Кадзуо Навата - Тигриное око (Современная японская историческая новелла)

• Название: Тигриное око (Современная японская историческая новелла)
• Автор: Кадзуо Навата
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-94145-260-8

Сборник «Тигриное Око» — это двенадцать «исторических драм», написанных современными писателями о прошлом Японии, об эпохах, ушедших безвозвратно, но до сих пор хранящих обаяние тайны. Читатель найдет здесь немало историй о благородных самураях, об их кодексе чести и воинских умениях, о секретных приемах мастеров фехтования Кэндо, передававшихся из поколения в поколение. Эзотерическая техника одного из них и послужила названием заглавного рассказа сборника. В книге есть и другие истории — например, о слепом певце-сказителе, поющем баллады о падении дома Тайра, или о самурае-филантропе и его несбывшейся любви, или о голове казненного сановника. Словом, стародавняя Япония представлена здесь с подлинным разнообразием, достоверно и увлекательно.

Кураторы проекта: Мицуёси Нумано, Григорий Чхартишвили.

Составитель: Кадзуо Навата.

Художник: Кадзуя Нака.

Современная японская историческая новелла

М.: Иностранка, 2004. — 479 с.

---

— Я понимаю, это чистая правда, однако если проломится хоть одна доска на мосту, то потерь будет — не сосчитать. Ведь десять тысяч человек важнее, чем один господин Хитоцубаси, разве нет?

— Да ты что несешь! — загремел Ватанабэ, к лицу которого прилила багровая волна. — А кто, интересно, обнаружил расшатавшийся столб, пока вы тут тайком суси пожирали? Хорошо, хоть опасные места отремонтировали. Что же до настила, то раз мастер гарантирует, нечего и цепляться лишний раз. Сегодня главное — по реке проследует господин Хитоцубаси. Надо расстараться, чтобы все прошло без сучка, без задоринки, так и господин начальник управы повелеть соизволил. Я беру на себя ответственность и руководство по охране моста. Нечего рассусоливать, давай натягивай веревки, слышишь, веревки давай!

Понукаемый приказом, Миядзи вынужден был покориться. Однако уже и стража Змеи миновала, а лодка господина Хитоцубаси на реке Окава так и не показалась.

3

— Что ж там такое? — недоумевали служащие управы. — Уж пора бы его превосходительству проследовать… Всякое терпение кончается… — Миядзи причмокивал от досады, Канэёси вжимал голову в плечи.

— А его превосходительство с дочерью проплывет? И молодой господин с ними? И их прислуга? Ясное дело, когда женщины да дети собираются в дорогу, то суеты всякой столько, — вот и запаздывают.

Тем временем со стороны Хакодзаки народу все прибывало. Пожилой охранник, несший службу на мосту, изо всех сил натягивал веревку.

— Не напирать, не напирать! — кричал он. — Проход по мосту закрыт!

Он напрягал свой хрипловатый голос, но сзади его все равно не слышали.

— Что там такое на мосту, почему затор?

— Да вот если те, кто впереди, не рассосутся, то и не пройти…

Люди перекликались… Напирали друг на друга…

— Подождите же! Сейчас проплывет князь Хитоцубаси, — уговаривали их молодые охранники из полицейской управы.

Эти слова, громко сказанные, призваны были навести порядок, однако участники процессии уже торжественно вышагивали у всех на виду, праздник приближался к своему пику, и победить всеобщее недовольство было трудно. Кто-то крикнул — так, чтобы слышно было охранникам:

— Ну просто зло берет! Пойдем отсюда!

Некоторые бросились бежать в обход, намереваясь поскорее добраться к другому мосту, выше по течению. Всем уже не терпелось туда, на другой берег, где призывно играли музыканты. Инспектор Ватанабэ, отдавший приказ перегородить мост, стоял теперь под осенним полуденным солнцем посреди моста, на котором не было ни души, — пустом, словно людей с него вымели метлой. С явным раздражением он вглядывался в поблескивающие волны и наконец не выдержал.

— Дойди до «средней» усадьбы, посмотри, вышли они или нет еще… — приказал он одному из младших чинов.

— Слушаюсь. — Тот уже готов был бежать, но как раз в этот момент из лодочной сторожки примчался служитель с известием:

— Показалась лодка с семейством господина Хитоцубаси!

В мгновение ока все полицейские разобрались по местам. Перехватив поперек деревянный шест длиной в шесть сяку,[100] солдат стал осаживать надвинувшуюся толпу:

— А ну, тихо вы, — вон, проплывают уже!

Те, кто стоял близко к кромке берега, опустились на колени. Перебранки утихли. Все затаили дыхание, примолкли, все головы разом склонились, над водой разнесся неспешный плеск весел, и вскоре звуки эти начали таять в отдалении.

Смотреть на знатных господ с высокого места было запрещено, но Миядзи Рокуро, чуть нагнув шею, краешком глаз все же видел реку, хотя взгляд его и был устремлен в сторону толпы. Лодки были с навесами, а с них, закрывая всю лодку, свешивались занавеси с изображениями гербов дома. Живописные лодки уже подходили к протоке Сэндайбори.

В тот момент, когда последняя лодка повернула в протоку и скрылась из поля зрения, Ватанабэ передал приказ:

— Ну вот, распорядитесь, что можно уже встать. И открывайте проход! Только чтобы не все сразу двинулись. А то один споткнется, и все друг за другом повалятся, как фишки сёги, поставленные в ряд. Понемногу давайте.

