Дзюнпэй Гомикава - Условия человеческого существования

• Название: Условия человеческого существования
• Автор: Дзюнпэй Гомикава
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 1964

В центре повествования история японского парня, попавшего в водоворот событий второй мировой войны. Роман стал мировым бестселлером и вызвал, в своё время, много споров. Автор сумел отобразить всю сложность эпохи перемен в переплетении судеб отдельных людей и общества.

В русском переводе роман с разрешения автора был опубликован с некоторыми сокращениями.

---

На столе лежало с десяток конвертов — ответы от семей солдат. Кудо начал было просматривать их, но зевнул и отложил письма в сторону. Трафаретные ответы: «Большое спасибо, господин командир, надеюсь, что сын станет прекрасным солдатом», «Мы с мужем бесконечно счастливы, что им руководит такой командир», «Молю бога, чтобы муж был всегда достоин вас, господин командир» — и так далее. В общем все как полагается, а по существу абсолютная фальшь. Уж лучше пусть этой писаниной займется Хино или Исигуро. Капитан Кудо машинально вскрыл еще один конверт и, прочитав несколько строк, невольно заинтересовался.

«…Я, жена солдата 2-го разряда, с армейскими порядками не знакома, но от военных запаса слышала, что командир роты настолько выше солдата, что тот может лишь отвечать на вопросы, когда командир к нему обращается, а сам не имеет права даже разговаривать с ним. Так вот, я жена такого солдата. Вы так внимательны, что поинтересовались, как я живу. Благодаря мужу я не испытываю никакой нужды, но одна вещь меня тревожит настолько, что я лишилась покоя. Мне кажется, вы внимательный и сердечный человек… По словам одного из друзей мужа, служившего в армии, мой муж из-за одного происшествия будет и в армии находиться «под надзором». Это похоже на правду, так как довольно часто ко мне наведывается унтер-офицер из жандармерии и расспрашивает о муже… Господин Кудо, если этот случай на руднике действительно не пройдет бесследно для Кадзи, я, надеясь на вашу гуманность и справедливость, прошу защитить Кадзи…

На рудниках в Лаохулине муж пытался спасти невинных, приговоренных к смерти китайцев. Его вмешательство не понравилось местной жандармерии. Мужа арестовали. Вы сами понимаете, господин командир, если бы инцидент был хоть сколько-нибудь серьезным, его бы так не отпустили.

Мне трудно представить, каково сейчас мужу на военной службе, но я уверена: как бы тяжело ему не приходилось, он ведет себя достойно. Сейчас его жизнь находится в ваших руках, господин Кудо. Скажи вы: «умри» — и он умрет. Я не жена из классической трагедии, наделенная высшей мудростью, я обыкновенная женщина и молю бога о благополучии мужа. Я живу одним — мечтой о нашей встрече. И, несмотря на это, уверена, что, если потребуется, он умрет как герой… Прошу вас… освободите его от незаслуженных подозрений, он ни в чем не виноват…»

Кудо несколько раз перечитал письмо и приказал вызвать подпоручика Хино.

— Имеются поводы для подозрений? — ответил вопросом Хино, когда капитан спросил его о Кадзи.

— Я спрашиваю, что ты думаешь об этом солдате.

Хино смотрел на капитана. Судя по всему, дело с открытками не всплыло. Лучше смолчать.

— Пока ни в чем не замечен, господин капитан. Слежу на совесть.

— А как считает унтер-офицер Хасидани?

— Хасидани натаскивает Кадзи в стрельбе.

— О, он еще и хороший стрелок?

— Очень точный прицел, господин капитан.

— А как насчет теории?

— Занимается успешно.

— На дежурстве усерден?

— Кажется, да.

— А этот, второй…

— Синдзе, господин капитан? Кажется, они очень дружны.

— Да что ты заладил — кажется да кажется, толком отвечай!

— Видятся они не часто.

— Это почему?

— У Синдзе все наряды, а этот на строевой.

— Хороший стрелок, говоришь? Займись им основательно, вытяни душу, но сделай мне из него отличного солдата. Присматриваешь за ним?

— Так точно, господин капитан.

— Вот письмо пришло. Его жена просит разрешения навестить его. А?

Воцарилось молчание.

Пограничный район, разрешение… Кто здесь станет проверять это разрешение? Только в представлении живущих в тылу пограничный район воспринимался как какое-то строго охраняемое и недоступное для посторонних место. Болото да казарма — вот и весь район. Правда, граница. Край света. Ни солдаты, ни их семьи и не мечтали о возможности свидания.

Разглядывая ломкий женский почерк, Кудо нафантазировал красавицу, летящую на санях сквозь буран за полторы тысячи километров па свидание, сюда, в забытый богом край. Капитан был по натуре романтик — недаром, окончив училище, он немедленно попросился на передовую. Он страстно хотел прослыть гуманным, чутким отцом-командиром. Беспредельная преданность этой солдатской жены казалась ему одновременно и непростительной слабостью и упоительной сказкой.

