Лев Толстой - ПСС. Том 24. Произведения 1880-1884 гг.

• Название: ПСС. Том 24. Произведения 1880-1884 гг.
• Автор: Лев Толстой
• Издательство: Государственное издательство художественной литературы
• Жанр: Религиоведение
• Год: 1957

«Это сочинение — обзор богословия и разбор Евангелий — есть лучшее произведение моей мысли, есть та одна книга, которую (как говорят) человек пишет во всю свою жизнь. Я имею на это свидетельство двух ученых и тонких критиков, обоих несогласных со мною в убеждениях. Оба, всегда прямо говорившие мне правду, признали сочинение неопровержимым.»

«Но, несмотря на все усилия толпы, избранные люди, сквозь всю грязь лжи, видят истину и проносят ее во всей чистоте чрез века и усилия лжи, и в таком виде учение доходит до нас. Тот, кто теперь, в наше время, будь он католик, протестант, православный, молоканин, штундист, хлыст, скопец, рационалист, какого бы ни был исповедания, тот, кто читает теперь Евангелие, находится в странном положении. Тот, кто умышленно не закрывает глаза, тот не может не видеть, что если тут не всё, что мы знаем и чем мы живем, то по крайней мере что-то очень мудрое и значительное. Но мудрое и важное это выражено так безобразно, дурно, как говорил Гёте, что он не знает более дурно написанной книги, как Евангелие, и зарыто в таком хламе безобразнейших, глупых, даже непоэтических легенд, и умное и значительное так неразрывно связано с этими легендами, что не знаешь, что и делать с этой книгой. Толкования к этой книге нет другого, как то, которое дают различные церкви. Толкования эти все исполнены бессмыслиц и противоречий, так что каждому представляется сначала только два выхода: или, осердясь на вшей, да шубу в печь, т. е. откинуть всё как бессмыслицу, что и делают ⁹⁹/₁₀₀, или покорить свой разум, что и велит делать церковь, и принять вместе с мудрым и значительным всё глупое и незначительное, что и делает ¹/₁₀₀ тех людей, которые или не имеют зрения, или умеют прищуривать глаза так, чтобы не видать того, чего не хотят видеть. Но и этот выход непрочен. Стоит показать этим людям то, что они не хотели видеть, и они волей — неволей бросают вместе с ложью и ту правду, которая была в ней замешана. И что ужасно при этом, это то, что ложь, смазанная с истиной, смазана с ней часто не врагами истины, но самыми первыми друзьями ее; то, что эта ложь считалась и была первым орудием распространения истины. Ложь о воскресении Христа была во времена апостолов и мучеников первых веков главным доказательством истинности учения Христа. Правда, эта же басня о воскресении и была главным поводом к неверию в учение. Язычники во всех житиях первых мучеников христианских называют их людьми, верующими в то, что их распятый воскрес, и совершенно законно смеются над этим.»

 «Я смотрю на христианство не как на исключительное божественное откровение, не как на историческое явление, я смотрю на христианство, как на учение, дающее смысл жизни. Я был приведен к христианству не богословскими, не историческими исследованиями, а тем, что пятидесяти лет от роду, спросив себя и всех мудрецов моей среды о том, что такое я и в чем смысл моей жизни, и получив ответ: ты случайное сцепление частиц, смысла в жизни нет, и сама жизнь есть зло — я был приведен тем, что, получив такой ответ, я пришел в отчаяние и хотел убить себя; но вспомнив то, что прежде, в детстве, когда я верил, для меня был смысл жизни, и то, что люди верующие вокруг меня — большинство людей, не развращенных богатством, — веруют и живут настоящею жизнью, я усомнился в правдивости ответа, данного мне мудростью людей моей среды, и попытался понять тот ответ, который дает христианство людям, живущим настоящей жизнью. И я стал изучать христианство, и изучать в христианском учении то, что руководит жизнью людей.»

«Я не знал света, думал, что нет истины в жизни, но убедившись в том, что люди живы только этим светом, я стал искать источник его и нашел его в Евангелиях, несмотря на лжетолкования церквей. И, дойдя до этого источника света, я был ослеплен им и получил полные ответы на вопросы о смысле моей жизни и жизни других людей, ответы, вполне сходящиеся со всеми мне известными ответами других народов и на мой взгляд превосходящие все.»

