Игорь Федорцов - Камень, брошенный богом

• Название: Камень, брошенный богом
• Автор: Игорь Федорцов
• Жанр: Фэнтези

По мотивам прочитанной макулатуры и просмотренных киноподелок…

---

Позавтракав и уплатив за койко-место, еду и кормежку для лошади, наша компания, позевывая от недосыпа и почесываясь от сытой ленцы, съехала из-под гостеприимного крова харчевни. Самыми ранними пташками, покинувшими Горж в неурочный час, мы не были. Ехавший впереди горшечник свернул к Блуазу, на открывающуюся большую ярмарку, а торговец тканями и одеждой, обогнавший нас у мельницы мчался в Рю, на распродажу имущества разорившегося Ла Ёша. Наш путь лежал в Доккен, то бишь прямо.

Дорогу коротали, прикладываясь к прихваченному кувшину с амабиле14. Маршалси на удивление был молчалив и задумчив. Его смурной вид портил мне и без того паршивое настроение, но заговорить с ним я не решался, опасаясь услышать какую-нибудь душераздирающую историю.

Поколесив по плато, перебрались через каньон реки Саг. Реки, сказано несколько сильно. Поток не превосходил размерами и телячьей струи. Зато мост через него поражал монументальностью. На огромных четырехугольных быках, выгнутой дугой с перилами и сфинксами на въездах, покрытая в каждой пяди орнаментом, лежала цельная гранитная плита. Не знаю, кого хотел удивить маразматик-строитель оригинальностью, но лично меня сразил наповал. Я даже попросил Амадеуса остановиться и, свесившись через перила, сбросил с высоты опорожненную бутылку. Винная тара пропала из вида раньше, чем достигла речных вод.

После моста Маршалси заговорил.

— Во скольких компаниях вы участвовали, Вирхофф? — обратился он ко мне.

— Легче перечислить во скольких не участвовал, — юлил я, не зная, что ответить.

— А все-таки?

— Заварушки под Шпреем, вам достаточно? — нагло примазался я к деяниям мнимых земляков.

У идальго в удивлении отпала челюсть.

— Мало? Тогда перевалы Жаохим, — еще наглее заявил я.

Маршалси счел необходимым почать бутылку.

— Вы сумасшедший, Вирхофф. С таким послужным списком разъезжаете по Геттеру как по родным местам. Прознает имперский сыск о вашем участии в подвигах маркграфской гвардии, придушат как цыпленка.

— Вас же интересовало мое боевое прошлое, — продолжал ломать комедию я. — Зачем, если не секрет?

— Хотел поделиться воспоминаниями о своем участии в обороне клятого моста через Саг.

— Того самого что проехали?

— Того самого, — подтвердил Маршалси.

— Расскажите, — попросил я идальго. Как всякий прибывающий под чужой личиной я предпочитал слушать других, нежели извращаться в придумывании фактов собственной биографии.

Маршалси не поверил, что мне, участнику таких грандиозных баталий как битва под Шпреем и осада горных крепостей Жоахима, будут интересны россказни о какой-то драчке в нищей Бадии.

— Рассказывайте, Маршалси, рассказывайте, — потребовал я от своего спутника. — В истории войн незначительных сражений не бывает. Вспомните хотя бы знаменитый пинок нашего гения конных контратак маркграфа Де Грассо в войне с баронами Приречья.

— Что за пинок? — живо поинтересовался Маршалси. — И что за война?

— Обычная война средней руки. А вот пендель действительно знаменит, — начал пересказывать я вваренную высокоамперным обучением историю. — Де Грассо командовал сводным отрядом тяжелой кавалерии. И вот перед самой атакой маркграфу донесли, пехота попятилась под натиском баронских дружин. От переизбытка презрения к безлошадным товарищам, Де Грассо в сердцах пнул подвернувшуюся борзую. Воя от боли, пес рванул прочь и врезался в воткнутый в землю гонфалон15 графа Мару. Гонфалон упал и запачкался в конском дерьме. Не успел Де Грассо и рта раскрыть для извинений, как Мару увел своих людей, а это было без малого треть. Пришлось Де Грассо управляться самому. Потом его патлатая голова декаду украшала один из базаров в Приречье. Кажется в Ходде.

Мой рассказ убедил Маршалси и он, поведал эпизод из своего боевого прошлого.

— Это было лет пятнадцать назад. Я тогда крепко сидел на мели и болтался в поисках подходящей службы по Самбору, городке расположенному верх по течению. Отсюда примерно лиг тридцать, не больше. Ничего путного как назло не подворачивалось, и я уже подумывал об императорской службе где-нибудь в пограничье. Караулить рубежи милой отчизны в захолустном гарнизоне, скажу честно, удовольствие незавидное. Знаю о том не понаслышке. Имел счастье попробовать. В Сванских низинах, которые мы ни как не отобьем у Дю Рюона. Вот служба так служба. Хуже каторги. Ни выпивки, ни баб, ни прочих развлечений. Вся жизнь по команде. Спать, есть, срать — с дозволения вышестоящего чина. Плюс каждодневные стычки. Дюрюонцы не особенно миндальничали. Через полгода из завербованных вместе со мной осталось четверо. Остальным отпели вечную память. М-да!!! Болтался, значит, я по Самбору, но как не крутился, ни к какому делу пристроится, не мог. Да забыл сказать, в Самборе я оказался не случайно. Отбывал годичную высылку как участник дуэли. Срок заканчивался, но легче мне от этого не становилось. Местный алькальд, до чего сволочной тип, лелеял блажь упечь меня в долговую яму. И все из-за того, что я имел удовольствие иметь его родственницу.

