Владимир Джунковский - Воспоминания.Том 1

• Название: Воспоминания.Том 1
• Автор: Владимир Джунковский
• Жанр: Биографии и Мемуары

Политический, государственный и военный деятель, губернатор Москвы (1905–1909), командир Отдельного корпуса жандармов и товарищ министра внутренних дел (1913).

 В.Ф.Джунковский - генерал-майор Свиты, московский губернатор в 1905-1912 гг., товарищ министра внутренних дел и командир Отдельного корпуса жандармов в 1913-1915 гг. Впервые публикуются два тома его воспоминаний, где нашли отражение важнейшие события политической, общественной и культурной жизни России. Центральное место в мемуарах занимает Москва, которой посвящен целиком первый и часть второго тома. Книга иллюстрирована фотографиями из Государственного архива Российской Федерации.

---

1 ноября телеграф принес известие о кончине в Париже великого князя Алексея Александровича. Это был четвертый сын императора Александра II, родился он в 1850 г., участвовал в Русско-турецкой войне в 1877-78 гг. 6, во время которой командовал Дунайской флотилией; и переправы, и мосты у Зимницы и Никополя были устроены под его руководством. За это он получил орден Св. Георгия 4-й степени. С 1881 г. он стал во главе русского флота и занимал эту должность до несчастного боя под Цусимой, когда весь наш флот погиб, и великий князь, как благородный человек, считая, себя как главного начальника флота косвенно виновным в этой катастрофе, просил освободить его от этой должности. Великий князь Алексей Александрович фигурой и лицом очень напоминал своего брата, императора Александра III, а также и своим редким благородством. Я с ним встречался несколько раз и всегда уходил от него под впечатлением большого обаяния.

8 ноября тело его было привезено из Парижа до Вержболово в экстренном поезде, а затем в особом траурном императорском поезде в Петербург на Николаевский вокзал. Здесь оно было встречено их императорскими величествами и всеми особами императорского дома, лицами Свиты, министрами, высшими начальствующими лицами и др. Гроб вынесли из вагона и поставили на бархатный черный катафалк печальной колесницы. Над гробом был золотой четырехугольный балдахин с орлами на углах, а над серединой балдахина высилась золотая великокняжеская корона. По бокам балдахина были вензеля почившего великого князя, 6 лошадей цугом со страусовыми перьями на головах и черных попонах с гербами почившего великого князя везли колесницу. Впереди процессии ехал эскадрон Кавалергардского полка в блестящих кирасах и касках. Затем, согласно церемониала, шли депутации, несли ордена и т. д., по бокам всей процессии шли пажи с горящими факелами. За колесницей шли пешком Государь император, все великие князья и Свита, затем их величества Государыни императрицы в парадной траурной карете, запряженной 8 лошадями цугом, вслед за каретой императриц остальные великие княгини в траурных каретах. Все фонари по Невскому и по пути следования до Петропавловского собора горели, прикрытые флером, по всему пути стояли шпалеры войск. По совершении отпевания гроб перенесли во вновь устроенный при соборе мавзолей, где тело почившего великого князя и предали земле.

5 ноября в Государственной Думе начались прения по аграрному вопросу и продолжались несколько дней. При обсуждении закона 9 ноября о порядке выхода из общины прения в первый же день приняли весьма бурный характер, благодаря выступлению депутата Милюкова, который явился ярым противником этого закона, хотя по существу не сказал почти ни слова. Вся его речь не явилась критикой закона 9 ноября, она вылилась только в ряде нападок на городовых, на дворян, которым он приписывал разные козни, говорил о Черной сотне 7, о Гамбетте 8, о земских начальниках. Вообще вся его речь сводилась к огульным обвинениям всех, кто так или иначе примыкал к правительственным сферам. Правые при этом вели себя недостойно, прерывая оратора с мест, Пуришкевич, как всегда, позволял себе непристойные выходки, крича: "Шулер слова, выборгская лягушка, молодец-провокатор", и в конце концов вынул из кармана большой свисток и свистнул на всю залу. Милюков, вместо того, чтобы не обращать внимания на эти выходки, реагировал на них, потому в зале в воздухе стояла какая-то ругань. Милюкову возражали многие ораторы, особенно яркое выступление было со стороны Н. Львова, который сказал блестящую речь как по форме, так и по искренности, подверг серьезной критике аграрную программу кадетов, которая, по его мнению, была составлена наспех, под выкрики "земли и воли". Очень обстоятельную, аккуратную, если можно так выразиться, речь в защиту закона 9 ноября сказал товарищ министра внутренних дел К. И. Лыкошин. Он по пунктам доказывал жизнеспособность закона 9 ноября. После Лыкошина прения продолжались с еще большим ожесточением. Вообще прения по аграрному вопросу отличались тем, что в них ни о чересполосице, ни об общине, ни о мобилизации земли, ни, в особенности, о совокупности указа 9 ноября не было и речи, были все одни повторения, а депутат Келеповский, правый, низвел эти речи до самого низкого пошиба, грубого тона и ругательства, направленных по адресу разных лиц, как Милюков, граф Витте, Кутлер и др., за что он был не раз останавливаем Председателем.

