Елена Воробьева - Летописи Арванды. Легенды спящего города

• Название: Летописи Арванды. Легенды спящего города
• Автор: Елена Воробьева
• Издательство: СКИФИЯ
• Жанр: Мифы. Легенды. Эпос
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-903-463-44-2

В книге сменяются чередой волшебство и реальность, мистика и простые человеческие чувства, а неразгаданные со дня сотворения мира тайны вплетены в обыденность серых будней. За чарующими и романтическими образами внимательный читатель без труда найдет и увлекательный сюжет, и вечную борьбу противоречивых законов бытия.В книгу включены: легенда-поэма «Летописи Арванды», поэмы из цикла «городские легенды» – «Легенды спящего города». Помимо поэм в книгу вошла театральная пьеса «Сожженная дорога Никколо Паганини».

Елена ВоробьеваСанкт-Петербург, 2010

Летописи Арванды. Легенды спящего города

Издательство: «Скифия»

302 стр. Твердый переплет

ISBN 978-5-903463-44-2

Тираж: 500 экз.

При оформлении обложки использован фрагмент картины Джона

Вильяма Уотерхауса «Миранда и буря».

---

зачем же что-то менять? Она в недоумении пытается образумить Никколо.

А н т о н и а ( в н е д о у м е н и и ) :

Никколо, милый, как ты можешь? Как я оставлю, малыша?

Ахилл и мне всего дороже — тоскует по нему душа.

Никколо… Разве ты не любишь? Я все еще тебя люблю…

И первой встречи поцелуи я в памяти своей храню…

Я помню… Город всех влюбленных — Венеция! Дурман ночей,

Танцуют на воде гондолы в летящих искорках лучей…

Как мог ты позабыть, Маэстро — Венецианский карнавал!

Мелодий лучше и прелестней ты никогда не создавал!

Ты счастлив был и наша встреча перевернула жизнь твою —

А я была тогда беспечна, не знала как тебя люблю…

Но годы шли… Мы расставались, сходились, ссорились с тобой —

Теперь двенадцать лет промчались, я жизни не хочу другой…

Антониа пытается поймать взгляд Никколо, который продолжает кружить по

комнате, Ангел, вздохнув устало, отводит взгляд от окна и смотрит на Паганини.

Тот, наконец, заканчивает свой маршрут и подходит к Антонии.

Н и к к о л о ( п р и м и р и т е л ь н о ) :

Антониа… Любовь былая приходит иногда ко мне…

В воспоминаниях о рае, что был в прекрасном нежном сне…

Венеция… Мосты, палаццо… Луна в серебряных волнах…

Там невозможно не влюбляться! Любви дурман в ее садах…

А ты… Как ты была красива — глаза, улыбка, тонкий стан…

А голос! Ангельское диво! И страстна, словно океан…

Теперь же… Только тень осталась Венецианских вечеров —

Я разлюбил тебя, я каюсь,… но не зажечь былых костров…

Ангел снова вздыхает… Антониа все не может поверить, что перемены неиз-

бежны, что Никколо устал от нее…

А н т о н и а ( с ч у в с т в о м ) :

Никколо… Разве ты не помнишь — «Ла Скала» весь сиял огнем!

Рукоплескания и полночь… на сцене были мы вдвоем!

Минуло лишь четыре года — Маэстро… Разве я стара?!

Не всю красу взяла природа, и слава вовсе не прошла…

Еще рукоплескают люди, с восторгом, завистью глядя —

Мой голос их желанья будит средь мрака ночи, света дня…

Я завораживаю души, сердца их мне принадлежат!

Лишь ты меня не любишь слушать — ты презираешь мой талант!

Ты лишь собой привык гордиться, и славу забирать себе —

Тебя встречают, словно принца, не вспоминая обо мне…

А знаешь ты, какие слухи преследуют тебя давно?

Тебе пророчат ада муки! Тебе же все еще смешно…

Ангел, со скучающей улыбкой слушавший ее жалобы, при последней фразе по-

мрачнел и посмотрел на Никколо — тот лишь насмешливо усмехался.

Н и к к о л о ( у с т а л о ) :

Антониа, ты позабыла, что годы заберут свое —

Талант твой, красота и сила уйдут чредой в небытие…

А ты уже на середине — тебе минуло тридцать лет…

А я… ну что ж… мой друг Тадини ведет десятилетья след.

Легатов папских подготовил. Сезон охоты им открыт —

Я не отдам своей им воли! Ханжа! Лукавый иезуит!

Корыстолюбие, притворство — не вера, верховодят им!

Злобы и зависти короста покрыла сердце! Черный дым

Застлал глаза… И кардиналу так просто, на весь мир кляня,

Найти врага — и он по праву назначил жертвою меня!

Ангел прикрыл глаза и по его щеке сбежали две прозрачные слезы, словно ис-

корки… Антониа испуганно подскочила к Никколо.

А н т о н и а ( в о з б у ж д е н н о ) :

Но люди тоже так считают! Сомнения в душе храня,

Тебя восторженно встречают — но призрак адского огня

Им виден за твоей спиною! Их будоражит скрипки страсть,

Что властвует над их душою! И это — дьявольская власть…

Им непонятны эти чувства! Издревле музыка была

Лишь легким образом искусства — твоя огнем их обожгла!

