Леонид Фиалковский - Сталинградский апокалипсис. Танковая бригада в аду

• Название: Сталинградский апокалипсис. Танковая бригада в аду
• Автор: Леонид Фиалковский
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-49076-9

Хотя дневники на фронте были под полным запретом, автор вел ежедневные записи на протяжении всего 1942 года. Этот уникальный документ — подробная летопись Сталинградской битвы, исповедь ветерана 254-й танковой бригады, прошедшей решающее сражение Великой Отечественной от донских степей до волжских откосов и от ноябрьского контрнаступления Красной Армии до отражения деблокирующего удара Манштейна и полной ликвидации «котла». За 200 дней и ночей Сталинградского побоища бригада потеряла более 900 человек личного состава и трижды переформировывалась после потери всех танков. Эта книга — предельно откровенный и правдивый рассказ о самой кровавой битве в человеческой истории, ставшей переломным моментом Второй Мировой войны.

---

— Смерть! Смерть! Смерть! — прогремел строй.

Приблизился к строю командир роты.

— Товарищи командиры и красноармейцы! Мы прослушали приказ товарища Сталина № 227. Кончилось наше отступление. Врага нужно остановить и разбить его! Завтра к рассвету ни одного танка, ни одной машины не должно остаться в мастерских — все должны уйти исправными в батальоны на передовую. Также должна быть отремонтирована отставшая техника в пути и отправлена в подразделения. Приказываю автовзводу передать всех свободных от рейса водителей в помощь ремонтному взводу. Все колесные машины продолжать зарывать в землю, закончить рытье траншей и убежище для личного состава. Враг будет бомбить наше расположение, возможны и воздушные десанты. Быть ко всему готовым! Дополнительные задания командиры получат после построения.

И люди опять приступили к работе, которая от них сейчас требовалась. Каждый понимал, что судьба Родины решается здесь, у Волги, и дальше отступать некуда, здесь асе решится и его судьба, его жизнь. Вспоминались семья, родные, любимые, как что-то далекое, уже несбыточное. Да, до каждого четко дошло, что исход войны решится здесь. И что можем мы? Нам не выпало пока стрелять во врага. Наш вклад в победу — ремонт неисправной техники, на которой будут сражаться наши товарищи. И люди самозабвенно занялись этим делом.

Глава вторая Встреча с противником (6-23 августа 1942 г.)

Четверг, 6 августа 1942 г. Листовки.

Утром наше расположение облетела «рама» и ушла. Даже боевая тревога не была объявлена. Через небольшое время вновь вернулась, сделала несколько кругов над нашими позициями и сбросила листовки. Была объявлена боевая тревога. Прекратили ремонтные работы и уставили свои взоры в небо. Смотрели на красиво падающие листовки и улетавшую «раму». Некоторые без команды стреляли из винтовок, карабинов, пистолетов по далеко улетевшему самолету, не причинив ему никакого вреда, только раскрыли себя как воинское подразделение. Листовки падали на территорию расположения роты и вокруг, в степь, куда относило их ветром. Люди стали подбирать листовки, читать их. Каждая листовка, кроме текста, имела еще и пропуск на переход к противнику.

Некоторые рвали не читая, другие, будто шутя, складывали их, клали в карман гимнастерки, за отвороты пилотки. Красноармеец из ремвзвода Вернигора сказал демонстративно: «Кушать не просят, на всякий случай пусть лежат». Одну листовку положил за отворот пилотки, а от другой оторвал пропуск и положил его в левый карман гимнастерки. Что-то думал при этом? Может быть, и самому себе не сказал бы. Но, видно, какая-то затаенная надежда, далеко спрятанная в подсознании, еще не осмысленная, заставляла прятать листовки. А вдруг попадет в плен раненый или даже здоровый? Чтобы враг не добил, покажет пропуск. Шанс на сохранение жизни, возможно, очень сомнительный шанс. Но все же… Скажет, что собирался, ждал удобного момента перейти на сторону немцев, а вдруг с этим посчитаются и сохранят жизнь? На других фронтах, особенно в начале войны, в окружение попадали целые наши армии, соединения, части. Многие сражались до конца, выходили из окружения или погибали. Некоторые попадали в плен, не имея возможности сопротивляться дальше из-за ранения или тяжелой болезни. Но и немало сдавалось врагу, видя безнадежность дальнейшего сопротивления, будучи окружены или при других обстоятельствах, и этим, возможно, сохраняли себе жизнь. А какую — вопрос другой. Но были и единицы, которые добровольно переходили к врагу, ненавидя наш строй, ради власти или только для сохранения жизни. Как же поведут себя наши? Мало мы знаем друг друга, подумалось мне тогда, хоть и живем в одном государстве, при одном общественном строе. Всех постигла одна беда, и Родина у нас одна. Укоренилось определенное отношение к ней, к ее общественному укладу. Тогда зачем же прятали листовки иди отдельно оторванные пропуска?

Бумажки продолжали падать на землю. Раздавались голоса:

— Не зря прилетела «рама». Это самолет-разведчик. Жди после нее бомбардировщиков.

— Олухи безмозглые! Рты поразевали и вставили зенки в небо — на, фотографируй нас, военных!

— Еще стрельбой себя выдали, вояки бестолковые!

— Так и разбежались в плен, жди!

— Приучает к культуре — задницу подтирать будем не листом лопуха, а немецкой бумажкой.

