Игорь Федорцов - Камень, брошенный богом

• Название: Камень, брошенный богом
• Автор: Игорь Федорцов
• Жанр: Фэнтези

По мотивам прочитанной макулатуры и просмотренных киноподелок…

---

— Вы мне мешаете, — недовольно произнес я, отрываясь от страницы.

Гартман и ухом не повел на замечание.

— Маленькое дополнение. Мэтр Букке… Помните такого? Из монастыря… Умер. Оступился на лестнице и свернул себе шею.

— Послушайте Гартман, кажется, мы договорились, — не выказал я интереса к новости.

— Напомните о чем? — папашин ловчий мало походил на склеротика.

— Вы не досаждаете мне своим обществом, а я вам своим, — освежил я память Гартмана.

— И я желаю того же, — признался тот. — Но не уверен в нерушимости договоренности. — И завершая встречу, с насмешкой посоветовал. — Почитайте лучше "Жен и любовниц." Фиакка. Язык копуляции60 более понятен, чем наречие Догомав.

Пока мои извилины скрипели в поисках ответа, Гартман удалился. Я прочел название книги выбранной в качестве маскировки. "Грамматика языка народа Догомав, ныне несуществующего".

С шумом, что геморройник в чан с отварами, плюхнулся в кресло.

— Что скажешь? — обратился я к себе. А что сказать? У графа Гонзаго становилось все больше диалогов и все меньше свободы выбора.

— Что делать то? — воззвал я, перелистывая страницы пособия полиглота. Всерьез все так плохо или так плохо, потому что все всерьез?

Из книги выпал сложенный листок. Аккуратненький, маленький, миленький… Записка сердечного друга, да и только… Прежде чем прочитать подумал, так ли необходимо влезать в чужие заморочки.

— Для информированности, — успокоил я укоры совести и развернул послание.

Первые две строки каракули тарабарскими буквами, по-детски крупными и неуверенными в написании. Две строки ниже расшифровка, написанная чуть лучше.

,Назначенное время подходит. Помните, от вашего здравомыслия зависит не только ваша безопасность, но и жизни других".

Как прикажите понимать? — обратился я к духу почившего двойника. — Во что игрались граф-с? Не в политическую ромашку61 надеюсь?

Я вложил листок обратно в книгу. Малиньи что-то плел о заговоре. Тьфу! Тьфу! Тьфу! Героям госизмена не в почет.

Сунул книгу в стол… Стоп-стоп-стоп! Так не пойдет!… Жажда незамедлительных действий выпихнула меня из кресла. (От физзарядка! Сел-встал, сел-встал!) Просеменил вдоль стеллажей. Туда-сюда. Туда-сюда. Мотание остудило кипение героической крови, но повергло в зеленую тоску.

— Не наведаться ли мне к Югоне, нареченной доблестного баронета, пригласить пройтись по парку культуры и отдыха? — предложил я себе променад. — А то от безделья помру в этом мраморном амбаре. На войну не пускают, кафешантанов нет. И ни какой личной жизни!!!

Где находятся комнаты Де Лоак я не знал. Пришлось навести справки у слуги с лейкой, прячущегося за фикусом.

— За какой дверью изволят, находится покои её Светлости маркизы Югоне?

— Прикажите проводить, Ваше Сиятельство? — не покидая укрытия, поинтересовался слуга.

— Просто скажи, какая дверь.

— Отсюда двенадцатая справа. Сразу за бюстом Гефри де Гонзаго, вашего прапрапрадеда. У нее с визитом сеньор Амадеус.

— Час от часу не легче! — возмутился я, хотя сам присоветовал Бубе Касторскому62 навестить маркизу.

Прапра выглядел скорее родственником орангутанга, чем моим. Жуткая образина в бакенбардах торчком и бородой заплетенной в косицу. Щелкнув варварского пращура в приплюснутый нос с бахромой пыли в ноздрях, я по-свойски вломился в нумер арендованный столичной прелестницей…

Шторочки… оборочки… столик, а на нем,

Вазочки с печеньицем, рюмочки с вином.

Стульчик опрокинутый, туфельки, чулок,

А из дальней спаленки нежный шепоток…*

Будуар поражал изысканной испорченностью. На древнем гобелене сценка свободных нравов полигамии. Центральные фигуры при деле, по краям ждущие своей очереди с руками, заломленными от нетерпения. По этажеркам, комодам и прочей низкорослой мебели роты скульптурок. Бесстыжие пупсики с чреслами мужей, целомудренные весталки в приглашающих позах опробовать их целомудрие, под цветочными композициями керамика поклонников Кама Сутры, традиционной, не традиционной и новаторской.

