Альфред Маршалл - Принципы экономической науки

• Название: Принципы экономической науки
• Автор: Альфред Маршалл
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Экономика
• Год: 1993
• ISBN: 5-01-004202-9

Маршалл - основоположник "кембриджской школы". Его главный труд - "Принципы экономической науки", появившийся в 1980 г. многократно переиздавался и на протяжении многих десятилетий служил основным учебником по экономической теории не только в Англии, но ив ряде других западных стран. Центральное место в книге занимает анализ факторов, влияющих на формирование цены: спроса, предложения, издержек производства. В ней получила развитие теория предельной ценности, введено понятие эластичности спроса, различаются три периода равновесия спроса и предложения. Рассчитана на научных работников, преподавателей общественных наук, специалистов области экономических теорий. Издание осуществляется в трех томах.

---

Следует, однако, заметить, что, собственно, рента исчисляется исходя из положения, согласно которому первоначальные свойства почвы остаются ненарушенными.

Когда доход, извлекаемый из усовершенствований агротехники, рассматривается как квазирента, то имеется в виду, что свойства почвы используются в полной мере; если же они ухудшаются, эквивалент причиненного им ущерба надо вычесть из дохода, который они должны приносить, прежде чем определить чистый доход, характеризуемый как квазирента. Часть дохода, требующаяся для возмещения износа, несколько напоминает плату за разработку недр, которая лишь возмещает ущерб, нанесенный руднику извлечением из него руды]

Можно, таким образом, вывести следующие заключения: 1) размер выращенного продукта, а следовательно, и предельный уровень обработки земли (т.е. предел прибыльного приложения капитала и труда к лучшим и худшим землям в равной мере) предопределяются общими условиями спроса и предложения. Они, с одной стороны, регулируются спросом, т.е. численностью населения, потребляющей продукт земли, интенсивностью потребности в нем населения и наличием у последнего средств для оплаты продукта; с другой стороны, они регулируются предложением, т.е. площадью и плодородием имеющейся земли, численностью и размером средств в распоряжении тех, кто согласен ее возделывать. Таким образом, издержки производства, интенсивность спроса, предел производства и цена продукта взаимно регулируют друг друга; при этом не возникает никакой тавтологии в утверждении, что каждый из них частично регулируется другими; 2) та часть продукта, которая образует ренту, выбрасывается, конечно, на рынок и воздействует на цены в равной мере, как и любая другая его часть. Но общие условия спроса и предложения или их отношения друг с другом не подвержены влиянию разделения продукта на долю, составляющую ренту, и долю, необходимую для обеспечения прибыльности затрат фермера. Размер этой ренты не является регулирующим фактором, а сам предопределяется плодородием земли, ценой продукта, предельным уровнем производства; он представляет собой превышение стоимости фактической общей отдачи от приложения капитала и труда к земле над той отдачей, которая могла бы быть получена при таких же неблагоприятных условиях, какие характеризуют предельную обработку земли; 3) когда производится исчисление издержек производства на те части продукта, которые не являются результатом предельной обработки, в эту оценку необходимо, разумеется, внести соответствующие поправки на ренту; если же эта оценка используется для объяснения причин, регулирующих цену продукта, то аргументация оказывается тавтологической.

Ибо то, что является лишь следствием, принимается за часть причины тех процессов, следствием которых она является; 4) издержки производства предельного продукта можно определить без тавтологической аргументации, а издержки производства других частей продукта нельзя. Издержки производства на пределе прибыльного приложения капитала и труда — это те издержки, к которым приводит цена всего продукта под воздействием общих условий спроса и предложения; они сами не регулируют цену, а лишь отражают в себе причины, регулирующие ее.

§ 2. Иногда утверждают, что если бы вся земля была одинаково выгодной и вся использовалась бы, то извлекаемый из нее доход принял бы характер монопольной ренты; но это очевидное заблуждение.

Конечно, вполне можно себе представить, что землевладельцы сговариваются между собой с целью ограничить производство независимо от того, обладает ли их земля одинаковым плодородием или нет; получаемые при этом повышенные цены оказываются монопольными ценами, а доходы землевладельцев являются уже не рентой, а монопольным доходом. Однако при существовании свободного рынка доходы от земли выступают как рента, регулируемая одними и теми же причинами и таким же образом в стране, где земли являются одинаково плодородными, как и в тех странах, где перемежаются лучшие и худшие земли.[Ср. кн. V, гл. IX, § 5]

