Владимир Джунковский - Воспоминания.Том 1

• Название: Воспоминания.Том 1
• Автор: Владимир Джунковский
• Жанр: Биографии и Мемуары

Политический, государственный и военный деятель, губернатор Москвы (1905–1909), командир Отдельного корпуса жандармов и товарищ министра внутренних дел (1913).

 В.Ф.Джунковский - генерал-майор Свиты, московский губернатор в 1905-1912 гг., товарищ министра внутренних дел и командир Отдельного корпуса жандармов в 1913-1915 гг. Впервые публикуются два тома его воспоминаний, где нашли отражение важнейшие события политической, общественной и культурной жизни России. Центральное место в мемуарах занимает Москва, которой посвящен целиком первый и часть второго тома. Книга иллюстрирована фотографиями из Государственного архива Российской Федерации.

---

Потом уже, спустя некоторое время, я узнал, что в Марковской волости Рыжов устроил мне такую торжественную встречу с тем, чтобы когда я войду в правление, окружить меня, предъявив ряд требований революционного характера, и не выпускать меня, пока я не дам согласия. В Кульпинской же волости, когда узнали, что я проехал мимо марковского волостного правления, и полагая, что я то же самое проделаю у них, крестьяне устроили засаду в версте от деревни на дороге, по которой мне предстояло проехать, когда буду ехать из Лотошина, намереваясь меня окружить и заставить приехать в Кульпинское волостное правление. Оттого и не было народа в Кульпине, когда я подъехал к правлению. Таким образом, расчеты крестьян как в Маркове, так и в Кульпине не оправдались, и из затеянных ими планов ничего не вышло. Впоследствии Марковская волость стала одной из исправнейших.

В конце июля я совершил поездку в Можайский и Верейский уезды — в этих уездах, особенно в последнем, настроение было очень хорошее. В Можайском уезде — этом историческом уезде, где под Бородином в 1812 г. сошлись две великие армии, Александра I и Наполеона I, покрыв себя неувядаемой славой, — волости Осташевская и Глазовская выделялись своим несколько повышенным и возбужденным характером, но после моей продолжительной беседы с крестьянами настроение их как будто смягчилось, и никаких репрессивных мер принимать не пришлось.

При посещении мною Глазовской земской больницы, находившейся в ведении губернского земства, я обратил внимание, что в тифозной палате с тремя мужчинами была помещена четырнадцатилетняя девушка. Приказав немедленно перевести ее в другую женскую палату, я запросил по сему поводу объяснение от губернской земской управы, на что получил от Ф. А. Головина ответ, что этот порядок был временный.

В Верейском уезде я посетил в Наро-Фоминском большую фабрику с 6 000 рабочих В. В. Якунчикова, застав там забастовку на экономической почве. После беседы с рабочими и разъяснения обстоятельств, послуживших причиной забастовки, удалось убедить их в преувеличенности некоторых из их требований, выходивших из пределов возможного, и на другой день рабочие стали вступать на работу.

В Верейском уезде предводителем дворянства был А. А. Шлиппе, очень почтенный человек, относившийся к своим предводительским обязанностям весьма добросовестно и аккуратно. Председателем земской управы был П. А. Тучков, мой товарищ по Пажескому корпусу, одного со мною выпуска, человек весьма правых убеждений, добросовестный работник, но не всегда достаточно серьезный, нетерпеливый и потому хватавший больше верхи, не углубляясь в суть дела.

Верейский уезд был одним из наименьших и бедных уездов губернии, и потому земской деятельности в нем было отведено весьма небольшое место, но все учреждения — больницы, особенно школы, которые мне удалось посетить, — все были на должной высоте.

В Можайском уезде как предводитель дворянства А. К. Варженевский, так и председатель земской управы граф Ф. А. Уваров оба принадлежали к крайне правым группам. А. К. Варженевский был очень почтенный старый предводитель дворянства, жил постоянно в своем имении, так что был отлично знаком с жизнью уезда, относился к своим предводительским обязанностям с особенным вниманием. Это был большой любитель и знаток садоводства, у него были чудные оранжереи, которые славились, главным образом, своими орхидеями.

Граф Ф. А. Уваров также жил постоянно в деревне, все свое время отдавая земству, благодаря чему все земские учреждения были всегда в порядке, все работали добросовестно, политика не имела места. Если и были какие-либо недоразумения, то только благодаря не совсем уживчивому и нетерпимому характеру графа Ф. А. Уварова.

Пока я объезжал Волоколамский уезд, а именно 7 июля, в Государственной Думе в Петербурге принят был текст воззвания к народу по аграрному вопросу с указанием, что Дума не отступила от принятых на себя задач и выработала закон о принудительном отчуждении частновладельческих земель в пользу крестьян.