«Если читатель принадлежит к огромному большинству образованных, воспитанных в церковной вере людей, но отрекшихся от нее вследствие ее несообразностей с здравым смыслом и совестью (остались ли у такого человека любовь и уважение к духу христианского учения, или он, по пословице: «осердясь на блох, и шубу в печь», считает всё христианство вредным суеверием), я прошу такого читателя помнить, что то, что отталкивает его, и то, что представляется ему суеверием, не есть учение Христа, что Христос не может быть повинен в том безобразном предании, которое приплели к его учению и выдавали за христианство; надо изучать только одно учение Христа, как оно дошло до нас, т. е. те слова и действия, которые приписываются Христу и которые имеют учительное значение. Читая мое изложение, такой читатель убедится, что христианство не только не есть смешение высокого с низким, не только не есть суеверие, но есть самое строгое, чистое и полное метафизическое и этическое учение, выше которого не поднимался до сих пор разум человеческий и в кругу которого, не сознавая того, движется вся высшая человеческая деятельность: политическая, научная, поэтическая и философская.

Если читатель принадлежит к тому ничтожному меньшинству образованных людей, которые держатся церковной веры, исповедуя ее не для внешних целей, а для внутреннего спокойствия, я прошу такого читателя, прежде чем читать, решить в душе вопрос о том, что ему дороже: душевное спокойствие или истина? Если спокойствие, то прошу его не читать; если же истина, то прошу его помнить, что учение Христа, изложенное здесь, несмотря на одинаковость названия, есть совершенно другое учение, чем то, которое он исповедует, и что потому отношение его, исповедующего церковную веру, к этому изложению учения Христа есть то же, как отношение магометанина к проповеди христианства, что вопрос для него не в том, согласно ли, или несогласно предлагаемое учение с его верою, а только в том, какое учение согласнее с его разумом и сердцем — его ли церковное учение, составленное из согласования всех писаний, или одно учение Христа. Вопрос для него только в том — хочет ли он принять новое учение, или оставаться в своей вере.

Если же читатель принадлежит к людям, внешне исповедующим церковную веру и дорожащим ею не потому, что они верят в истину ее, а по внешним соображениям, потому что они считают исповедание и проповедание ее выгодным для себя, то пусть такие люди помнят, что сколько бы у них ни было единомышленников, как бы сильны они ни были, на какие бы престолы ни садились, какими бы ни называли себя высокими именами, они не обвинители, а обвиняемые, — не мною, а Христом. Такие читатели пусть помнят, что им доказывать нечего, что они уже давно сказали, что имели сказать, что если бы они даже и доказали то, что хотят доказать, то доказали бы только то, что доказывают каждый для себя все сотни отрицающих друг друга исповеданий церковных вер; что им не доказывать нужно, но оправдываться. Оправдываться в кощунстве, по которому они учение Иисуса Бога приравняли к учениям Эздры, соборов и Феофилактов и позволяли себе слова Бога перетолковывать и изменять на основании слов людей. Оправдываться в клевете на Бога, по которой они все те изуверства, которые были в их сердцах, свалили на Бога Иисуса и выдали их за его учение. Оправдываться в мошенничестве, по которому они, скрыв учение Бога, пришедшего дать благо миру, подставили на его место свою святодуховскую веру и этою подставкою лишили и лишают миллиарды людей того блага, которое принес людям Христос, и, вместо мира и любви, принесенных им, внесли в мир секты, осуждения и всевозможные злодейства, прикрывая их именем Христа.

Для этих читателей только два выхода: смиренное покаяние и отречение от своей лжи или гонение тех, которые обличают их за то, что они делали и делают.

Если они не отрекутся от лжи, им остается одно: гнать меня, на что я, оканчивая свое писание, готовлюсь с радостью и со страхом за свою слабость.»

ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ

ИЗДАНИЕ ОСУЩЕСТВЛЯЕТСЯ ПОД НАБЛЮДЕНИЕМ ГОСУДАРСТВЕННОЙ РЕДАКЦИОННОЙ КОМИССИИ

СЕРИЯ ПЕРВАЯ ПРОИЗВЕДЕНИЯ

ТОМ 24

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ МОСКВА 1957

Перепечатка разрешается безвозмездно

ПРОИЗВЕДЕНИЯ 1880—1884

ПОДГОТОВКА ТЕКСТА И КОММЕНТАРИИ H. H. ГУСЕВА

Текст воспроизводится по экземпляру, находящемуся в фонде РГБ: Толстой, Лев Николаевич; Полное собрание сочинений. Том 24. Произведения 1880–1884; Государственное издательство художественной литературы, 1957; Российская государственная библиотека, 2006 (электронный документ в формате Adobe Reader)

Особая благодарность старшему преподавателю кафедры истории русской литературы и журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова Ирине Викторовне Петровицкой за выложенное в общий доступ Полное Собрание Сочинений Л.Н. Толстого (90–томник) в формате Adobe Reader.