— Если это не дозволяется, просит известить ее, а если не получит ответа, то будет, мол, считать, что разрешили, и выедет. Ловко придумано! Есть основания не разрешать?

На губах Хино повис грязный смешок.

— Нет. Но только этак всем захочется.

11

Кадзи искал случая поговорить с Синдзе по душам и, объединившись с ним, проучить доносчика Сирако. Но случая все не представлялось. Синдзе после памятного происшествия был отстранен от службы в канцелярии и теперь возил продукты. Встречались только на построении перед самым отбоем.

Шли дни. Снегопад сменялся снегопадом, мороз все не сдавал позиций.

Часть дивизий получила приказ о переброске на Южный фронт. Весть об этом просочилась к соседям. Кто следующий? На южных островах то и дело высаживались американские десанты. Американцы форсировали наступление, японские войска отступали с большими потерями. Но это было далеко. Тысячи километров. Солдат не информировали об истинном положении на фронтах. После вечерней переклички дежурный унтер-офицер читал сводку о победах японской армии, а солдаты со страхом вглядывались туда, где за заснеженными болотами лежала северо-восточная граница.

С цветистым краснобайством, как о радостном и торжественном событии было объявлено о начале Инпалской операции (вызывавшей в ставке одни опасения). Славили командующего, его безрассудную смелость, ждали от него побед в честь национального Дня армии.

Копившаяся и месяцами подавлявшаяся энергия ждала праздника. В этот день выдают сакэ и вообще дышится вольнее. Солдаты жаждут жратвы и женского общества. Конечно, в этом ледяном аду женщина — всего лишь несбыточная мечта. От одного этого слова солдаты вздрагивают и воображение начинает лихорадочно работать. Жратва не так сладка, как женщина, зато более реальна. А если еще к ней выдают сакэ — полное блаженство. День армии отмечали торжественно. После парадного завтрака были выданы сласти и табак. Сакэ обещали после обеда. Новобранцы выскребали котелки. Сегодня они и споют, если захочется, а может, и поплачут. Вот что делает с человеком сакэ!

Когда выдадут сакэ, можно будет сработать под пьяного и отделать Сирако. Хотя трудно поручиться, что все сойдет гладко. А можно сесть в сторонку и поразмыслить на досуге — тоже неплохо.

После обеда в казарму вошел дежурный.

— Рядовой первого разряда Синдзе!

— Здесь и всего лишь в одном экземпляре, — откликнулся Синдзе со своей койки. Сегодня — редкое явление — он был свободен от дежурства и чинил носки.

— Захватить двух новобранцев и очистить выгребные ямы! Проследить за вывозкой нечистот из расположения.

— Эй, дежурный, когда сакэ поднесут? — поинтересовался кто-то из старослужащих.

— Скоро.

— Чей приказ? — спросил Синдзе, откусывая зубами нитку.

— Дежурного унтер-офицера.

Дежурил Сога.

Синдзе отложил носки, убрал иголку. На лбу у него вздулась голубая жила.

— Ну вот, — сказал он, — передай дежурному унтер-офицеру или можешь передать подпоручику Хино, все равно: убирать сортир пойду я один, новобранцы здесь ни при чем.

Кадзи поднялся. Охара взглянул на Кадзи, словно спрашивал: мне тоже пойти? Но Кадзи не взглянул в его сторону.

— Сирако, пошли поможем, — бросил Кадзи.

Тот с надутым лицом огляделся по сторонам и, увидев, что никто из старослужащих не собирается поддержать Кадзи, недовольно пробормотал:

— А ты мне не начальник, нечего указывать.

— Правильно! — весело подтвердил старослужащий, которому Кубо массировал спину. — Не уступай, сейчас еще сакэ принесут!

— Это не указание, — тихо сказал Кадзи. — Просто ты тоже свободен и можешь помочь человеку.

Сейчас он сдерет шкуру с Сирако. Иудино семя! И тут же Кадзи подумал, что, если быть справедливым, виноват он сам. При чем тут Сирако? Потребовали выдать — он и выдал. Просто ему, как и всякому другому, не хотелось лишний раз нарываться на неприятность. Старослужащие молчали.

— Пошли, — сказал Кадзи.

Ему надо поговорить с Сирако. Потолкуют — может, в чем-то и поймут друг друга.

Сирако не пошевелился, не ответил. Он боялся Кадзи. Все это видели. Ему хотелось, чтобы кто-нибудь из старослужащих солдат наорал на него, заставил идти, тогда он пойдет. Но все молчали, даже Ёсида будто воды в рот набрал.

— Оставь его, Кадзи, хватит! — сжалился Синдзе.

Таноуэ, может, потому, что Кадзи каждое воскресенье писал ему письма, встал перед Сибатой по стойке смирно.