Последствием этого шага Думы было высочайшее повеление о роспуске ее. Роспуск Думы последовал по настоянию И. Л. Горемыкина, который, как он сам этого не отрицал, был с докладом у Государя, как только текст обращения к народу прошел в Думе. Государь дал согласие на роспуск и подписал манифест. Горемыкин, приехав домой, тотчас послал указ в Сенат для опубликования. Исполнив это и, вероятно, опасаясь, как бы Государь под влиянием Трепова и кадетской партии, с которой этот последний вел переговоры, не изменил своего решения, лег спать и не приказал себя будить ни в коем случае. Ночью, как рассказывали, действительно Горемыкин получил высочайшую записку с повелением указ задержать, но так как он приказал себя не будить, то записку прочел только утром, когда указ уже был напечатан. […]

Одновременно с роспуском Думы И. Л. Горемыкин уволен был от должности Председателя Совета Министров, а на его место назначен П. А. Столыпин с оставлением в должности министра внутренних дел. Петербург и Петербургская губерния объявлены были в положении чрезвычайной охраны, а Киевская губерния — на военном положении 10.

Назначение Столыпина было приветствуемо всеми хорошо его знавшими, я лично за краткое время знакомства с ним — до назначения его министром внутренних дел с ним знаком не был — успел проникнуться к нему как государственному деятелю глубоким уважением. Докладывать ему о делах было удовольствием, он моментально все схватывал и практически, умно разрешал все вопросы, будучи далек от формальностей. Поэтому я лично всей душой приветствовал это назначение. Кроме того, я считал, что назначение Столыпина, который и в Думе сумел приобрести уважение, и уход Горемыкина, которого Дума не переваривала, ослабят несколько остроту вопроса роспуска Думы.

Роспуск Думы вопреки ожиданиям не вызвал в столицах никаких революционных выступлений. Были приняты экстренные меры на случай беспорядков, но как в Петербурге, так и в Москве спокойствие не нарушилось.

С уходом Горемыкина были уволены Стишинский и князь Ширинский-Шахматов; главноуправляющим земледелием был назначен князь Васильчиков, обер-прокурором Синода — Извольский, брат министра иностранных дел. Рассказывали, что увольнение Стишинского последовало для него совершенно неожиданно. Он долгое время после своего назначения не решался переезжать на казенную квартиру, наконец 8 июля, думая, что его положение уже упрочилось, переехал и, встав на другое утро, позвал к себе экзекутора и стал с ним говорить о ремонте, какой он намерен сделать в квартире. Тот слушал его и улыбался, а потом не выдержал и показал ему номер "Правительственного вестника"11, где уже был напечатан указ о его увольнении.

После роспуска Думы депутаты, в числе 180-ти, выехали в г. Выборг, с президиумом во главе, устроив в гостинице "Бельведер" совещание, которому они хотели придать характер продолжения законной думской сессии. Из посторонних был только Милюков. Первой задачей этого совещания было выработать воззвание к народу, что и заняло у них все время. Подписав это воззвание, написанное в революционном духе, с приглашением крестьян и рабочих протестовать против роспуска Думы, не давать ни копейки в казну, ни солдат в армию и т. д., депутаты спешно разъехались, предупрежденные губернатором.

Граф Гейден, Стахович и 6 членов Думы "Польского коло" 12 хотя и присутствовали, но от подписи этого воззвания отказались. Таким образом, воззвание подписали только представители левых групп думских, более же умеренные не приняли участия, а большинство депутатов из крестьян немедленно уехали на родину.

Многие участники Выборгского митинга не могли не сознавать всей беспочвенности своей затеи, рассчитанной на сочувствие революционных элементов русского общества, со стороны же большинства русского населения их выходка не могла встретить одобрения. Своим воззванием к русскому народу, получившим название "Выборгского", они лишний раз подтвердили непонимание ими народной психологии, и этот призыв несомненно лег тяжким бременем на их совесть.

В Московской губернии роспуск Думы не отразился на спокойствии, но я все же в противовес Выборгскому воззванию, которое стало распространяться по губернии, со своей стороны обратился к народу с объявлением, в котором указал, что бывшие члены Государственной Думы, распущенной по воле Государя, составили преступное воззвание к народу, которое стараются распространить среди населения и в котором приглашают стоять за них, не давать рекрутов, не платить податей и т. п. В объявлении своем я предостерегал население Московской губернии не поддаваться внушениям, которые делают бывшие члены Государственной Думы в своем воззвании, так как это воззвание имеет явно мятежный характер и направлено против священной царской власти, так как они, лишенные по воле Государя, на основании 105 статьи Основных законов, своих полномочий, призывают русский народ к открытому противлению царю и закону и готовят этим явную гибель Родине.