живет в ужасающей бедности, и дочери состоятельного лондонского адвоката Элизабет Пилмотт, которая вместе с сестрами поселилась здесь. Девушки подружились. И дружбу их скрепила общая любовь к неизвестным существам, окаменелые останки которых они находили в прибрежных скалах.

Однако их привязанность трещит по швам, когда Мэри и Элизабет влюбляются в одного и того же человека, тоже охотника за древностями.

Найдут ли девушки в себе силы вернуть дружбу? Или та будет перечеркнута взаимными упреками и несправедливыми обвинениями? Хватит ли у Элизабет мужества защитить Мэри Эннинг, когда та попадет в беду?

Новая книга от автора международного бестселлера «Девушка с жемчужной сережкой».

---

О его манере читать лекции я могла судить только по его голосу. Нас с Джонни, дабы убрать с глаз долой, усадили на стульях на лестничной площадке, расположенной у дальнего конца зала, и, хотя мы держали дверь приоткрытой, чтобы слышать, нам ничего не было видно через щель, кроме спин джентльменов, стоявших у двери в переполненном зале. Я чувствовала себя так, словно стена мужчин отгораживает меня от сцены.

По счастью, ораторский голос преподобного Конибера пробивался даже к нам.

— Я имею высокую честь, — начал он, — представить обществу отчет о почти совершенно сохранившемся скелете плезиозавра нового вида, гипотезу о существовании которого, исходя из рассмотрения нескольких фрагментов, найденных лишь частично, я счел себя уполномоченным выдвинуть на обсуждение в 1821 году. Следует отметить, что этот новый экземпляр был на некоторое время предоставлен в распоряжение моего друга, профессора Бакленда, для научного исследования благодаря любезной щедрости сто владельца, герцога Букингемского. Великолепный экземпляр, недавно обнаруженный в Лайме, подтвердил справедливость моих прежних умозаключений касательно всех существенных моментов, связанных со скелетом плезиозавра.

В то время как мужчин согревали два камина, мы с Джонни мерзли на лестничной площадке. Я поплотнее укуталась в шерстяную накидку, но понимала, что пребывание там никак не может пойти на пользу моим ослабленным легким. Однако же встать и уйти в такой ответственный момент я никак не могла.

Преподобный Конибер без промедления стал описывать самую удивительную черту плезиозавра: его чрезвычайно длинную шею.

— По длине его шея в точности равна длине его туловища и хвоста, — сообщил он. — И она, превосходя по числу позвонков самых длинношеих птиц, даже лебедя, выходит за рамки законов, которые до сих пор считались универсальными для мира природы. Я так спешу упомянуть об этом обстоятельстве потому, что оно составляет самую значительную и интересную черту недавнего открытия, которая в силу своего эффекта представляет это животное одним из самых любопытных и важных дополнений, которые геология когда-либо вносила в сравнительную анатомию зооморфных видов.

Затем он стал подробно описывать зверя. К этому моменту я уже с трудом сдерживала приступы кашля, и Джонни спустился в кухню, чтобы принести мне вина. Должно быть, то, что он увидел там, понравилось ему больше того, что можно было слышать на площадке, потому что, принеся мне стакан кларета, он снова исчез, спустившись по задней лестнице, вероятно, чтобы сидеть у огня и практиковаться во флирте с девушками из обслуги, нанятой на этот вечер.

Преподобный Конибер описал голову и позвонки, задержавшись на некоторое время на их количестве у различных видов животных, точно так же, как это сделал Кювье в своем критическом послании Мэри. Собственно говоря, он по ходу дела несколько раз упомянул Кювье; авторитет великого анатома подчеркивался на протяжении всего доклада. Неудивительно, что преподобный Конибер пришел в такой ужас из-за ответа Кювье на письмо Мэри. Однако, какой бы невозможной ни представлялась анатомия плезиозавра, тот действительно существовал. Если Конибер верил в эту допотопную тварь, то должен был верить и в то, что нашла Мэри, и лучший способ убедить Кювье состоял в том, чтобы ее поддержать. Мне это представлялось очевидным.

Ему, однако же, нет. Собственно говоря, он сделал нечто противоположное. Описывая ласты плезиозавра, преподобный Конибер заметил:

— Должен признать, что первоначально я ошибочно описывал края ластов как сформированные из закругленных костей, в то время как это не соответствует действительности. Однако, когда в тысяча восемьсот двадцать первом году был найден первый экземпляр, данные кости были ни с чем не скреплены, но затем приклеены, чтобы занять свое нынешнее место, вследствие предположения владельца.

Мне потребовалось какое-то время, чтобы осознать, что под «владельцем» он разумеет Мэри и, таким образом, выдвигает мысль о том, что она наделала ошибок, соединяя кости первого плезиозавра. Преподобный Конибер дал себе труд сослаться на нее — по-прежнему безымянную, — лишь когда ему потребовалось в чем-то ее упрекнуть.