И среди всех этих, недостойных большею частью, речей выступление А. В. Кривошеина повеяло чем-то иным, светлым, полным достоинства и деловитости. Он выступил с весьма обоснованной, строго деловой речью, не касаясь бывших выходок и нападок со стороны многочисленных ораторов. Он представил ряд веских аргументов в пользу закона 9 ноября, он поразил Думу теми цифрами, которые он приводил и которые сами говорили за себя в пользу этого закона. Он заявил, что по 1 июля 1908 г. было представлено приговоров по полному разверстанию чересполосиц от 1500 обществ с 70 000 дворов, и это только от общинников. Землемеры успели исполнить работы в 474 селах с 15 000 дворов на 195 000 десятин. Он предложил Думе сравнить какую угодно из этих цифр, оставленных ли приговоров или законченных разверстаний, с тем нулем, круглым нулем, который мы имели в этом деле за все время до указа 9 ноября. И "вы поймете, — сказал он, — закрепляет ли чересполосицу закон 9 ноября, как это думает меньшинство Думы, или является могучим средством для устранения этой чересполосицы, составляющей основное зло нашей сельскохозяйственной культуры". Кончил свою речь Кривошеин целым рядом убедительных доводов, опровергавших мнение многих ораторов, что будто бы закон 9 ноября способствует образованию слишком многочисленного пролетариата. Речь Кривошеина слушалась с большим вниманием и покрыта была шумными аплодисментами. Она и решила участь закона 9 ноября, который и был принят Думой.

8 ноября граф Д. А. Милютин праздновал исключительный по редкости юбилей — 75 лет со дня производства в офицеры. С именем маститого, глубоко почитаемого всей Россией юбиляра связано было много воспоминания славного прошлого; много великих событий и грандиозных реформ императора Александра II связано было с его именем. Он родился в 1816 г. и по окончании Московского университета в 1833 г. поступил юнкером, а затем произведен был в прапорщики в Гвардейскую артиллерию, затем прошел курс Академии Генерального Штаба. В 1856 г., будучи начальником штаба Кавказской армии, сделался правой рукой фельдмаршала князя Барятинского и способствовал пленению Шамиля. Военным министром он был с 1861 по 1881 г., и благодаря ему в 1874 г. была введена всесословная воинская повинность и срок службы был сокращен с 25 лет до 6.

Как государственный деятель граф Милютин стоял всегда в Государственном Совете за предоставление земству возможно больших прав и самостоятельности. В 1878 г. он получил графское достоинство, а при оставлении им должности военного министра в 1881 г. при рескрипте получил двойной портрет императора Александра II и Александра III, усыпанный бриллиантами, для ношения на груди. С этого года граф Милютин был уже не у дел и проживал безвыездно в своем крымском имении Симеиз, где писал свои воспоминания. Только один раз, в 1898 г., граф Милютин приезжал по приглашению Государя в Москву на открытие и освящение памятника царю-освободителю и в этот день присутствовал на этом торжестве в качестве дежурного генерал-адъютанта при Государе.

У меня с личностью графа Милютина связаны еще юношеские воспоминания. Я помню, как не раз приезжал граф Милютин, будучи военным министром, в Пажеский корпус и как мы, пажи, всегда радовались его приезду. Он бывал удивительно прост и ласков с пажами, приезжал, по большей части, во время уроков, садился, слушал ответы пажей и сам задавал вопросы, но всегда с таким доброжелательством, что его никогда не боялись, а все радостно его встречали, радостно отвечая на его приветствие. Это была противоположность Исакову — главному начальнику военно-учебных заведений, которого мы не любили за его суровость и сухость. Последний раз я его видел уже в Симеизе после моего назначения в Свиту, осенью 1905 г. я был ужасно счастлив и даже взволнован, что он меня принял. В это время Д. А. Милютин почти не выходил уже из своих комнат своего скромного маленького уютного местечка в Крыму. Он меня принял очень ласково, вспоминал моего отца, и я ушел от него — этого великого, честного, благородного сподвижника Александра II — под большим впечатлением.

13 ноября, ввиду привлечения Рейнбота сенатором Гариным к следствию, он был уволен высочайшим приказом от службы.

В ноябре месяце я опять получил от министра внутренних дел Столыпина приглашение принять участие в осенней сессии Общего присутствия Совета по делам местного хозяйства. Этот раз все заседания происходили уже во вновь отремонтированном для сего помещении в здании Министерства внутренних дел на Морской улице. Помещение было очень удобное, тут же была столовая и буфет, так что не надо было отлучаться для завтрака или обеда, все можно было получить тут же. Кроме того, был очень хороший читальный зал, где находились всевозможные газеты и журналы, как русские, так и иностранные, была и библиотека. Одним словом, все было устроено с большим вниманием вроде клуба, чтоб члены Совета смогли себя чувствовать уютно и непринужденно. Это, конечно, располагало к работе, создавало обстановку семейную, неофициальную. Зал общих присутствий был только несколько мал, и хотя он был в два света, тем не менее из-за плохой вентиляции в нем бывало под конец заседаний чрезвычайно душно.