Гарднер Дозуа - Лучшее за год XXV/II: Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк

• Название: Лучшее за год XXV/II: Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк
• Автор: Гарднер Дозуа
• Издательство: Азбука
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-389-01186-1

Вторая половина оригинального двадцать пятого выпуска ежегодной антологии «Лучшая научная фантастика за год» под редакцией Гарднера Дозуа, в русском издании разбитого на две части.

Иллюстрация на обложке — Boros & Szikszai.

Содержание:

Вандана Сингх. О любви и других чудовищах (повесть, перевод Г.В. Соловьёвой), стр. 5-55

Грег Иган. Лихорадка Стива (рассказ, перевод А. Новикова), стр. 56-72

Кейдж Бейкер. Адское пламя в сумраке (повесть, перевод А. Бродоцкой), стр. 73-120

Брайан Стэблфорд. Бессмертные Атланты (рассказ, перевод О. Ратниковой), стр. 121-133

Пэт Кадиган. Ничего личного (повесть, перевод А. Новикова), стр. 134-180

Элизабет Бир. Береговая линия (рассказ, перевод К. Павловой), стр. 181-193

Кейт Брук. Согласие (рассказ, перевод Г. Корчагина), стр. 194-219

Нэнси Кресс. Правила выживания (рассказ, перевод С. Абовской), стр. 220-260

Том Пардом. Во тьме веков (рассказ, перевод М. Савиной-Баблоян), стр. 261-296

Кристин Кэтрин Раш. Взрывные воронки (рассказ, перевод С. Абовской), стр. 297-319

Тед Косматка. Пророк с острова Флорес (рассказ, перевод А. Новикова), стр. 320-352

Бенджамин Розенбаум, Дэвид Акерт. Заблудившийся (рассказ, перевод М. Савиной-Баблоян), стр. 353-366

Роберт Рид. Рокси (рассказ, перевод Г. Корчагина), стр. 367-388

Грегори Бенфорд. Темные небеса (повесть, перевод А. Новикова), стр. 389-459

---

— Это собака ведет себя правильно. Эта собака готова.

— Готова? К чему?

Синий не ответил. В следующую секунду в полу открылась дырка и Шелудивая, коротко взвизгнув, провалилась в нее. Дырка тут же затянулась. В это же мгновение одна из собачьих клеток посреди комнаты истаяла в воздухе, и ко мне бросилась большущая немецкая овчарка.

Я завизжала от ужаса и выкрикнула:

— Подними платформу!

Платформа взлетела вверх за миг до того, как эта тварь схватила меня.

— Что надо делать? — монотонно вопросил робот. — Это собака ведет себя неправильно.

— Ради бога, Синий…

— Эта собака должна любить.

Овчарка, оскалив зубы, рычала и подпрыгивала, пытаясь достать ускользнувшую добычу.

Я не сумела ничего втолковать Синему про эту овчарку, она была дикая, злобная и безжалостная, как чудовище из фильма ужасов. Или как сам робот — на свой механический манер. Поэтому я поступила в соответствии с «Правилом выживания № 1. Бери все, что можешь».

— Синий, опять нужны отбросы. Много отбросов, прямо отсюда. — Я указала на стену рядом с платформой.

Отбросы, возможно, изготовленные роботом или перенесенные им откуда–то, повалили из противоположной стены. Я не стала спорить и повторила:

— Сделай много отбросов.

Горы вонючего мусора водопадами изверглись из стены, увеличиваясь в размерах до тех пор, пока не достигли клеток с собаками.

— Все, хватит. Поставь платформу точно над мусором.

Платформа переместилась. Собаки в клетках зарычали. Выпущенная на свободу овчарка со всем свойственным ей пылом рванулась к отбросам, слишком увлекшись, чтобы уделять достаточно внимания моей особе. Я велела Синему опустить платформу пониже и тоже принялась в них копаться, одним глазком приглядывая за Бешеной. Если Синий сам создавал настоящий мусор, а не просто притаскивал его откуда–то, то он проделывал чертовски замечательную работу по копированию. Любой копировальный аппарат мог бы позавидовать таким хорошим подделкам.