— Какая низость! — проворчала я несколько громче, нежели намеревалась, потому что множество джентльменов из ближайшего ко мне ряда задвигались и повернули головы, словно пытаясь установить местонахождение источника этой вспышки негодования.

Я съежилась на стуле, после чего молча слушала, как преподобный Конибер сравнивал плезиозавра с черепахой без панциря и делал предположения о его неуклюжести как на земле, так и в море.

— Нельзя ли отсюда заключить, что он плавал на поверхности или около нее, изгибая свою длинную шею, как лебедь, и время от времени устремляя ее вниз, когда в пределах его досягаемости случалось проплывать рыбе? Возможно, он прятался в мелких водах у берега, затаившись среди водорослей и высовывая ноздри на поверхность со значительной глубины, находил безопасное укрытие от нападения опасных врагов.

Закончил он напыщенной фразой, которую, как я подозреваю, придумал во время предшествующей части заседания.

— Я могу только поздравить научную общественность, что открытие этого животного произошло именно в тот момент, когда прославленный Кювье занимается исследованиями древних яйцекладущих, причем его работа уже готова к опубликованию. Благодаря ему этот предмет приобретет тот ясный строй, который он всегда умел вносить в самые темные и запутанные вопросы сравнительной анатомии. Благодарю вас.

Этими словами преподобный Конибер связывал свое имя с именем с барона Кювье: теперь, если бы со стороны француза последовала какая угодно критика, никому не пришло бы в голову, что она направлена против Конибера. К рукоплесканиям я не присоединилась. В груди у меня стало так тяжело, что возникли трудности с дыханием.

Началось оживленное обсуждение, за всеми подробностями которого я не уследила, потому что у меня кружилась голова. Однако я слышала, как мистер Бакленд прочистил наконец горло.

— Я бы хотел выразить свою признательность мисс Эннинг, — сказал он, — которая нашла и откопала этот великолепный экземпляр. Досадно, что он не прибыл вовремя, чтобы послужить иллюстрацией к блестящему докладу преподобного Конибера, но как только экспонат будет здесь установлен, мы будем рады, если все члены нашего общества и друзья придут осмотреть его. Вы будете изумлены и восхищены этим потрясающим зрелищем.

Вот и все, что она получила, подумала я: два слова благодарности, да и то произнесенные мельком, вскользь. Ее имя никогда не будет вписано в научные журналы и книги, забудется. Так непременно случится.

Слушать прения в зале мне не пришлось. Вместо этого я упала в обморок.

9 Знамение

Я увидела, как она отплывает, только по счастливой случайности, оказавшись в тот день на берегу.

Меня поднял Джо. Однажды утром, когда мамы не было дома, он подошел и встал надо мной. На кровати рядом со мной лежал Трей.

— Мэри, — сказал он.

Я перекатилась на бок.

— Что?

С минуту он ничего не говорил, просто смотрел на меня сверху вниз. Любой другой мог бы подумать, что лицо у него ничего не выражает, но я-то видела: ему досадно, что я не встаю с постели, не будучи серьезно больной. Он покусывал свою щеку — маленькие такие укусы, из-за которых напрягалась его челюсть: надо только знать, на что смотреть.

— Теперь ты можешь вставать, — сказал он. — Мисс… Мама улаживает это дело.

— Что улаживает?

— Твою проблему с тем французом.

Я села, кутаясь в одеяло, потому что было холодно, несмотря даже на тепло, исходившее от лежавшего рядом Трея.

— Как она это делает?

— Она не говорит. Но тебе надо вставать. Я не хочу снова отправляться на берег.

Я почувствовала себя такой виноватой, что тут же встала, а Трей залаял от радости. Я тоже испытывала облегчение: валяться целый день в постели было нестерпимо скучно, но мне хотелось, чтобы кто-нибудь велел мне встать, прежде чем я это сделаю сама.

Я оделась, взяла свой молоток и корзину, затем кликнула Трея, который оставался со мной, пока я валялась в постели, но изнывал от желания выйти наружу. Полковник Бёрч, даря его мне накануне своего окончательного отъезда из Лайма, пообещал, что Трей будет мне предан. Так оно и вышло.

Стоило мне выйти, как дыхание мое обратилось в пар, обволакивающий лицо, настолько было холодно. Прилив перекрыл доступ к Блэк-Вену и Чармуту, поэтому я пошла в другую сторону, где узкая полоска земли под утесами на Монмутском взморье была по-прежнему свободна от воды. Хотя в тех утесах я редко когда находила монстров, иногда мне случалось доставлять оттуда гигантские аммониты — они были подобны тем, что закопаны на кладбище аммиков, но здесь свободно высовывались из слоев скальных пород. Трей бежал передо мной по дорожке, цокая когтями по твердому льду. Иногда он возвращался, чтобы обнюхать меня и удостовериться, что я следую за ним и не собираюсь поворачивать домой. Несмотря на холод, оказаться на воздухе было сущим удовольствием. Я словно выбралась из смутного бреда лихорадки в яркий и живой мир.