Татьяна Лунина - Забытый плен, или Роман с тенью

• Название: Забытый плен, или Роман с тенью
• Автор: Татьяна Лунина
• Жанр: Современные любовные романы

Крупный предприниматель Андрей Ильич Лебедев - в ярости.

Мало того что охота за «эликсиром молодости», якобы изобретенным местным знахарем-целителем, завела его в глухой сибирский городок, так еще и там начались сплошные неприятности, плавно перетекающие в серьезные проблемы.

Мистика?

Совпадение?

Что-то не похоже.

Однако, что бы ни случилось с Андреем, ему снова и снова приходит на помощь экстравагантная Аполлинария, называющая себя внучкой целителя.

Кто она такая в действительности?

Чего добивается?

Что за игру ведет?

Андрей не устает задавать себе эти вопросы, а тем временем, незаметно для себя, все сильнее влюбляется в эту загадочную девушку.

---

– Сюда надо приходить пораньше, – вздыхал крупный спец по старью над сказкой об ушедшей пять минут назад панагии с алмазом, – часикам к шести, тогда еще можно что-то нарыть.

– Эт-точно! – охотно подтвердил «сказочник», шустрый шатен лет тридцати с хитрыми глазками и острой бородкой. – Как говорится, кто рано встает, тому Бог подает.

– Что же можно здесь увидеть в такую рань? Сейчас ведь не лето, в это время совсем темно, – изумилась блошиная дебютантка.

– А народ фонарики на шапки цепляет и шастает между рядами, как шахтеры в забое, нет проблем! – На крохотной территории, отхваченной шатеном у длинного лавочного ряда, предлагались собирателям всех мастей пара восточных дырявых кувшинов, ржавый немецкий шлем, медный чайник с расплющенным носом, бронзовые статуэтки разных калибров, потускневшая братина, слегка деформированная и покрытая патиной, под которой просматривался белый металл.

– Сколько? – нацелился на ковш антиквар.

– Пятьсот. Восемнадцатый век, серебро.

– Рублей?

– Долларов.

– Дорого.

– Торгуйтесь, это не под запретом, – с ухмылкой предложил торговец.

Торг закончился победой Подкрышкина, скостившего цену на целую сотню.

– Маш, это правда серебро? – восторженно зашептал удачливый коммерсант, отлипнув, наконец, от «прилавка».

– Думаю, правда.

– И восемнадцатый век?

– Похоже.

– Здорово! Мы этот ковшик приведем в порядок и выставим за две штуки зелененьких. Как думаешь, клюнут?

– Не знаю, я в торговле ничего не смыслю.

– И напрасно! Думаешь, я торгашом родился? Жизнь заставила, с учительским дипломом куда сейчас рыпнешься? Я ведь физик, Маша, вел старшие классы. Потом плюнули мы с физикой друг на друга и разошлись; как говорится, любовь была без радости, разлука стала без печали. Мне кажется, ребятки мои и не заметили, когда в физкабинете перед ними загундил другой. А я пошатался-поболтался, что тебе дерьмо в проруби, да занялся антикварным бизнесом, – откровенничал владелец «Ясона», вдохновленный удачной покупкой. – Первый раз на блошинку попал, когда Виктории шубу искали. Одеться-то женщине хочется хорошо, правда? А деньжат нет, вот и двинули сюда. По наводке, конечно, своим бы умом никогда не доперли.

– Нашли?

– Шубу? А то, за копейки, и как новая! Нам это дело понравилось, еще кое-что здесь прикупили, потом свое старье стали сбывать. Поначалу стеснялись, знакомых боялись встретить, после ничего, попривыкли, – удивлял шеф. – А уж каким путем на антиквариат вышли, так это отдельная песня. Как-нибудь потом расскажу, если представится случай. Только ты не вздумай никому трепаться, ясно?

– Конечно, Игорь Олегович.

Успокоенный шеф прижал крепче к боку приобретение, сулившее неплохой барыш.

– Ты как, не замерзла? Если хочешь, иди. А я еще тут поброжу, давно не был, – бесстыдно соврал Подкрышкин и, не дожидаясь ответа, рванул в сторону»...

* * *

Василий Голкин прервал отчет о чужой жизни, довольно потянулся, гордый проделанной работой, и решил наградить себя за каторжный труд чашкой крепкого кофе. К кофе вызванный в столицу провинциал пристрастился недавно, предпочитая прежде всем напиткам душистый чай, настоянный на сосновых почках и смородиновом листе. Такая заварка расслабляла, настраивала на благодушие и покой. Однако сейчас требовалось не умиляться собой и миром, не довольствоваться внезапной удачей, а пахать изо всех сил, добывая из ничего что-нибудь. Василий Иванович опустил в чашку третий кусок рафинада, подумал, добавил еще один. За ту информацию, которую он выдаст Лебедеву, можно побаловать себя и десятью сахарными кусками.

Чапаевский тезка осторожно подхватил горячую чашку и снова подсел к столу с исписанными листами, предвкушая свой завтрашний, хоть частичный, но все же триумф. Конечно, кое-что, следуя логике, сыщик домыслил сам, но главное – неоспоримо: он нашел эту неуловимую Нежину, и теперь только бы не потерять с трудом взятый след.

С этой надеждой Василий глотнул кофе, взялся за шариковую ручку и на зависть всем романистам лихо зачеркал синим по белому листу...