Однако сказать-то это легко, но перед ним была возбужденная толпа. Как только сняли веревочное ограждение, люди ринулись на мост.

— Не спешить! Тихо! Тихо!

Ватанабэ и Миядзи, стоявшие на середине моста, один справа, другой слева, спиной к перилам, пытались что-то кричать, сдерживая людей, но напор был так силен, что плотная толпа тотчас заполонила узкое пространство моста, причем движение, казалось, нарастало. На всех лицах с выпученными глазами было написано стремление прорваться вперед.

— Аи, больно! Не наступай же на ноги!

— Бабуля, не отпускай руку! — слышались возгласы.

По спине Миядзи пробежал холодок. Доски моста затрещали и заходили ходуном, как во время землетрясения.

— Берегись! — закричал он, но тут же увидел, что не в состоянии будет остановить толпу, — разгоряченные люди нажимали сзади, подавляя напором и числом. В этот момент он услышал тонкий голосок:

— Дядя! Дядя Миядзи!

— Ой! Никак, малышка Тиё тоже пришла на праздник?

Это была дочка младшей сестры инспектора Ватанабэ. Уйдя невесткой в один торговый дом в Сиба, сестра и после рождения Тиё время от времени приходила навестить Ватанабэ в его казарме. Миядзи поэтому тоже, разумеется, хорошо знал обеих. Ватанабэ был очень привязан к сестре и неизменно ласков с племянницей.

— Смотри-ка, вон на той стороне твой дядя стоит! — показал он девочке.

— Ой, и правда! Дядя, смотри!

Повернувшись в сторону Ватанабэ, девочка высоко подняла и показала ему крепко зажатую в руке игрушку — палочку с прикрепленными на острие и вертящимися от ветра лопастями. Скрестив ножки, она сидела на плечах у мужчины, похожего на приказчика из торгового дома. В таком положении девочка оказывалась выше взрослых. Ее мать, женщина невысокого роста, была зажата людьми, казалось, ей трудно дышать, но она тем не менее выглядела очаровательно и свежо и кивнула Миядзи, слегка приоткрыв ротик с зачерненными зубами.

— Да это же Тиё! Что, и О-Таэ здесь? Ну, смотрите, будьте поосторожнее! — заметив родню, крикнул Ватанабэ. — Не поскользнись, скорее переходи и постарайся вырваться из толпы! — он не мог скрыть свою обеспокоенность.

О-Таэ, видимо, что-то ответила на предостережение брата. Однако ее ответ заглушили шум и гомон толпы, ничего услышать не удалось. И те трое, разумеется, не смогли ни на минуту задержаться около родственника. Ватанабэ и Миядзи, придавленные к двум столбам — опорам перил с правой и левой стороны, вытянув шеи, провожали взглядом все напиравшую и напиравшую толпу.

Вертушку, которую Тиё держала в ручке, наверняка купила ей мать по дороге. Яркая игрушка была видна и на отдалении — крутящаяся на ветру, дующем с моря, сверкающая отраженными лучами полуденного солнца.

— Вон она там, — сказал почему-то провожавший ее глазами Миядзи. — Ох! — он чуть не задохнулся. Вертушка внезапно нырнула вниз. Потонув в море голов, она исчезла из виду. Раздался ужасающий звук. Словно рев земли, или вой вихря, или истошные крики, рвущиеся из груди. Но это было ни то и ни другое, а чудовищный грохот, похожий и на то, и на другое сразу. По ногам словно ударило сильной волной, и настил моста накренился вбок.

— Ватанабэ-сан! — закричал Миядзи. Он и сам не сознавал, что кричит, он понимал только одно — доски проломлены. Только одно это. Ватанабэ тоже что-то кричал:

— Назад!! Мост обрушился! Все назад!! — но там, куда достигали его слова, мост уже был вздыблен.

— Что? Что?! Мост рухнул??

— Да что ж делать-то?! Эй, не давите, не напирайте!

Люди изо всех сил пытались повернуть вспять, однако напиравшие сзади не могли разобрать, что творится впереди. Наоборот, оттого, что мост несколько расчистился, люди устремились туда с новой силой.

— Ну, давайте же, проходите скорее! — восклицали они, вслепую прорываясь на мост.

Как разом раскрываются в воде бумажные цветы, так в один миг на поверхности реки завиднелись яркие цветные пятна. Одежды упавших с моста людей, их зонтики от солнца, фуросики, коробы с одеждой и обувью, черные волосы, лица с затейливо наложенным праздничным гримом, руки и ноги, обмазанные белилами, — все это увлекал речной водоворот, все это то появлялось, то исчезало, крутилось и постепенно расходилось по воде.

Но люди, теснившиеся позади, ничего не замечали. Оказавшись под напором толпы на гребне моста, они уже не могли удержаться и с криками ужаса один за другим валились вниз. Миядзи не знал, сколь долго изливался человеческий поток, — так легко и быстро вылетает из трубочки токоротэн.[101] Это было словно одно мгновение, и, вместе с тем, нескончаемая, беспредельная протяженность во времени.

В голове Миядзи образовалась пустота, в которой осталась странно запечатленной только игрушка-вертушка Тиё. Безучастно вертящаяся в блеске осеннего солнца…