Обрушилась лавиной дикой и увела за край земли…

Потоки лавы многоликой как люди выдержать могли?

А вызов, что ты бросил свету? Тадини ты помехой стал —

Он призовет тебя к ответу и твой разрушит пьедестал!

Никколо! Ты же горд безмерно! Склонись пред церковью теперь —

И путь твой, освященный верой, прекрасней станет и светлей…

Ангел качает головой и с сожалением смотрит на Антонию…

Н и к к о л о ( г н е в н о ) :

Так вот что?! Ты им тоже веришь! Ты смотришь на меня всю жизнь

Как на диковинного зверя! Ну?! Где же дьявол — оглянись?!

А н т о н и а ( у м о л я ю щ е - в о с х и щ е н н о ) :

Маэстро мой! Пусть то не дьявол! Но человеческой рукой

Нельзя добиться высшей славы, забыв навеки свой покой —

Без скрипки ты дышать не можешь, ты любишь лишь ее одну!

Она тебе — Господь и сторож, твой проводник в теней страну…

Лишь там таятся эти звуки, что могут тысячи людей

Обречь на сладостные муки, обрушив ураган страстей!

Никколо! Между нами было так много! Разве ты забыл?!

Но я за все тебя простила — а ты… Ты разве, не простил?

Мне все равно — Бог или дьявол руководит тобой в пути…

Ты гений! Ты весь мир заставил за музыкой твоей пойти!

Н и к к о л о ( и с к р е н н е , с ч у в с т в о м ) :

Антониа! Я верю в Бога, я не нарушил время бег,

Людские души я не трогал! И я — обычный человек!

Я слышу этот мир иначе — все звуки, словно водопад,

Спадают, становясь все ярче, не видя пред собой преград…

И Скрипка позовет так нежно… Она ведь часть моей души!

Ее призыв, как ветер вешний, рассвет, отрада среди лжи —

Тот мир, где обитает тело, погряз в притворстве серых дней,

Мне мишура давно приелась, и зло, предательство людей!

Но музыка! Она правдива, она не искажает свет —

В ней истины предвечной сила! Величие грядущих лет…

В любви я не увидел счастья — все проходяще… только сон…

И чары не имеют власти над тем, кто утром пробужден.

Но Скрипка — жизнь моя и гений! Моя любовь и благодать —

Таких чарующих мгновений мне женщина не может дать!

Антониа, сначала было успокоившаяся, впадает в безудержный гнев, схватив

скрипку, не убранную в футляр Маэстро, она в бешенстве разбивает ее об

пол… Жалобно вскрикивают, обрываясь, струны, скрипка с диким треском

рассыпается на деревянные осколки… Ангел снова качает головой и подходит

ближе к кроватке Ахилла…

А н т о н и а ( в д и к о м г н е в е к р и ч и т ) :

Я ненавижу, ненавижу! Пусть сгинет, пусть сгорит в огне!

Она тебе была всех ближе — ты ей отдал, что должен мне!

От жуткого грохота и слившихся в один визг крика матери и предсмертного во-

пля струн проснулся Ахилл. Не понимая, что происходит, он, падает с высокой

кровати… Отец в ужасе спешит к нему, мать, в одно мгновение поняв, что она

наделала, также пытается поймать малыша… Родители не успевают — Ахилл

падает на пол с большой для себя высоты — лишь Ангел успевает смягчить для

него этот удар, подставив свое крыло…

Никколо тут же посылает за лекарем, который обнаруживает лишь сильнейший

вывих плеча. Когда все успокоилось и лекарь ушел, Никколо сказал всхлипы-

вающей Антонии:

Н и к к о л о ( р е ш и т е л ь н о , с н а ж и м о м ) :

Ну все! Закончилось терпенье! Пусть в скрипке не умрет душа —

Но ты в слепом и злобном гневе чуть не сгубила малыша!

Он мой теперь! Оставь нас, слышишь?! Я не могу так дальше жить!

О, Боже, мой малыш не дышит... Нет, показалось! Крепко спит…

Антониа, теперь довольно! Ты можешь все мое забрать —

Но он останется со мною, ты будешь сына навещать.

Займись теперь своей карьерой, покуда годы не прошли,

И ты еще побудешь первой… на сцене, в опере, в любви…

Мы будем видеться так часто, как только пожелаешь ты —

Пусть каждый снова будет счастлив, и наши сбудутся мечты…

Антониа, наконец, соглашается на его условия. Он назначает ей ежемесячное

содержание и обещает положить на ее имя деньги в банк. Также обещая не пре-

пятствовать ее встречам с сыном. Антониа уходит.

Никколо с безграничной любовью смотрит на спящего сына.

Н и к к о л о ( н е ж н о , б у д т о у в и д е в с в е т ) :

Ты мой — ты кровь моя и плоть… Как в отражении зеркальном,

Я вижу все, что дал Господь когда-то мне рассветом ранним…

Я вижу, как в твоих глазах, как и в моих, таятся искры,

Витают мысли в небесах, пока безоблачных и чистых.

И взгляд открытый и прямой ты демонстрируешь умело…