Джузеппе Д’Агата - Америка о’кей

• Название: Америка о’кей
• Автор: Джузеппе Д’Агата
• Издательство: Радуга
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 1987

Актуальность нового произведения известного итальянского прозаика и драматурга — в резко критическом изображении современного капитализма как символа бездуховности, невежества и насилия.

В многоплановую реалистическую структуру романа автор вплетает элементы социальной фантастики, помогающие ему создать острый, политически ангажированный памфлет.

---

Ага!

— Опять А., как тогда?

— От него, от него. На этот раз не записка, а целое послание. Оцени, каких усилий стоило ему столько написать.

Она берет записку.

— Эй, парни, у!

О!

— Он тебя очень любит.

— Эй, парни — эй, парни. О’кей, ой, какой там о’кей, совсем не о’кей!

Однако ясно, что эта история с любовными записками — ишь ты! — начинает ее интересовать.

— Не бойся, жена. Хотя у нас в Стране нет развода, ваши любовные грезы очень скоро увенчаются законным браком.

— Не верю, будь уверен! Эй, парни — эй, парни.

— Оракул, действительно исправный компьютер, сказал мне, что скоро-скоро меня ожидает конец, достойный героя. Да-да, он так и сказал. Клянусь, если это неправда, пусть у меня вторая нога отсохнет. Ты останешься вдовой.

А знаете, в глубине души я бы не возражал, чтобы это была правда.

— Эй, парни — эй, парни — эй, парни.

Елизавета разглядывает (изучает) мою — ууу — гармоничную фигуру. Можно подумать, что она видит меня впервые.

Скорее удивлена, чем испугана.

Еще бы! Зрелище такого концентрированного уродства («Ричард неподражаем») может дать романтическое, я бы сказал, ощущение прекрасного.

Безграничной фантазии природы.

Я нахожусь на крайних точках шкалы фенотипической изменчивости. Там, где биологическая наука теряет (утрачивает) определенность.

Я прекрасен. О! Чем не Аполлон?

— Ты должен исчезнуть, Рикки? Эй, парни — эй, парни, э, это не о’кей. Сделай, чтобы вместо тебя исчез кто-нибудь другой.

Верно, верно, отлично.

Там видно будет. И-хи-хи.

Ишь ты!

— Неужели ты не понимаешь, Бетти? Во-первых, нельзя избежать участи, предсказанной компьютером. Во-вторых, конец, который меня ждет, будет грандиозным концом.

Под аккомпанемент лязгающих копий и звенящих мечей — Водан Майн Кампф Тивас: кто-кто, а я не собираюсь уподобляться крысе, тонущей в мусоре.

Наконец-то я замечаю на ее лице выражение мужественного смирения.

Она ведет себя в точности так, как я ожидал.

Как истинная женщина из народа — о да! Народа этой великой Страны. Ей на пользу посещение районного женского клуба.

— Тогда о’кей. Раз ты должен и хочешь уйти. Эй, парни — эй, парни.

— Будь уверена! Чуешь, как здорово, Бетти? Я разговариваю, как ты. Правда, что со временем муж и жена становятся похожими. Муж и жена — одна сатана.

Э, если бы бедная Бетти была на меня похожа!..

Она вытирает руки об одежду.

О балахон.

— Эй, парни — эй, парни. О’кей, Рикки, а твое исчезновение не связано с теми неизвестными, которые сюда приехали?

Как вам кажется, эээ, это интуиция или подозрение?

Смотря что ей известно.

Лучше ответить вопросом.

— Ты их видела?

— Будь уверен. Несколько раз. По-моему, они живут в дальних комнатах.

— Никто не знает, сколько комнат в этом дворце. Наверняка ты видела тени.

— Эй, парни — эй, парни. Эй, тени?

— Существа, которые не укладываются в твои двести слов. Они живут в древних замках, в Дании. Короче говоря, они есть и их нет. Не знаю, как тебе объяснить.

— А ты попробуй.

— Ух!

— Ох! — задумчиво вздыхает она.

— Эх!

— Ах! Будь уверен, я не могу себе представить того, кого нет. Эй, парни — эй, парни — эй, парни. По одежде те, которых, я видела, наверняка европейцы.

Нет-нет, друзья, это все что ей известно.

Но это и так слишком много. Э-ге-ге.

— Понял. Ты видела посетителей картинной галереи. Нашла о ком говорить!

Где-то здесь есть темные комнаты, в которых на стенах висят такие штуки.

Картины.

Как говорят, искусство.

Старье. Когда-то я их видел.

«Джоконда».

«Герника».

«Весна».

«Завтрак на траве».

Не знаю, что еще.

О! Огромные фотографии (гигантографии).

Диапозитивы, что ли.

Смотреть их никто не ходит, а если бы кому — у! — и взбрело в голову пойти, так он вряд ли бы там выключатель нашел. Да и света частенько нет. Нет, и все.

А без света они не существуют, эти вещи, и-хи-хи.

Ах!

Друзья, мне некогда, я спешу. У, колесо, которое я запустил, уже не остановить.

Оно катится вниз. С моими ногами, и-и-и, его не догнать. Ни в жизнь!

А я и не собираюсь.

Нет.

— Эй, парни — эй парни.

