Андрей Малыгин - Крымский узел

• Название: Крымский узел
• Автор: Андрей Малыгин
• Издательство: Новый Крым
• Жанр: Публицистика
• Год: 2000

Документально-публицистические исследование известного историка и политолога А. Малыгина последовательно прослеживает социально-политические преобразование в Крыму в 90-х годах XX века, включая интереснейшие процессы, связанные с судьбой и статусом Черноморского флота и попытками «криминальных революций».

---

С самого начала движения одним из его главных требований наряду с возвращением и обустройством крымских татар стало требование обеспечить им право на самоопределение, которое трактовалось лидерами движения как право на восстановление национальной государственности крымскотатарского народа на всей территории Крыма. И ОКНД и НДКТ, как указывают исследователи, первоначально рассматривали Крымскую АССР 1921-44 годов как национально-территориальное автономное государственное образование крымских татар как единственного коренного народа Крыма.[332] Крымские власти, в свою очередь, небезосновательно трактовали Крымскую АССР как региональную автономию всего населения Крыма, обусловленную традиционной многонациональностью этого региона, и обеспечивавшую равные гарантии развития всем этническим общинам полуострова. В то же время, представители крымской администрации далеко не всегда учитывали то тяжелое положение, в котором находились репатрианты, и не могло оперативно реагировать на возникавшие проблемы и острые ситуации.

ОКНД приняла решение о бойкоте референдума 20 января 1991 года о воссоздании Крымской АССР, мотивировав это тем, что нетатарское большинство полуострова, в отличие от крымских татар, не имеет права на собственную государственную автономию. С 1990 года ОКНД взяла курс на организацию в Крыму национального съезда (Курултая), который мыслился как первый шаг к воссозданию национальной государственности.

Съезд состоялся 26–30 июня 1991 года в Симферополе. В его организации самое деятельное участие приняла тогдашняя крымская администрация в надежде наладить с татарским движением конструктивный диалог, однако с самого начала съезд отмежевался от сотрудничества с властями. Курултай заложил идеологическую основу современного крымскотатарского движения, сохраняющую свое значение по сей день. Основным документом, принятым на Курултае, была так называемая «Декларация о национальном суверенитете крымскотатарского народа».[333] Пункт 1 Декларации гласил: «Крым является национальной территорией крымскотатарского народа, на которой только он обладает правом на самоопределение, так как оно изложено в международных правовых актах, признанных международным сообществом. Политическое, экономическое, духовное и культурное возрождение крымскотатарского народа возможно только в его суверенном национальном государстве. К этой цели будет стремиться крымскотатарский народ, используя все средства, предусмотренные международным правом»; пункт 4 Декларации провозгласил землю и природные ресурсы Крыма «основой национального богатства крымскотатарского народа».[334] Делегаты Курултая высказались резко против признания восстановленной на референдуме 20 января 1991 года Крымской АССР, ее государственных органов: «Крымская АССР, восстанавливаемая не как национально-территориальное образование, рассматривается как попытка юридического закрепления результатов депортации… и не признается Курултаем в таком виде».[335] «В случае противодействия государственных органов, — говорилось в Декларации, — или каких-либо иных сторон достижению целей, провозглашенных Курултаем, Курултай оставляет за собой право объявить крымскотатарский народ, народом, борющимся за свое национальное освобождение».[336]

Курултай провозгласил образование Меджлиса как «высшего полномочного представительного органа крымскотатарского народа».[337] При этом лидеры движения неоднократно подчеркивали, что Меджлис не является обычной общественной организацией. Они рассматривали его как своего рода орган альтернативной государственной власти. Председателем этого органа стал М. Джемилев.

Наиболее детально контуры Крыма как национального государства крымских татар обрисованы в проекте «Конституции Крымской республики», выработанной Меджлисом крымских татар в декабре 1991 года.[338] Основная идея, заложенная в этом проекте, заключалась в том, чтобы согласовать главные принципы, выработанные Курултаем, с демографической и политической реальностью сегодняшнего дня полуострова. Перед создателями проекта стояла весьма сложная, если вообще выполнимая, задача — последовательно провести принцип исключительности права на самоопределение крымских татар так, чтобы он не вошел в противоречие с гражданскими правами остальных крымчан, конституционно закрепив различие прав «коренной» и «некоренной» части крымского населения. Преамбула Конституции, предложенной Меджлисом, различает в «народе Крыма» коренное население — крымских татар, крымчаков и караимов — и «граждан других национальностей, для которых в силу исторических обстоятельств Крым стал Родиной».[339] Это же различие сохраняется в основном определении Крымской республики как «суверенного демократического правового государства, объединившего в ходе исторического развития крымскотатарский народ, караимов и крымчаков, составляющих коренное население республики, а также граждан других национальностей, проживающих на ее территории».[340] По мысли создателей проекта эти две части населения изначально обладают разным объемом гражданских и политических прав. Различие в правовом положении двух частей населения Крыма состоит, согласно проекту, в праве на самоопределение, которым обладает одна и не обладает другая часть «народа Крыма», хотя обе эти части, как указывалось в ст.3 того же проекта признаются «носителями суверенитета и единственным источником государственной власти на всей территории республики».[341]