Настоящее юбилейное издание первого полного собрания сочинений Л. Н. Толстого печатается на основании постановлений Совета Народных Комиссаров СССР от 25 июня 1925 г., 8 августа 1934 г. и 27 августа 1939 г.

Редактор O. A. Гозанова Технический редактор Л. М. Сутина Корректор К. Полетика

Подписано к печати 12/VIII–57 г. Бумага 68X100¹/₁₆—63¹/₄ печ. л. 77, 79 усл. печ. л. 55, 76 уч. — изд. л. Тираж 5000. Зак. 1705.

Гослитиздат Москва, Б–66, Ново-Басманная, 19

Ленинградский Совет народного хозяйства. Управление полиграфической Промышленности. Типография M 1 «Печатный Двор» имени А. М. Горького Ленинград, Гатчинская, 26.

---

ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ

Из всего учения и примера Иисуса вытекает то, что для достижения царства Божия нужно не заботиться о плотской жизни. Иоанн, первый возвестивший царство Божие, жил в пустыне. И Иисус ушел в пустыню и после пустыни жил без дома и собственности. Главная мысль искушения есть отрицание благ земных.

Беседа с Симоном и блудницею, притча о фарисее и мытаре, наставление о том, что сквернит человека, беседа с самарянкою, беседы с фарисеями, с Никодимом — выражают бесполезность для блага и жизни всего земного и плотского. Притча о произрастающих семенах, где сказано, что две главные преграды для вступления в царство Божие — это страх перед гонениями и любовь к богатству, — всё говорит об отречении от забот земных. Человек, отрекшийся от забот земных, есть нищий.

И вот Иисус прямо называет то внешнее положение, которое нужно для вступления в царство Божие. Он говорит: Блаженны нищие — их есть царство Божие.

В беседе по случаю Иоанна Иисус сказал, что его учение в том, что нищие, бродяги — блаженны.

Прежде положение о том, что для блага не нужно заботиться о земном, вытекало из других положений; теперь же Иисус, излагая сущность своего учения, обращаясь к народу и выражая свою мысль доступно всем, говорит, что только нищий и бродяга может войти в царство Божие, что богатые, пресыщенные и восхваляемые не войдут, потому что богатство, пресыщенность и слава удаляют царствие Божие. И вся дальнейшая проповедь есть, только доказательство этого положения.

СОЛЬ ЗЕМЛИ; СВЕТ МИРА

Мф. V, 13. (Мр. IX, 50; Лк. XIV, 34, 35.) Вы — соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям

Вы соль мира; 1 если уж соль не солона, 2 то чем посолить? Никуда уж она не годна. Разве что бросить ее под ноги людям.

Мф. V, 14. Вы — свет мира. Не может укрыться город, стоящий наверху горы.

Не может скрыться город на вершине горы.

Мф. V, 15. (Лк. XI, 33.) И зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме.

И кто зажигает свет, тот не ставит его под четверик, а ставит его на подсвечник, чтобы он светил всем в горнице.

Мф. V, 16. Так да светит свет ваш перед людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли отца вашего небесного.

Так чтобы светил ваш свет перед людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и понимали 3 бы отца вашего — Бога.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Γή— обитаемая земля, мир, и потому я перевожу: мира или всего мира.

2) Μωρανθη значит: одуреет, но нельзя иначе перевести как — рассолится. Соль в Палестине была не такая, как наша, вываренная или ископаемая, но битуминозная, и потому скоро теряла свою соленость.

Смысл тот, что «вы служите солью миру, т. е. делаете его хорошим; но если соль перестанет быть солью, то чем осолится мир людей, чем они осолятся, что же сделает их хорошими?»

3) Δοξάζω—думать, понимать, полагать. «Славить» есть переносное значение, неприложимое здесь.

Вот как это место объясняется церковью (Толк. Ев. архм. Мих. Ев. Мф., стр. 71–74):

Вы: относится как к ближайшим ученикам господа, непосредственно слушавшим его, и ко всем вообще ученикам Христовым, истинным христианам.

Соль земли — речь иносказательная. Соль предохраняет от порчи предметы снедомые и делает пищу здоровою и приятною. Подобно сему христиане должны своею деятельностью, своим поведением и примером жизни предохранять мир от нравственной порчи и тления и способствовать его нравственному здравию. Своими молитвами привлекая на мир Божие благословение, своею чистою жизнью имея нравственное влияние на окружающую среду, они должны предотвращать совершенное падение мира в пороки и преступления, развивать и укреплять в нем здравые мысли и понятия, здравые начала для нравственной деятельности.