* * *

«...В метро, согретая теплом вагона, она быстро переключилась на собственные проблемы, требующие действительно серьезного к себе отношения. Проблемы дышали в затылок, наскакивая одна на другую, решений не просматривалось даже на горизонте. Во-первых, квартира. Жить на отшибе в двухкомнатной хрущобе становилось все тягостнее и сложнее. Добираться до работы – одна головная боль, Мария перепробовала разные варианты, каждый был с нервотрепкой и занимал полтора часа, а то и все два. Она больше уставала от дороги, чем от рабочих дел. Это угнетало и вызывало тихую ненависть к околотку, в котором жила. Требовалась срочно машина или жилье в приличном районе, на то и другое не было денег. Во-вторых, становился проблемным мифический герой, рыскавший в поисках золотого руна по убогим деревенькам России, не гнушаясь свалками и блошинкой. Гордое „Ясон“ прилепилось не к тому адресату, этому скорее подошло бы „хламида“, поскольку чета Подкрышкиных рядилась в солидных антикваров неумело и тупо. Новая сотрудница осознала довольно быстро, что бросила якорь в ил: вязкий осадок не гарантировал надежности причала. После первой зарплаты, которой едва хватило до следующей, несмотря на удачную сделку с участием эксперта, она уныло признала, что приличных денег здесь не видать, а вот корысть, дилетантство и жадность мозолили глаза на каждом шагу. Мария удивлялась, как „Ясон“ вообще умудрялся не пускать пузыри. Через три месяца стало очевидно, что работу также необходимо менять. Эти обмены, плодившиеся со скоростью мысли, не давали покоя, жужжа в голове, точно осы. Чтобы разогнать назойливых насекомых с их ядовитыми жалами, требовалось одно: деньги. Но где достать столько, чтобы разом от всех избавиться, не охочему до коммерции искусствоведу казалось неразрешимой задачей.

– Машенька, – вывел из задумчивости знакомый голос, – вот так встреча!

– Добрый вечер, Тимофей Иванович, – она открыла глаза и поднялась с обшарпанного дерматина, – садитесь.

– Нет-нет, я вот молодого человека попрошу подвинуться, можно? – Парень молча скользнул задом в сторону. – Спасибо. А ты, Машенька, разве по этой ветке ездишь? Твоя ведь, кажется, серая? – проявил осведомленность товарищ по работе.

– Серая.

– А я вот от сына еду. Покушение было сегодня на него, машину взорвали. Сам-то Геннадий, слава богу, не пострадал, а водителю досталось. Я, как по радио услышал, так и рванул к Генке. Родительское сердце отходчивое, в такие моменты забывает про все обиды.

– Почему же сын не отправил вас домой на машине?

– Э, нет, я уж лучше своим ходом. Как говорится, тише едешь – дальше будешь.

– Осторожно, двери закрываются, – пробубнил механический голос. – Следующая станция «Фрунзенская».

– Господи, я же кольцевую проехала!

– Успокойся, Машенька, – удержал ее за локоть Тимофей Иванович. И вдруг неожиданно предложил: – А знаешь что, пойдем ко мне в гости! Чайку попьем, у меня торт вкусный, «Птичье молоко» называется, пробовала?

– Девчонкой я его обожала.

– Ну вот, – довольно улыбнулся зазывала. – Правда, уважь старика, Маша. Ко мне уже давно в гости никто не захаживает. Как жену похоронил, так все боевые друзья разбежались. Понять их можно: дом без хозяйки пахнет не пирогами, а одиночеством. Кому охота сиротством дышать? Кстати, сегодня ровно пять лет, как Анюты моей не стало, день в день. Пойдем, Машенька, помянем ее светлую душу. Очень уж ты на нее похожа, как срисована. Только Аня брюнетка была, а ты светленькая.

– Хорошо, – решилась Мария, – но только ненадолго, завтра рано вставать.

– Спасибо, Машенька! А за дорогу не волнуйся, я такси вызову и номер запишу, чтобы не вздумал шутки шутить. – Отставной полковник обычно изъяснялся короткими, рублеными фразами, не разговаривал – вколачивал гвозди. Но с Машей его лексикон выворачивался наизнанку, делая нелепым словесный прикид.

...Тимофей Иванович скромничал, когда хвастал своим жилищем. Огромная трехкомнатная квартира сияла чистотой и вызывала желание потянуть с уходом.

– А кто вам убирает, – с интересом оглядывалась гостья, – домработница?

– Еще чего, стану я сюда чужих допускать! Сам я убираюсь, Машенька, сам. Надо же чем-то заполнять выходные? Да и не привык я без дела сидеть. Раздевайся, проходи. Хочешь руки помыть? Вот ванная, туалет рядом. У нас ведь в армии больше всего ценились порядок и дисциплина. Это на гражданке шалтай-болтай, а у военных не забалуешь. Продраишь пару раз нужник вне очереди – сразу вся дурь выскочит. Ты сладкое любишь?

– По настроению.

– Будем считать, что для моего торта у тебя сейчас самое подходящее, согласна? – Она молча улыбнулась. – Вот и молодец, ненавижу кривляк. Присаживайся, Машенька, к столу, поухаживаю за тобой, давно себе такой роскоши не позволял. – Он ловко разрезал торт, заварил чай, выставил на стол беленькую, пару рюмок, консервированные огурцы из банки, нарезал тонкими кружками салями. – Ну что, дочка, помянем жену мою, Анну? Царство ей небесное, как говорят. Я хоть в Бога не верю, но обычаи соблюдаю. – Он поднял рюмку. – Давай выпьем за ее светлую душу. Небось радуется сейчас на небесах, что мужу есть хоть словом с кем перемолвиться. – Он понюхал водку. – Хороша! – и осушил одним глотком хрустальную стопку. – Закусывай, Машенька, не стесняйся.