Симпатично, — с воодушевлением оценил я меблировку помещения. Неужто в столицах так везде и у всех?

Конечно, в музеях Ню увидишь и занятнее, но атмосфера! Атмосфера! Плотные шторы приглушали свет, огромный букет белых роз источал одуряющий аромат, в который отдельными нотами примешивались: сладкий запах женских духов, выдыхающееся игристое пино и романтичная приглушенность голосов и аккордов из-за приоткрытой двери. Гость и хозяйка вели беседу в следующей комнате. Согласитесь, спальня подозрительно мало подходит для концертного зала.

Дурная мысль толкнула мою руку. Сейчас-сейчас мои голубки! Я осторожно снял со спинки одного из кресел драпировку с кисеей и накинул на голову. Лучшее в мире приведение без мотора, готово вторгнуться в частную жизнь!

Я подкрался поближе к двери, прикидывая тональность холодящего в жилах кровь "Уоооаа!!!"

— …Мелодия и сам сонет весьма милы. Совсем-совсем в духе Мажоре — похвалила исполнение барда маркиза. — И в знак моего расположения к вашим талантам дозволяю поцеловать мою руку.

— Смею ли воспользоваться такой привилегией, — голос Амадеуса сбился на вздох.

— От чего же нет? — кокетничала маркиза.

— Признаться я…

— Медля, рискуете остаться без награды.

— Ваша рука…

— И что вы находите в моей руке.

— Она так нежна… и тепла.

— Только рука?

Ох, нарывается маркизка! Ох, нарывается, — укорил я за подвох Югоне, выпустив из виду, что в роде как минут назад собирался ворваться в комнату с шумом и воем.

— Вы сами… сами…

— Ну, же! Сеньор бард. В поэтическом арсенале должно хватать слов достойных капризной женщины!

— Вы так обворожительны…

— Всего лишь? Никуда не годится! Встаньте на колени сеньор бард! Представьте, я владею вашим сердцем. Что вы скажите мне? Какие признания подарите своей повелительницы?

Амадеус не нашел ничего лучшего как ударится в поэзию.

— Сравнить бы вас с розой, но роза лишь блеклый цветок. Сравнить бы вас с терпким вином, но оно лишь безвкусная влага. Сравнить бы вас с музой возвышенной рифмою строк, Но слова…

Я заволновался за Амадеуса. Ведь он получил образование под знаком харабе63, а не под красным фонарем.

— Нет-нет! — перебила маркиза юношу. — Не прячьтесь за ваши бардовские штучки. Ни каких аллегорий и метафор. Признайтесь как простой смертный! Приказываю вам!

— Вы прекрасны, как ни одна женщина на свете! — попробовал говорить прозой Амадеус, но сбился на поэтику. — Все в вас без меры: порок и красота…

— Вот как! И порок и красота?! — голосок маркизы, показался мне мурлыканьем весенней кошки. — И в чем же красота?

— Красота… красота…, - замямлим бард.

Вот те раз! Не знает в чем у бабы красота, — разочаровался я в барде. — Скажи ей про волосы, глаза, лицо. Про сиськи, наконец!

— Тогда, мой ослепленный красотой рыцарь, откройте мне мой порок.

— Я хотел… Я не так выразился…

— Не увиливайте, не увиливайте!

— Вы… Ваше платье, оно… оно такое…

— Ха! Ха! Ха! Мой юный провинциал! Это пеньюар! Из редкого муслина, поставляемого из Мейо.

Из марли что ли? — мне захотелось одним глазком взглянуть на чудесный наряд на Де Лоак.

— И так мой рыцарь, — продолжала маркиза терзать бедного юношу, — вы не ответили. Мой порок…

— Нет, — с горячностью ответил Амадеус, не выдержав пыток. А кто бы выдержал?! — В вас нет порока! — До меня донесся барабанный глухой удар. Наивный юноша грохнул себя в грудь на манер Кинг-Конга. — Я обожаю вас! — захлебывался он сентиментальными соплями. — Вы идеал! Мое сердце пленено вами!

Совсем дурачок! — посочувствовал я.

— И скольким вы говорили то же самое? — ела страдающее сердце маркиза. — Признайтесь, Амадеус.

— Клянусь Святой Троицей! Вы… Вы, первая, которая их слышит!

— У вас не было дамы сердца?

— Нет!

— Ни одной?

— Ни одной! — совершенно разнюнился бард. — Ни одной достойной моих слов и чувств!

Собака брешет, ветер носит, — заподозрил я Амадеуса в обыкновенной ловле дур. Как оказалось, я ошибался.