Разговоры быстро прекратились. К кошарам спешил командир роты, а за ним политрук. Командир приказал срочно строить роту. Последовала команда дежурного по роте младшего воентехника Завгороднего:

— Рота! Выходи строиться!

Послышались удары гонга. Все шли к главному входу в большую кошару, где проводились основные ремонтные работы. Она считалась центральной. Рядом был вкопан столб с перекладиной, с которой свисала подвязанная короткая железная труба-гонг. Здесь же находилась основная курилка — яма и несколько скамеек, место, где обычно можно узнать все новости. Раздавались команды командиров взводов и отделений.

— Ремвзвод, становись!

— Автотранспортный взвод, становись!

— Отделение по ремонту вооружения, становись!

— Отделение по ремонту электрооборудования, становись!

— Хозвзвод, становись!

Красноармейцы бежали в строй. Личное оружие обычно держали при себе, и почти каждый захватил его.

Выслушав доклад дежурного, командир пристально оглядел каждого, стоящего в строю. Внешний вид не соответствовал воинскому подразделению. Часть людей была в грязных комбинезонах, основная масса в пилотках, у некоторых танковые шлемы на головах. В руках разводные ключи, молотки, котелки. Не все носили противогазы. Снаряжение лежало у кого где: у большинства по машинам, в мастерских, которые могли быть далеко от места пребывания на момент построения или тревоги. Людям толком так и не объяснили, что и когда иметь при себе. Строй ждал бурю, и она разразилась.

— Что за строй тут собрался?! С кем мне предстоит воевать? Это стадо, а не воинское подразделение!

Командир пошел вдоль строя и стал тыкать в грудь почти каждого красноармейца, спрашивая:

— Где твой противогаз? Где твои патроны? Почему в шлеме стал в строй, где пилотка? Где вещмешок?

Еще несколько раз прошелся вдоль строя, остановился на середине и произнес:

— Слушайте меня внимательно. При себе всегда иметь, где бы ни были, оружие и патроны, противогаз, сумку или планшет для командира. Флягу на ремне, шинель-скатку, вещмешок. С этим и строиться. Через пять минут всем стоять в строю. Командирам остаться, разойдись!

И спросил командиров:

— Почему не занимаетесь подчиненными, мать вашу… так и перетак? Людей распустили и сами разболтались. Впредь не только за работу, но и за каждого подчиненного буду спрашивать только с вас.

При повторном построении командир вновь осмотрел каждого и продолжил разнос:

— Кто давал команду стрелять по немецкому самолету? Что за самовольство, анархия! Безмозглое стадо! Разве у вас нет командиров? В армии без приказов ничего не делается. По боевой тревоге без команды самовольно стали стрелять в немецкий разведывательный самолет и выдали противнику себя и свое расположение. Вместо того чтобы сидеть в кошарах или прятаться в траншеях — выскочили на открытую площадку, уставились на самолет и еще выдали себя стрельбой. Младшего воентехника Завгороднего отстраняю от дежурства. Принять дежурство по роте воентехнику 3-го ранга Дьякову. Водители машин! Машины с горючим и боеприпасами немедленно вывести в район оврага и разместить их в капонирах изолированно друг от друга. Разместить в овраге все колесные машины, которые на ходу, и к вечеру выкопать для них капониры. Командир транспортного взвода! Стройте своих людей отдельно. Соберите у них листовки, все, которые попрятали у себя, и сдайте их комиссару, затем выведите все автомашины в овраг. Автотранспортный взвод, выйти из строя! Выполняйте приказ!

Из строя вышла группа красноармейцев и командиров и ушла за своим командиром.

Командир роты продолжал:

— Ремонтному взводу сдать листовки и немедленно приступить к работе. Всем остальным собрать разбросанные по территории листовки и сжечь их здесь, у гонга. Заместителю по политической части проследить за выполнением приказа. Дьякову выставить наблюдателей с ракетницами — следить за воздухом. Разойдись!

Михайловский повернулся и быстро ушел к себе в машину-летучку, которую оборудовали для него и его заместителей. До этого летучка была полностью укомплектованной спецмашиной для ремонтных работ. Токарный станок и другие приспособления демонтировали и куда-то перенесли. Ординарцем у них был водитель этой машины. У гонга разгорался костер, куда бросали листовки. Занимался сбором политрук Титов.

О листовках в первые часы избегали говорить. Они были двух видов. Синие плотные бумажки размером приблизительно пятнадцать на семь сантиметров. На одной стороне вверху посередине была свастика и по обе ее стороны напечатано типографским шрифтом крупными русскими буквами справа «пропуск», слева — по-немецки, а ниже более мелкими буквами по-русски, что этот пропуск дает право перейти линию фронта. Тем, кто последует по доброй воле, будет гарантирована жизнь и работа в новом немецком государстве и право возвращения к семьям по месту постоянного жительства. Ниже русского текста по-немецки напечатано то же самое. На обратной стороне листка — обращение к гражданам России и бойцам Красной Армии, где писалось, что они обмануты большевиками, комиссарами и евреями, напрасно гибнут в войне. Более жирным шрифтом указывалось, что дальнейшее сопротивление бесполезно, и призывалось прекратить вооруженную борьбу, переходить на сторону немцев, которые гарантируют новую счастливую жизнь в великой Германии.