Хелене Ури - Лучшие из нас

• Название: Лучшие из нас
• Автор: Хелене Ури
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-367-01337-5

Большой роман из университетской жизни, повествующий о страстях и огромных амбициях, о высоких целях и цене, которую приходится платить за их достижение, о любви, интригах и умопомрачительных авантюрах.

---

Настала очередь Нанны. Она неожиданно появляется у кафедры. Костюм цвета слоновой кости сидит на ней великолепно. («Он стоил слишком дорого, Пол, — жаловалась она ему накануне, но была довольна, — я ведь должна прилично выглядеть. О, Пол, как же я боюсь!»)

Она стоит перед красным бархатным занавесом, закрывающим доску за кафедрой. У Пола сосет под ложечкой от сочувствия, от напряжения, от солидарности, от любви. Нанна кажется такой маленькой, ранимой, хрупкой по сравнению с огромной люстрой, украшающей Старый Актовый зал, и по сравнению с расставленными по бокам от нее букетами, такими громадными, что Пол заподозрил Паульсена в растрате цветочного бюджета на год вперед. Видимо, стипендиатам кафедры, которые будут защищаться в этом году, придется обойтись без цветов. Букеты источают дурманящий, сладкий, почти тошнотворный запах. Люстра над Нанной похожа на огромную гроздь винограда с сочными, готовыми лопнуть ягодами. Он очень переживает за нее. Но все должно пройти хорошо!

Но как только Нанна начинает говорить, Пол перестает нервничать. Голос ее звучит четко и уверенно, она смело смотрит во все глаза зверя-публики, который, в свою очередь, мгновенно влюбляется в нее, прижимает ее к своей груди, открывает все свои пасти от восхищения и преданности. Потому что именно так Нанна воздействует на людей.

Нанна рассказывает о «РЕВ 21», о том, как несколько лет назад у нее возникла идея проекта, о том, как она работала поздними вечерами и ночами и что несколько месяцев назад проект наконец был завершен. Пол слышит в зале одобрительный шум, поворачивается и видит, как люди улыбаются и благосклонно качают головами — коллеги по кафедре, сотрудники других филологических кафедр, нейролингвист из Стокгольмского университета (они с Полом познакомились вчера), руководство факультета, ректор, журналисты, представители компьютерных компаний.

Пол находит взглядом министра образования и научных исследований, а между ректором и министром замечает загорелый калифорнийский лоб Джека Миллза. В руках у него резюме речи Нанны на английском языке, поскольку именно эта часть программы проходит на норвежском. Это подробное резюме, Пол знает это, поскольку сам его написал.

И вот Нанна начинает презентацию проекта, она произносит главный вывод, приводит всю аргументацию, подкрепляющую его, объясняет, как может быть использована формула и как легко теперь будет создать революционную переводческую компьютерную программу. Пола переполняет гордость как за эту женщину с копной светлых волос, так и за проект, который, вне всякого сомнения, является самым важным лингвистическим проектом из когда-либо представленных норвежскими учеными. Честь создания этого проекта принадлежит в том числе и ему: «РЕВ 21» — их с Нанной детище.

Он хорошо знает эту речь, он помогал написать ее, отточить формулировки и отрепетировать прочтение. Слова проносятся мимо него, как старые знакомые, он едва успевает поздороваться с ними, кивает, узнавая их, не слишком прислушиваясь к тому, что говорит Нанна. И снова начинает думать о ребенке, об их с Нанной ребенке, о еще не рожденном и даже не зачатом ребенке. О маленькой девочке с растрепанными косичками.

Нанна дошла до того места, где описывается сохранение культурно-языковых особенностей в переводческих программах. Сидящие вокруг него с интересом слушают, некоторые, вероятно журналисты, записывают. Пол по непонятным причинам начинает думать о Ринкель, и живот его скручивает внезапная боль. Подумать только, что было бы, если бы она появилась здесь с диким опухшим лицом, выкрикивая абсурдные обвинения! Но такого не случится, Ринкель сегодня сюда не придет.

Его нечистая совесть рисует ее, поблекшую, посеревшую, постаревшую раньше времени, одиноко сидящую в своем доме в городе Бё губернии Телемарк. Но почему его мучает чувство вины? Этого он не может понять. Он не сделал ничего, кроме того, что должен был сделать. Ринкель получила только то, чего заслуживала. Он заглядывает во все закоулки своего сознания, но не находит ни одной причины для угрызений совести. Вообще-то говоря, для Ринкель все закончилось не так уж плохо, думает он. Она сидит, сытая, с гладко зачесанными волосами, красивая, как никогда, за письменным столом в сердце Телемарка и выполняет административную работу, рассчитывая на повышение жалованья, занимается сексом с молодыми любовниками и смеется над ним, Полом Бентсеном, рыцарем Нанны! Эти размышления успокаивают его, он какое-то время прислушивается к тому, что говорит Нанна, но как только слышит хорошо знакомые формулировки, доносящиеся с кафедры, моментально понимает, в каком месте текста она находится (внизу третьей страницы), и снова погружается в свои мысли, которые теперь кружатся все быстрее и быстрее вокруг одной темы — него самого.