На практике реализация права на самоопределение сводилась к системе конституционных преимуществ, которые, по мысли создателей проекта, должны получить представители «коренного народа». Так, ст.4, провозглашавшая равноправие национальных групп, только коренному населению республики гарантировала «возможности и средства для его всестороннего развития». Коренное население, в отличие от некоренного, наделялось правом выражать свою волю и интересы не только через официальные органы власти, но и через специальный представительный орган — Курултай.[342] Ст. 17 обеспечивала «гражданам крымскотатарской национальности и иным лицам, депортированным из Крыма, а также их потомкам, приоритетное право на получение земельных участков для строительства жилья, объектов социальной инфраструктуры, общественных, культурных и культовых зданий, хозяйственной деятельности».[343]

Аналогичный подход сохраняется и при описании системы государственной власти. Согласно ст.93, представители коренного населения участвуют в выборах Верховного Совета не только по территориальным избирательным округам.[344] Ст.109 проекта наделяет Курултай исключительным правом избрания вице-президента республики, который в обязательном порядке является представителем «коренного» населения [345] и т. д. и т. п.

Решения и документы, принятые Курултаем и Меджлисом крымских татар в 1991, году вошли в резкое противоречие с концептуальными подходами к государственному устройству и будущему Крыма, которые выдвигались Верховным Советом Крымской АССР и общественными организациями полуострова. Последние большей частью исходили из принципов формального равноправия всех граждан республики, однако, во многом не учитывали того тяжелого положения, в котором оказался депортированный крымскотатарский народ. На фоне трудностей возвращения татар в Крым взаимное непонимание между национальным движением и республиканскими властями продолжало углубляться.

Решения Курултая 26–30 июля 1991 года вызвали негативную реакцию органов государственной власти Крымской АССР[346] и многих общественных организаций. Отклик Меджлиса на принятые ВС Крыма документы был еще более резким. Опубликованное этим органом 10 августа обращение носило симптоматичное название «Против разгула шовинизма в Крыму».[347]

Еще более обострились отношения между крымскотатарским движением и крымскими властями после событий 19–22 августа 1991 года в Москве, когда Украина обрела де-факто государственную независимость.

На фоне скрытой конфронтации нельзя не отметить попыток наладить нормальный диалог между сторонами: в январе 1992 года члены Меджлиса встречались с председателем ВС Крыма Н. Багровым, встреча председателя Меджлиса и спикера крымского парламента состоялась также 1 апреля. Однако они не привели к каким-либо заметным результатам в сближении позиций.

Взаимное отчуждение между крымскими татарами и рядом общественных организаций полуострова усугублялось позицией, занятой Меджлисом в споре о «статусе Крыма». Являясь противником территориальной (и по существу интернациональной) автономии полуострова, Меджлис заявил о себе как о союзнике официального Киева в борьбе с ней (несмотря на то, что первоначально отношения между Киевом и татарами складывались непросто; в марте 1992 года во время организованной Меджлисом акции «Киев-92» произошли даже столкновения с милицией). Национал-демократические и националистические организации Украины выразили в свою очередь абсолютную поддержку Меджлиса. Национал-радикалы в ВС Украины неоднократно выступали с проектами официального признания Меджлиса, увязывая их с требованием уничтожения или ограничения крымской автономии. Наиболее обстоятельно концепцию этих политических сил выразил лидер Народного Руха Украины В. Чорновил. Суть предложений Руха и других организаций данной ориентации заключалась в преобразовании Крыма из территориальной в национальную крымскотатарскую автономию.[348] Для этого предполагалось «способствовать росту политического влияния Меджлиса, становлению его в качестве подлинного и единственного представительного органа крымских татар, поощрять возвращение татарских семей из республик бывшего СССР и Турции и этим постепенно изменять в процентном отношении этническую ситуацию в Крыму в пользу крымских татар и т. д.»[349] Все это заставляло видеть в татарах своего рода «пятую колонну» Киева в Крыму и не добавляло позитива во внутрикрымские взаимоотношения.