— Отличный каламбурчик, — похвалил я идальго, — но давайте обойдемся без преамбулы.

— Я кратко, — пояснил Маршалси. — Для воссоздания проистекающих тогда реалий и той гнуснейшей атмосферы подвигнувшей меня обратится к вербовщику. Конечно, не стоит думать, что спасаясь от преследования, взъевшегося на меня алькальда, я кинулся на шею первому попавшему имперскому канцеляристу. Я оттягивал время, как мог, но, увы, без толку. В такой дыре как Самбор честному человеку кроме как в солдаты податься некуда. Потому в очередной приезд вербовщика, я отправился подписывать контракт. Первое, что предложил канцелярский хорь — разовый патент. Я не поверил своим ушам. Разовый патент! Мечта всех непослушных сынков, конченых мотов и бросивших беременных невест! Услышав о нем, я решил, удача, наконец, повернулась ко мне лицом и, не раздумывая подписал контракт, по которому обязывался принять участи в единственной компании, на которую буду призван. С чистой совестью, взяв задаток из причитающегося мне бонуса, я отправился развеяться и угостить знакомых шлюшек вином и сладостями. Особо развернуться не удалось. Через полдекады, нас, человек сорок-сорок пять, собрали перед ратушей, выдали казненное оружие и лошадей и, поставив под капитанские знамена, в качестве подспорья сотне лучников и пикинеров регулярной армии, отправили охранять мост. Нашей общей задачей было помешать неприятелю переправиться с берега на берег. Все предельно ясно, за исключением, откуда мог взяться в таком глубоком тылу у империи противник. Но вербовщики зря денег ни кому не платят и в этом я вскоре убедился. В ту пору в Мейо взбунтовались кланы горцев. Хитрожопый Олов, не зря просидел на троне тридцать лет. Прижав смутьянов к границе с Геттером, он через третьи лица, пообещал провинившимся, а так же их семьям, полное прощение, если те разорят Аргон, незыблемый оплот империи в Спорных землях. Горцы, находясь в безвыходном положении, приняли королевские условия. Попробовали бы не принять! Только последний дурак не догадается, речь шла о судьбах горских стариков, детей и женщин, оставшихся под рукой Олова. Цитадель горцы не взяли, жила тонка. И лечь бы им костьми под неприступными стенами Аргона, не сподобься Ла Бри командовавший силами Геттера, вытеснить неспокойных подданных Олова на равнины. Перед лицом превосходящего числом и умением противника, горцам ничего не оставалось, как пустится в бега по задворкам имперских провинций.

Что мне нравится в императорской премьер-кавалерии, умеют ребята, проявив себя в бою полным дерьмом, реабилитироваться в погоне. Ведут как хорошо вышколенная борзая. След держат и гонят, гонят, гонят, не отставая. В тот раз сотни три горцев. Вот им то мы и должны были преградить путь. Мы и преградили. Наш капитан, старая развалина, приказал возвести заграждение прямо на середине моста. Спорить с выжившим из ума придурем никто, не стал и, убив пару деньков, мы соорудили подобие бастиона, единственным и главным недостатком которого было местонахождение.

На пятый день службы горцы достигли реки Саг и, пометавшись над обрывами, устремились к единственной переправе. Первый натиск обозленных до предела дикарей мы встретили достойно. За то второй, когда враг пошел валом, отбили из последних сил. Из нас, вербованных, уцелело меньше половины, пикинеров порубили в хлам, а лучников выкосило на треть. Неудача обозлила горцев до предела. Они быстро перестроились и, осыпав тьмой стрел, атаковали вновь. Поверите ли, Вирхофф это единственный случай, когда я потерял надежду остаться живым. Нас выжали из укрытия, потом медленно стали теснить по мосту на берег. Мы ничего не могли поделать. Разве только продать свою шкуру подороже. Я был ранен в бедро, у меня в плече сидел кусок проклятой стрелы, мой меч сломился став короче на четверть, и не смотря на перечисленное, я вертелся, что кот на раскаленном противне. Из кожи вон лез прожить лишнюю минутку. Но обстоятельства складывались хуже и хуже, и соратников моих становилось меньше и меньше. Гибли что мухи под мухобойкой ловкой домохозяйки. Счастливчики падали с выпущенными кишками на мост, менее везучих перекидывали через перила в каньон. Обделавшиеся со страху императоровы лучники слали стрелы абы куда и пятились быстрее, чем мы за ними поспевали. Придурочному капитану на моих глазах оттяпали руку и он орал так, что заглушал звон оружия и крики проклятий. Я много благодарен дикарю, сподобившемуся заткнуть капитанскую глотку. Как уцелел, тогда ума не приложу. Думаю, меня спасло то, что в конце моста я был сбит с ног и без сознания скатился под осыпь.