Я перемазалась в дерьме и всякой гнили, но все–таки нашла, что искала. Коробка была на четверть заполнена. Я потыкала туда куском хлеба, потом тщательно завернула его в обрывок бумаги и кинула коробку обратно в кучу.

— Синий, убери весь мусор.

Он повиновался. Бешеная уставилась на меня и заворчала.

— Хорошая собачка, — льстиво сказала я, — скушай немного хлебца.

Я кинула ей куски, и Бешеная их жадно сожрала.

Ее послушание привело к ужасным результатам. Однако не столь ужасным, как если бы Бешеная разорвала меня на клочки или Синий растворил меня так же, как все остальное. Крысиный яд под названием «Туши свет» прикончил зверюгу; после недолгих судорог ее рычание перешло в слабый визг, и она затихла. Все это время Синий хранил молчание. Он вытянул из меня пару слов, но, совершенно очевидно, у него не хватало мозгов, чтобы сообразить, что именно я сделала с Бешеной. А возможно, у него не было достаточного опыта общения с людьми. Что может знать о правилах выживания механический болван?

— Это собака мертвая, — сказал мне Синий, когда наступило условное утро.

— Да. Убери ее. — И затем, опережая робота, я спрыгнула с платформы и указала на одну из клеток. — Это следующая собака, которая будет вести себя правильно.

— Нет.

— Почему не эта?

— Эта собака не большая.

— Большая. Ты хочешь большую! — Преисполнившись ярости, я быстро обежала взглядом клетки, пока робот не выбрал кого–нибудь вроде Бешеной. — Тогда вон та.

— Черт возьми, почему бы и нет? — сказал Синий.

Это была молодая собака. Не щенок, но игривый подросток, явно не породистый, какая–то помесь — дворняга, короткошерстная, с грязно–белыми пятнами на коричневой шкуре. Похоже, что с этой собакой я смогу справиться. Большая, но не слишком. Не слишком агрессивная, не слишком старая, не слишком храбрая.

— Эй ты. Дворняга, — без энтузиазма окликнула я ее, когда робот растворил клетку.

Шавка подбежала ко мне и попыталась лизнуть мой сапог. Прирожденная раба.

Я нашла в мусоре заплесневелый кусок сыра, и теперь Синий научился его делать. На сыр Дворняга набросилась как сумасшедшая. Я применила к ней те же методы дрессировки, что и к Шелудивой, и это отлично сработало. Или дело было в сыре, не знаю. Короче, через несколько условных дней собака отлично выполняла команды «сидеть», «стоять» и «ко мне».

Тут Синий меня озадачил:

— Что надо делать? Демонстрация.

— Мы уже видели демонстрацию, — сказала я. — Мне не надо смотреть снова.

— Что надо делать? Демонстрация.

— Ладно, — согласилась я, прекрасно понимая, что выбора у меня нет. — Давай посмотрим демонстрацию. Валяй.

Я сидела на своей поднимающейся платформе, расчесывая волосы. Все эти годы в лагере я плохо питалась, и они сильно поредели, но теперь вроде бы стали расти лучше. Дворняга после нескольких тщетных попыток допрыгнуть до меня успокоилась и устроилась спать внизу на коврике. Синий испустил луч света из своей сферы, и передо мной развернулась та же голограмма.

Однако не вся целиком. На этот раз робот продемонстрировал только короткую сценку, когда большая пятнистая собака оттаскивает ребенка от края выгребной ямы. Синий повторил ее снова, потом еще раз и еще раз. Холодок пробежал по моей спине.

— Ты хочешь, чтобы Дворнягу… чтобы эту собаку здесь… научили спасать детей?

— Эта собака здесь ведет себя неправильно.