Если соль потеряет силу и проч.: сделается несоленою; это, конечно, невозможно, но спаситель только предполагает случай: если бы случилось так, что соль стала бы несоленою. Впрочем, путешественники замечали, что в тех странах есть вид соли, который совершенно может терять свою силу и ни к чему не бывает годен, как разве выбросить вон на попрание людям — на дорогу.

«Я отломил кусок такой соли, — говорит один из путешественников (Мондрель — Heise nach Palestina, von Maundrell, p. 162), — часть его выставил на дождь, на солнце и воздух, и хотя видны были некоторые блестки соли, но она совершенно потеряла свою силу. Внутри же сила сохранилась, как убедил меня опыт».

Образное выражение это значит: Если вы, ученики мои и учители вселенной, потеряли бы внутреннюю нравственную силу и влияние на мир, то что же может даровать силу эту и влияние? Ничто. Если бы и вы оказались бессильными обновить мир, предохранив его от дальнейшей порчи и нравственно укрепив его, то что же с ним будет и что вас самих может укрепить и сделать способными возобновить мир? Ничто, и вы сами погибнете, как соль, которая потеряла бы силу и была бы выброшена на попрание. Особенно, учитель, если потеряет ум, т. е. не будет учить, обличать и исправлять и разленится, то чем исправится. Он должен быть лишен учительского сана и подвергнут презрению (Феоф., ср. Злат).

Вы свет мира: опять речь иносказательная. Светом или точнее светилом мира называется солнце. Солнце делает предметы видимыми, показывает их образ, красоту или безобразие и оживляет.

Слово свет употребляется в речи об умственном и нравственном просвещении. Свет есть и источник и образ просвещения. В таком смысле название света относится, собственно, к господу Иисусу, так как он есть свет, просвещающий мир, — источник света всякого ведения. Апостолы, ученики Христовы и все верующие истинные христиане суть лучи солнца правды и светильники мира настолько, насколько они своею жизнью и учением просвещают то, что сам Бог возвещает нам о себе: они должны просвещать умственно слепых и оживлять омертвевших.

Мира: опять мира (как и в ст. 13) не одного народа, но всей вселенной (Злат.).

Не может укрепиться город и проч.: многие города Иудеи, как и других стран, расположены были на вершинах гор или холмов, так что издали могли быть видимы. Мондрель говорит, что близ того места, где (предположительно) говорил беседу сию господь на горе стоит еще доселе городок, называемый Сафат (древняя беседа), видимый издали, и, может быть, спаситель, произнося сии слова, указывал на этот городок, уподобляя ему своих учеников. И они издали видимы и должны быть видимы; их действия не могут и не должны быть скрываемы: очи мира должны быть и будут обращены на них (ср. Злат. и Феоф.). Если бы они малодушно захотели скрываться, то это было бы также неестественно, как неестественно городу, стоящему на горе, быть невидимым или скрытым.

Не ставят под сосудом, который бы скрывал свет, иначе не для чего было бы и зажигать свечу. То же и в отношении веры христианской и ко всем христианам. Они должны быть светом веры и сообразной с верою жизнью просвещать весь мир, распространять благо ее на всех. Христиане не должны ее скрывать, но исповедывать и распространять всюду, иначе не достигалась бы вполне высокая цель Христа.

Так да светит и пр.: пусть ваша вера, добродетельная жизнь и ваше чистое исповедание веры будут видимы и известны всем и везде, во всяком положении общественном, на всех должностях, дома и вне, в счастии и несчастии, в богатстве и бедности.

Прославляли Отца и пр.: побуждение, по которому христиане должны так являться миру, не то, чтобы быть только видимыми (миру) от людей, что было бы хвастовством, но единственно слава Отца небесного; не сказал: вы показывайте свою добродетель, это нехорошо, но да светит она сама так, чтобы и самые враги ваши подивились и прославляли не вас, но Отца вашего небесного (Феоф., ср. Злат.). Фарисеи показывали свои добродетели миру, чтобы быть видимыми от людей; христианин не должен заботиться об этом, но о том, чтобы чрез него славу давали люди Богу, видя высокую жизнь их и чистоту веры; не собственно тщеславие, которое строго воспрещено спасителем, но слава Божия, — вот цель поведения христианина в отношении к другим.

———

По толкованиям этим вытекает опять, что слова эти о соли и свете, собственно, ничего не значат, не имеют никакой связи с предшествующим и последующим и связаны только для того, чтобы церковь по-своему растолковала нам их.

По Рейсу выходит то же. Рейс даже прямо говорит, что слова эти неуместны и что можно найти для них смысл, и он находит (Рейс, стр. 198–200):