Наталья Матвеева - Археологические путешествия по Тюмени и ее окрестностям

• Название: Археологические путешествия по Тюмени и ее окрестностям
• Автор: Наталья Матвеева
• Жанр: История

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК

Сибирское отделение

Институт проблем освоения Севера

Комитет по культуре Администрации г. Тюмени

Тюмень, 1994

Что было на месте нынешней Тюмени 400–500 лет назад? Какие народы населяли эту территорию в доисторические времена и когда здесь появились первые люди? Авторы книги — ученые, участники многих археологических экспедиций по Тюменской области — предлагают совершить вместе с ними несколько увлекательных путешествий в прошлое, чтобы найти ответы на эти вопросы.

В качестве иллюстраций использованы опубликованные и неопубликованные материалы из фондов Института проблем освоения Севера, Государственного Эрмитажа, Тюменского областного краеведческого музея и Тюменского государственного университета.

---

Костяной наконечник стрелы (1), поделки из глины (2–4), бронзовые предметы (5, 6) и керамические сосуды (7-10) бархатовской культуры.

Мы стоим на высоком средневековом валу, откуда раскоп виден весь как на ладони. Пока он не засыпан, на его ровной зачищенной поверхности заметны контуры древних рвов, неглубокие котлованы полуземляночных жилищ, а также десятки ям: хозяйственных и от некогда стоявших в них столбов, составлявших каркасы домов и крепостные стены.

Одна из примет позднебронзовой эпохи — появление во многих подтаежных районах Западной Сибири первых укрепленных поселков — городищ, которые в последующий период (в железном веке) стали одним из самых распространенных типов поселений в этих местах. Бархатовские «городки» довольно часто возводились на высоких берегах рек, дававших хороший обзор местности и служивших надежной естественной защитой для их обитателей. Наши работы на Красногорском городище позволили установить, что этот поселок первоначально состоял из двух частей: небольшой цитадели на краю мыса и располагавшегося за пределами укреплений «посада». Оборонительную линию цитадели образовывали глубокий ров шириной до 3,5 м, мощная бревенчатая стена, сооруженная с его внутренней стороны, и насыпной вал, располагавшийся снаружи. В центральной части фортификационной системы был устроен въезд в крепость шириной чуть более 2 м. Но в этом году мы узнали и нечто большее. По-видимому, размеры укрепленной части поселка довольно скоро перестали удовлетворять членов общины, и он был почти полностью перестроен. В процессе реконструкции ров был засыпан, а вал срыт. На их место перенесли жилища, располагавшиеся ранее за чертой цитадели, после чего поселение было опоясано новым рвом. Все эти перестройки удалось обнаружить при раскопках, зафиксировать в чертежах. Но следы их хорошо видны и отсюда, сверху.

Сколько раз уходящим летом мы вот так же молча стояли у оплывших стен городища не в силах оторвать взгляда от открывающейся с этого места панорамы! Наверное, так же внимательно вглядывались отсюда в окрестности стражи средневековой крепости, а до них — защитники укреплений бронзового века. Какие чувства они при этом испытывали? Гордость при виде своих тучных стад, пасущихся на заливных лугах? Тревогу при появлении вблизи городища незнакомцев? С чем пожаловали они сюда?

Красногорское городище богато сюрпризами. Одним из них стало обнаружение в его культурном слое, наряду с численно преобладающей бархатовской керамикой, обычно украшенной довольно простыми геометрическими и зигзаговыми узорами, совершенно отличных от нее черепков, характерной особенностью которых были орнаменты, оттиснутые на глине миниатюрными штампами в виде креста. За несколько лет раскопок мы успели уже привыкнуть к ним, хотя они встречались не так уж часто. Со всей наглядностью эти находки показывали, что члены поселенческой общины поддерживали постоянные контакты с иноплеменниками, представителями совершенно иной культуры, причем уходящей своими корнями далеко на север.

В конце II тысячелетия до н. э. в таежных районах Среднего и Нижнего Приобья возникла новая культура, получившая название атлымской. Наиболее полно она изучена при раскопках знакомого каждому археологу комплекса памятников на Барсовой Горе в окрестностях Сургута. Атлымцы были охотниками и рыболовами, и хотя они уже освоили металлургическое производство, продолжали обрабатывать камень и при этом явились создателями самобытного декоративно-прикладного искусства, известного нам, к сожалению, лишь по узорам на их посуде. Они перешли к изготовлению необычных горшков с дугообразно выгнутой шейкой, напоминающих перевернутый колокол, а для их украшения стали использовать фигурные штампы, в основном крестовый и в виде змейки. С их помощью на сырую глину наносились сложные орнаментальные композиции, в основе многих из них лежали пришедшие с юга, но уже трансформированные в таежном искусстве меандровые мотивы.