— Синий… Ну как я могу научить собаку спасать детей?!

— Эта собака здесь ведет себя неправильно.

— Может быть, ты не заметил, но здесь нет никаких чертовых детей, на которых собака могла бы потренироваться!

Долгая пауза.

— Ты нужен ребенок?

— Нет! — Господи, он может похитить или купить кого–нибудь в лагере, и на мои плечи свалится еще и ответственность за малыша, попавшего в стаю полудиких собак. — Нет.

— Эта собака здесь ведет себя неправильно. Что надо делать? Демонстрация.

— Не надо демонстрации. Я видела, я все видела. Синий… те два других человека, которые не заставили собак вести себя правильно…

— Убиты.

— Да. Ты говорил. Но они научили одну собаку вести себя правильно, так ведь? Или даже больше чем одну. И тогда ты поднимал планку выше. Спасение на воде, поводыри для слепых, поиск потерявшихся людей. Выше и выше.

Разумеется, Синий мне не ответил.

Я напрягла мозги, вспоминая все, что я когда–либо слышала, видела или читала о дрессировке собак. Не слишком много. Однако эти интенсивные умственные усилия как бы приоткрыли некую дверцу в моей памяти, и тут уж не проконтролируешь, что через нее просочится. Впервые за все эти годы я видела сны.

Я гуляю по крошечному садику, усыпанному цинниями. Из открытого окна доносится музыка, сильная, мощная — запись какого–то оркестра. Ко мне подходит кот, он мурлычет, трется о ноги. В окне кто–то появляется, он окликает меня по имени, я поворачиваюсь…

Я закричала. Меня прямо разрывало на части. Собаки в клетках принялись рычать и лаять, Синий подплыл из своего угла ко мне и что–то пробормотал. Дворняга, совершив могучий прыжок, приземлилась на мою платформу и облизала мне лицо.

— Прекрати! Не делай этого! Я не буду вспоминать! — Я отпихнула ее так резко, что собака свалилась с платформы на пол и жалобно взвизгнула.

Я обхватила голову руками.

— Ты сломалась? — спросил Синий. — Оставь меня в покое, кретин!

Дворняга скулила, издавая пронзительные всхлипы. Когда меня наконец перестало трясти, я слезла с платформы, приподняла ее и ощупала. Вроде бы она ничего не сломала — хотя откуда мне знать? Постепенно собака затихла и успокоилась. Я дала ей немного сыра и уложила на ее обычное место, на коврик. Дворняга хотела остаться со мной, но я не позволила.

Я не буду вспоминать. Не буду. «Правило № 5. Не давай воли чувствам».

Мы соорудили для тренировок что–то вроде выгребной ямы. Синий убрал часть пола на глубину примерно трех футов и заполнил выемку водой. Дворняга сочла, что это плавательный бассейн, и с удовольствием в нем плюхалась. Получилось не го, чего ожидал робот. («Эта вода ведет себя неправильно».) Синий по моей просьбе вываливал в эту емкость разные вещества до тех пор, пока я не нашла то, что не нравилась собаке, но к чему я сама могла приспособиться без риска для жизни: легкий сорт моторного масла. Несколько небольших банок такого масла основательно загрязнили воду, и после каждого практического занятия мне необходимо было принимать ванну.

Мне, но не Дворняге, потому что она никак не желала залезать в такой бассейн. Я, скрючившись, становилась на корточки на одной стороне бассейна и раскачивалась на краю, словно собираясь упасть. Через несколько дней такого представления собака принялась тянуть меня назад за юбку. Тогда я двинулась внутрь бассейна. До тех пор пока она могла вытягивать меня из бассейна таким образом, чтобы жидкость на нее не попадала, Дворняга радостно принимала участие в этой игре. Но когда я зашла настолько далеко, что, возможно, уже на самом деле нуждалась в спасении, Дворняга уселась на свою тощую задницу и отвернулась.