Верно, конечно, что там, где земля имеется в изобилии и вся она обладает примерно одинаковым плодородием, что позволяет всякому получить в свое распоряжение столько земли, сколько нужно, чтобы он мог полностью использовать весь капитал и труд, который он готов приложить к ней, там земля не будет приносить никакой ренты. Но это служит лишь иллюстрацией к старому парадоксу, согласно которому вода, имеющаяся в изобилии, не обладает никакой рыночной ценой, так как, несмотря на то что известная ее часть имеет важнейшее значение для поддержания жизни, тем не менее любой в состоянии без усилий достигнуть предельного уровня насыщения, при котором дальнейшее предложение воды оказывается для него бесполезным. Когда любой крестьянин располагает колодцем, из которого он может брать столько воды, сколько ему требуется, с приложением не большего труда, чем затрачивается на получение воды из колодца его соседа, тогда вода в колодце не имеет рыночной цены. Но допустим, наступает засуха, мелкие колодцы пересыхают и даже глубокие оказываются под угрозой пересыхания, тогда владельцы последних могут взимать плату за каждое ведро воды, которое они позволяют всякому человеку вытащить из колодца для его собственного потребления. Чем плотнее становится население, тем встречается больше случаев, когда можно взимать такого рода плату (при допущении, что количество колодцев не возрастает); наконец, каждый владелец колодца может превратить его в постоянный источник дохода.

Таким же образом возникает и обусловленная редкостью стоимость земли во вновь заселяемой стране. Первый поселенец не пользуется никакой исключительной привилегией, поскольку он поступает так, как свободен поступать любой другой. Он подвергается тяжким испытаниям, вплоть до угрозы его жизни; он, возможно, рискует тем, что земля окажется неплодородной и что ему придется бросить все им сделанное на ней. С другой стороны, его риск может себя оправдать, приток населения может обеспечить ему успех, а стоимость его земли может вскоре образовать такое же большое превышение над нормальным вознаграждением за издержки, какое создает особенно богатый улов рыбаков. Но в данном случае не требуется какого-либо превышения над нормальным вознаграждением за предпринятый нашим поселенцем риск. Он затеял рискованное предприятие, которое было доступно всем, его энергия и фортуна принесли ему исключительно высокое вознаграждение; любой другой мог бы взять на себя такой же риск. Вот так ожидаемый в будущем от земли доход включается в расчеты поселенца и усиливает мотивы, определяющие его действия, когда он испытывает сомнения в том, в каких масштабах развернуть свое предприятие. Он рассматривает его "дисконтированную стоимость" [Ср. кн. III, гл. V, § 3, и кн. V, гл. IV, § 2] как прибыль на капитал и как на доходы от собственного труда, поскольку вносимые в землю улучшения производятся им собственноручно.

Поселенец часто занимает землю, учитывая, что доставляемый ею продукт, пока она находится в его владении, не обеспечит ему достаточного вознаграждения за лишения, труд и затраты. Он предвидит, что частью его вознаграждения явится стоимость самой земли, которую он, вероятно, сможет со временем продать какому-нибудь новому поселенцу, неспособному отважиться на жизнь пионера. Иногда даже, как в том убеждается на собственном опыте британский фермер, новый поселенец рассматривает свой урожай почти как побочный продукт; главный продукт, ради которого он трудится, - это ферма, право на которую он зарабатывает путем улучшения земли; он считает, что ее стоимость будет неуклонно возрастать, причем не столько в результате его собственных усилий, сколько вследствие развития тех удобств и ресурсов, тех рынков, на каких можно покупать и можно продавать, которые являются продуктом растущего общественного процветания.

То же самое можно сформулировать и иначе. Люди, как правило, не хотят взваливать на себя тяготы и переносить уединение фермера-первопоселенца, если не могут с известной уверенностью рассчитывать на значительно большие доходы, выраженные в жизненных средствах, чем те, какие они имели у себя на родине.

На богатый рудник, изолированный от удобств и разнообразных социальных возможностей, предоставляемых цивилизацией, горняков нельзя привлечь иначе как обещанием высокой заработной платы; те же, кто управляет вложением собственного капитала в такие рудники, рассчитывают на очень высокие прибыли. По аналогичным причинам фермерам-первопоселенцам требуются высокий совокупный доход, образуемый из поступлений от продажи их продукции, а также приобретение ценных прав собственности в качестве вознаграждения за их труд и переносимые лишения. Земля заселяется вплоть до того предела, при котором она как раз приносит выгоду, достаточную для достижения указанной цели и не оставляющую какого-либо излишка для ренты, когда земля достается бесплатно. Когда же за землю приходится платить, заселение происходит лишь до того предела, при котором приносимый доход оставляет, помимо вознаграждения за лишения первопоселенца, излишек, по своему характеру представляющий ренту, для покрытия таких платежей.