— Баста, ты ничего и никого не видела, Бетти. Жребий будет брошек сегодня. Пометь этот день в своем дневнике.

Дневнике? Мысленном.

Я переношу — у! — тяжесть тела на здоровую (правую?) ногу, собираясь идти. И-и-и, ать-два, ать-два.

— А что написано в записке?

— Пусть она будет у тебя. Прочту в другой раз. Теперь времени нет: судьба зовет.

Э-эх!

Э-хе-хе.

И-хи-хи.

Излишне, я думаю, вам сообщать, что эту записку написал я.

Печатными буквами.

Коряво.

Я положил ее на стол генералу Ахиллу (толстяка не было, он уехал за город, на смотр). А полковнику Энею велел взять записку — у! — и передать мне.

Ах-а-ха-ха-ха-ха-ха!

Ох!

Хотите знать, что я там написал? «ЭНБИ СГИФАНДЖ О УХ. ТЫЕМУРЕИЧВ ГРОГСЦВАЙ АХАХАХАХАХАХ. А.».

Для любви нет лингвистических барьеров.

18

Если река течет вспять, мельница работает наоборот.

Из муки — и-хи-хи — получается зерно.

По этому принципу — у! — я и собираюсь действовать.

Ковыляю во двор.

Кажется, что двор заполнен туманом.

На самом деле это дым заводов и фабрик. В нем тонет все, и только если лечь на землю, можно иногда что-то увидеть. Да и то когда ветер.

В середине двора не столько видна, сколько угадывается коническая гора — гигантская свалка (помойка).

Во двор выходят окна тюремных камер, занимающих первый этаж.

Камеры всегда пустуют.

Заключенных нет благодаря оперативности нашего правосудия. Процессы проходят быстро. Приговоры сразу — ух! — приводятся в исполнение.

Осужденных (и-их!) сталкивают в помойку во дворе. Это древнейшая помойка великой Страны, исторический памятник, восходящий к папе Адаму — у, теперь я знаю.

Но процессы у нас, как известно, редкость.

При честном законе граждане ведут себя безупречно.

Поняли, что я оставил скуку за плечами (и-хи-хи), за горбом?

Скрипит дверь. Открывается.

Это идет мой брат Георг.

Мой несчастный брат.

С ним жена (ах!), удивительная Анна.

Однажды — я вам еще не говорил — Анну избрали королевой красоты.

Мисс.

Мисс великая Страна (Блюз Кантри Рок).

Ее невозможно не любить, я вам говорил — о, — она образец, идеал для наших женщин. А наши женщины — самая здоровая, самая серьезная часть великой Страны, плоть от плоти лучшей нации в мире.

Потому я и хочу — у! — Анну.

Она будет моя.

Вот вы, друзья. Что вы делаете, когда становитесь важными шишками? Когда получаете высокий пост?

Заводите новую женщину.

Соответствующую вашему — у! — положению, представительную, такую, с которой не стыдно показаться на людях.

Как Анна.

В моем же случае — сама Анна. Ах!

Ага.

Анна пришла навестить (проведать) муженька.

Свидание происходит под охраной.

Георг не сразу замечает меня в дыму.

— Разрази меня гром, брат, ты еще живой?

Я отвожу Анну в сторонку.

— Готовь подвенечное платье. Черное.

Она невозмутима. Как всегда, никаких эмоций.

— Черт.

Прелесть. Подхожу, хромая, к Георгу.

— Не бойся, Георг, следствие — чистая формальность.

— В тюрьме не так уж плохо, разрази меня, гром, разрази!

— Куколка! Лапочка!

Мой брат чудесно выглядит. У! У него прекрасный цвет лица.

Выныриваю у него за спиной.

— Я произнесу впечатляющую речь на суде. В твою защиту.

— Йес, вроде той, после которой меня посадили. — Георг радостно хихикает. — Разрази меня гром, если это была плохая речь. Верно я говорю, жена?

— Ну.

— Про то, что я стану королем. Вот здорово! Знаешь, Ричард, а я тебе скажу: не такой уж ты урод. Правда, Анна?

— Ну.

— Увидишь, Георг, как только тебя освободят, наш отец сделает тебя кардиналом.

Георг блаженно хихикает. Радуется картинам, громоздящимся в него в мозгу. Угу.

У! Картинам мусорного богатства.

— Йес, фургон, разрази меня гром. Анна будет ездить за покупками на автофургоне.

Так же как Елизавета, Анна (ах, Анна!) ездит за покупками на пикапе. Они всего-навсего жены аббатов.

Пока что.

— Ура.

Слушать мою невестку — ух! — истинное удовольствие (наслаждение). Душа-а-а радуется! Подскакиваю к ней.

— Анна, я уже назначил день нашей свадьбы.

Георг ищет меня на ощупь (в дыму-у-у).

— Брат, я не понял одну вещь, разрази меня гром. Где я должен стать королем — здесь у нас или в Европе?

— Не все ли равно? — (Ой, не могу! У, умора!) — Король везде король.

Георг кладет руку жене на плечо.

— Соображаешь, Анна? В Европе мы можем построить красивый дворец. Огромный мусоросборник — и всего одна комната. Тронная комната, разрази меня гром. Йес, дворец на тонны и тонны мусора. В первые дни тебе придется ездить за покупками на товарном поезде.