Михаил Кривич - Женский портрет в три четверти

• Название: Женский портрет в три четверти
• Автор: Михаил Кривич
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Хватит бурчать,- сказал мне Могилевский.- Ищи его сбрую.

Пока мы шарили по комнатам в поисках ошейника и поводка, Саша рассказал мне, что весь оргкомитет ищет сэра Вилли и не может найти, что из отеля уже сообщили об отсутствии Бризкока, а он, Могилевский, прибыл сюда в качестве освободителя узников и разрушителя темниц только потому, что знает мою, короля репортажа, настырность и широко известную способность попадать в неприятности, западни и сомнительные положения. А памятуя о собаке и коте, можно держать пари, что неприятности будут.

- Кстати, о коте,- сказал Саша, застегивая ошейник на могучей шее смирно стоявшего сенбернара.- Собака без него не гуляет, только вместе. Насколько я информирован, сей меньший брат имеет обыкновение путешествовать и прогуливаться в корзинке. Надо полагать, в этой, поскольку другая мне не попадалась.

Могилевский сунул мне в руки плетеную корзинку - с такими, только попроще, ходят у нас по грибы; на дне лежал голубой матрасик с вышитой шелком монограммой - я плохо разбираюсь в латинской вязи, но буква "О" там была определенно. Как только корзинка оказалась у меня в руках, из спальни, лениво передвигая длинными лапами, вышел серый кот, окинул нас скучающим взглядом, зевнул, потянулся, высоко задрав хвост, и сиганул на матрасик с вензелем. Саша пристегнул к ошейнику пса поводок, сенбернар, наш друг отныне, огляделся, удостоверился, что кота не забыли, и сам шагнул к двери, увлекая за собой Могилевского. Выйти из номера оказалось до смешного просто.

Нас никто не остановил. Мой синий костюм и клоунская курточка Могилевского вполне подходили для выгула собак - так, наверное, решила челядь в вестибюле, провожая нас профессиональными взглядами. Пес не обращал ни на кого внимания, а кот, по-моему, хотел сказать что-то язвительное, но поленился. На руках у персонального носильщика зря трепаться не станешь. Это унижает достоинство. Кот молчал, и с каждой минутой он нравился мне все больше.

У дверей гостиницы стоял на страже провинциальный гений, Уотсон и Крик. Он охранял Сашины фотопринадлежности. И глядел он на меня с таким же недоверием, как Бернар, когда я, незваный, ворвался в номер сэра Уильяма.

Оказывается, кандидат приехал вместе с Сашей, но внутрь его, конечно, не пустили. С таким галстуком не пустили бы даже в гостиницу "Алтай" для приезжих героев труда. С таким галстуком можно ходить разве что в Париже, где никто не обращает внимания, в каком ты галстуке, и в галстуке ли вообще, и есть ли на тебе штаны,- я это знаю из художественной литературы.

Кандидат нисколько не удивился, увидев наш передвижной зверинец; он шаркнул ногой - не то мне, не то коту - и представился: Миша Кравчук. Ладно, Миша так Миша. А я Константин Григорьевич.

- Где же Бризкок? - спросил Миша не то у меня, не то у кота.

Мы оба промолчали.

Рабочий день заканчивался, на улицах было полно народу, впрочем, в центре в любое время изрядная толкучка. Соотечественники, прибывшие из разных городов и весей, сигают из магазина в магазин, лелея надежду урвать что-то этакое - провинциалы как покупатели безотчетные оптимисты, вроде этого кандидата по имени Миша. А приезжие из-за кордона больше глазеют - на витрины, удивляясь наличию в них товаров (их волнует сам факт, а не качество и количество, не покупать же мануфактуру они сюда приехали), на архитектурные памятники, на регулировщиков движения, на суетливых провинциалов, которых они и принимают за коренных москвичей, на колокольни, где давно уже нет ни звонарей, ни колоколов. Все это, нам приевшееся, представляется им необычным и значительным.

Наша группа, должно быть, выглядела в московской толпе довольно странно. Могилевский с огромным сенбернаром на поводке и огромной сумкой через плечо; долговязый ученый Миша с загребущими руками, торчащими из рукавов пиджака этак на полметра, в галстуке с яхтой и в придачу, как выяснилось, в пыльных плетеных сандалиях, прекрасно дополняющих всякий торжественный костюм; наконец, я, одетый вполне прилично, не без скромного изящества, но с котом в корзинке - видел бы это наш генерал! Впрочем, если говорить честно, в сутолоке столичного центра, в благодатный для туриста июньский погожий день нас почти не замечали.