История распорядилась так, что в начале I тысячелетия до н. э. значительной части атлымского населения пришлось покинуть свою родину. Причины этого до конца не ясны. Возможно, свою роль сыграло затруднявшее ведение традиционного хозяйства избыточное увлажнение тайги, отмечаемое палеогеографами для конца эпохи бронзы, возможно, какие-то иные факторы. Но так или иначе, разрозненными группами по рекам атлымцы устремились на юг и, несмотря на трудности растянувшейся на десятилетия походной жизни и на опасность оказаться во враждебном окружении, уже к VIII–VII вв. до н. э. вышли в южнотаежные и даже лесостепные районы. Конечно, за этот период их культура не могла не измениться: двигавшиеся на юг общины включали в свой состав чужаков, сами вливались в группы иноплеменников. Поэтому археологи на всей территории, охваченной в начале I тысячелетия до н. э. миграцией таежных жителей, выделяют несколько археологических культур, для каждой из которых в той или иной степени по-прежнему были характерны сосуды, украшенные оттисками креста. Одна из них — гамаюнская — сложилась на Урале. И именно гамаюнские черепки находили мы на Красногорском городище. Видимо, разные языки не стали помехой для установления между бархатовцами и гамаюнцами довольно устойчивых связей, хотя различия в их культурах заметны археологам даже сквозь марево прошедших тысячелетий. Хозяйство бархатовских общин было комплексным с ведущей ролью производящих отраслей. Показательно, что, наряду с костями коров, лошадей, мелкого рогатого скота, а также диких животных и рыб, на бархатовских поселениях найдены кости верблюдов, возможно, свидетельствующие о начале караванной торговли с южными соседями.

Гамаюнские черепки на Красногорском городище сослужили нам хорошую службу еще и тем, что помогли установить возраст памятника. Археологи уже давно заметили: в южных районах Западной Сибири — на Оби, Иртыше, Ишиме — керамика с крестовой орнаментацией появляется позднее, чем на севере — только в VIII–VII вв. до н. э., когда сюда донеслись отголоски прокатившейся по тайге миграции атлымцев и их потомков. Значит, и Красногорское городище существовало примерно в это же время. Снять все сомнения позволило радиоуглеродное датирование собранного при раскопках угля. Все семь образцов, отобранных в заполнении одного из самых поздних жилищ поселка, а также на межземляночном пространстве, дали очень близкие даты, даже несмотря на то, что точность данного метода применительно к памятникам бронзового века в известной мере относительна — плюс-минус 30–50 лет. Впрочем, ее вполне достаточно, когда счет идет на века или тысячелетия. Полученные результаты свидетельствовали о том, что заключительный период существования поселка, отмеченный контактами его жителей с представителями гамаюнских общин, пришелся примерно на 834–620 гг. до н. э., т. е на последнюю треть IX — начало VII вв. до н. э. Теперь мы уже не сомневались, что наше городище — один из самых поздних памятников бронзового века в окрестностях Тюмени, а бархатовскую культуру от начала эпохи железа отделяют уже не столько века, сколько десятилетия. Ведь VII в. до н. э., — если мыслить евразийскими категориями, — это уже скифская эпоха, относящаяся к началу железного века.

Расставаться с городищем не хочется. Но впереди у нас не менее интересные экспедиции. Ведь в сущности мы знаем пока о людях бархатовской культуры не так уж и много. Кто были их предки и откуда они родом, на каком языке разговаривали и каких богов почитали? Ответы на эти вопросы могут дать только новые, более древние памятники эпохи бронзы.

Дом игрока

Река струится под самым раскопом, и в течение дня мы устраиваем несколько коротких перерывов для купания. Такого знойного лета не было давно. Да и облюбованный нами мысок при впадении в Исеть ручья Ольховки расположен на самом солнцепеке. После нескольких часов работы лопатой сбегаешь по невысокому склону и, не останавливаясь, бросаешься в воду, всем телом ощущая ее приятную свежесть. Дно круто уходит вниз, и река вмиг подхватывает тебя, приглашая в свой извечный маршрут, чтобы показать знакомые всем места такими, какими привыкла видеть их только она, открыть известные ей одной укромные и тихие заводи. Отправиться в такое путешествие можно и в надувной лодке, но пловец, даже если он быстро одумается, рискует закончить его в совершенно неизвестном месте, куда его вынесет петляющая стремнина. Поэтому, вынырнув, сразу начинаешь грести против течения, надеясь удержаться на месте и выбраться на берег там, где вошел в воду. На ровную лужайку, покрытую мягким ежиком невысокой травы, поднимаешься переродившимся. Усталости как не бывало, да и солнце в зените кажется не таким раскаленным. Но через несколько минут, проведя рукой по уже сухим волосам, понимаешь, что это всего лишь волшебство реки, способной в один миг вернуть силы.