Пол выпрямляет колени и осторожно вытягивает ноги. Хотя он этого не замечает, но инкрустированный дубовый паркет в зале начищен до блеска. У Пола есть основания гордиться и радостно смотреть в будущее. Его вклад в проект намного меньше работы, проделанной Нанной, но именно он нашел последний, ключевой фрагмент мозаики. Без него она бы не справилась.

Нанна говорит уже достаточно долго, но Пол знает, что ей предстоит прочитать еще несколько абзацев, а его вклад будет отмечен только в самом конце выступления, когда она станет благодарить всех остальных. Он сам так захотел. Нанна снова предлагала, чтобы они представили проект вместе, но он отказался. Он пожелал доверить это ей. Но скоро все узнают, что именно он, Пол Бентсен, разрешил загадку. Это он морозным январским днем вычислил местоположение глагольной фразы.

Сегодня вечером состоится торжественный ужин. Слева от Нанны будет сидеть декан, справа — Джек Миллз, а Пол сядет прямо напротив нее, и они предстанут пред всеми как пара.

Пол нетерпеливо ерзает на стуле и бросает взгляд в зал, туда, где сидит Джек Миллз, и — странно — начинает думать о том, с кем сегодня в Бё будет ужинать Ринкель. В последнее время о Ринкель говорили нечасто, в последние недели коридорная болтовня в основном касалась Нанны и ее выдающегося проекта. Поедая принесенные из дома бутерброды или булочки с бумажных тарелок, люди обсуждали предстоящую презентацию, выдвигая смелые предположения о том, кто на ней будет присутствовать. Ходили слухи, что согласился приехать сам Хомский, и что, скорее всего, прибудет Джек Миллз (красавчик Джек Миллз!).

Нанна делает паузу, осматривает зал, слабо улыбается. «Да, улыбайся, — думает Пол. — Ты дождалась своего звездного часа». И он тоже улыбается, хотя улыбка Нанны адресована не ему, а публике вообще, которая отвечает ей коллективной улыбкой, со спокойной благожелательностью синхронно поднимая уголки губ вверх и обнажая зубы. Уверенный, что только он имеет на нее права, Пол продолжает улыбаться еще долго после того, как у всех остальных уголки губ опустились вниз. На шее Нанны — жемчужное ожерелье, которое он подарил ей на Рождество, жемчужины нежно светятся на ее коже, а маленькая книжка белого золота сияет. Он тронут, в горле у него стоит ком от переполняющей его любви и нежности.

Нанна смотрит вниз и продолжает презентацию. Пол столбенеет, он не понимает, в каком месте текста она находится. Нанна внезапно переходит на английский, она говорит о пчелах, о пчелином языке, о танце пчел, из которого становится ясно, в каком направлении и на каком расстоянии находится нектар, она говорит, что именно это помогло ей закончить проект. Пчелы? Пол подбирает ноги, привстает, но опускается обратно. В «РЕВ 21» никогда не было ни слова о пчелах!

— Когда я обнаружила, что основные движения танца пчел идентичны рисунку речи людей, страдающих афазией, детской речи и речи тех, кто говорит на иностранном языке, это стало настоящим прорывом, — объясняет Нанна. — And it was а fabulous day for me. A fabulous day![72]

Пол уже не знает, что именно он слышит, но все же отмечает, что интонация Нанны меняется, Нанна приближается к концу речи, и, совершенно справедливо, в этом месте начинается длинное перечисление благодарностей. Она еще ничего не сказала про рунические надписи.

Вчера вечером, лежа между арбузно-красными диванными подушками, Нанна сказала, что, кроме Пола, ей никого не хочется благодарить, разве что того шведского нейролингвиста.

— Только вы двое что-то сделали, — сказала она, и ее круглые девичьи груди задвигались вверх-вниз в такт ее жестам, а соски улыбнулись ему. Пол вежливо улыбнулся им в ответ:

— Ты должна выразить благодарность.

— Я знаю, — ответила она, и ее голова и груди решительно кивнули. — Я должна поблагодарить людей, которые на самом деле благодарности не заслуживают.

— Да, особенно ты должна поблагодарить тех, кто этого не заслуживает, — сказал Пол.

— Но я отказываюсь целовать Паульсена, я не вынесу прикосновения его потной кожи к моему лицу! Не уговаривай, — попросила Нанна.