Куда мы шли? В самом деле, куда? Сначала мне все было ясно: надо выбраться из ловушки. А дальше? Выгулять зверей и вернуться? Искать Бризкока? Где? И зачем? Материал уже заслан, бодрый старикан в твидовом костюме мне понадобится теперь только к закрытию конгресса, я же сам от его имени пообещал кое-что рассказать томящейся читательской аудитории, но спешки с этим сейчас нет, наверняка еще появится случай пообщаться с Бризкоком.

Что до Саши, то он уже потратил на старика добрых полкатушки своей драгоценной кодаковской пленки и вполне этим удовлетворен.

Научные же проблемы Миши Кравчука меня, признаться, совершенно не волновали. Мне бы его заботы!

Мы шли не выбирая дороги - нас вел профессорский пес. Он тащил за собой Могилевского, как ездовая собака тянет нарты, и Саше пришлось намотать ремень на руку, чтобы не выпустить поводка. Я шел следом, кот с достоинством озирался по сторонам, сидя на своем аристократическом матрасе, а сзади семенил Кравчук, и по его дыханию мне было ясно, что ему невтерпеж спросить, что же все это значит, но он не спрашивал, и я по достоинству оценил его сдержанность. Или провинциальную застенчивость?

Наш лидер время от времени сбавлял шаг, притирался к стене и, выбросив наотлет заднюю лапу, метил московские дома, как привык делать в своем Кембридже. Любопытно, как он собирался охранять впоследствии меченую столичную территорию - разве что нанимать для этого московских дворняг. Справив нехитрое собачье дело, пес оглядывался и, убедившись, что кот на месте, снова натягивал поводок.

Мы бежали вслед за собакой по запруженным публикой торговым улицам. У очередного, ничем не примечательного переулка пес остановился, обнюхал тротуар и угол дома, мотнул головой, приглашая кота за собой, и рванул Могилевского вправо. Здесь было тише и прохладнее. У ближайшего перекрестка пес взял влево, протащил нас мимо деревянных пестрых лотков, с которых, по замыслу устроителей, должны бойко торговать овощами и фруктами, как только, в четверг после долгожданного ливня, их привезут в изобилии, пометил какой-то тихий особнячок, украшенный щитом со звездою, и увел нас в следующий переулок.

Вообще-то я знаю эти места возле бульваров, неподалеку от Никитских ворот, хотя это не моя вотчина - моя по другую сторону кольца, у Покровки. Старомосковские названия здешних переулков вечно путаются у меня в голове, к тому же многие из них переименованы уже на моей памяти, и когда-нибудь, если так пойдет дальше, все они будут носить имена более или менее выдающихся деятелей культуры, политики и военного дела, а когда завершит в почете жизненный путь очередная плеяда, их, надо полагать, обзовут заново, в очередной раз повысив в ранге: был Малый Энный переулок - стал улицей архитектора Н.- станет проспектом генерала Н. Н. Что выше проспекта, я не знаю. Гран-авеню памяти народного артиста всей планеты Н. Н. Н.

Мы скорым шагом двигались по улице имени Икса, бывшему 3-му Игрековскому переулку - там довольно чистый воздух и немного автомобилей, потому что с обеих сторон висит знак, запрещающий всякое движение. И действительно, если вы туда ненароком заедете на собственной машине, вас скорее всего остановят и сдерут штраф, после чего вы туда не сунетесь, но если приедете на казенной, особенно черного цвета, или по вашему виду милиционер догадается, что вы тут живете или с кем-то из тут живущих накоротке - а они это сразу угадывают,- то вас проводят взглядом или даже, если вид у вас соответствующий и на машине определенный номер, вам козырнут и по-приятельски кивнут головой шоферу, как свой своему.

Слава Богу, ходить пешком тут не возбраняется, даже с собаками, котами и провинциальными Бойлями-Мариоттами.

Сенбернар шел уверенно, словно знал что-то, чего не знали мы.

С котом в руках мне было нелегко поспевать за ним, но Саше, обвешанному аппаратами, было еще труднее, поэтому я не жаловался, но все это мне здорово надоело, потому что я не знал главного - куда мы идем.

- Куда мы идем? - робко спросил кандидат Миша, нагоняя меня и пристраиваясь рядом.

- В самом деле,- сказал я Могилевскому.- Тебе не кажется, что мы уже нагулялись?

- Думаю, что прогулка вот-вот закончится,- ответил он. - Насколько я понимаю...

Мы так и не узнали, насколько он понимает, потому что пес, замерев на мгновение возле ворот, ничем не примечательных, резко рванул под арку, и все мы вслед за ним припустили мимо мусорных баков и сваленных в кучу ящиков из-под египетских апельсинов.

Сделали несколько торопливых шагов, вышли из мрака на свет - и оказались в ином мире. То есть, я хочу сказать - в мире, отличном от того, из которого мы нырнули в эту грязноватую подворотню.