Стивен Кинг - ОНО

• Название: ОНО
• Автор: Стивен Кинг
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1993
• ISBN: 5-85743-014-3, 5-85743-014-3

В маленьком провинциальном городке Дерри много лет назад семерым подросткам пришлось столкнуться с кромешным ужасом — живым воплощением ада. Прошли годы… Подростки повзрослели, и ничто, казалось, не предвещало новой беды. Но кошмар прошлого вернулся, неведомая сила повлекла семерых друзей назад, в новую битву со Злом. Ибо в Дерри опять льется кровь и бесследно исчезают люди. Ибо вернулось порождение ночного кошмара, настолько невероятное, что даже не имеет имени…

---

Жуткие руки обхватили его шею, и у Эдди вырвались хриплые звуки; когда Существо его перевернуло, крючки, которые отделились от этих рук, выводили кровоточащие, как каллиграфия, знаки на его шее. Эдди уставился в мерцающие белые глаза. Он чувствовал, как перепонки между пальцами давят ему на горло, словно стягивающие ленты живых морских водорослей. Его обостренный от ужаса взгляд отметил плавник, что-то наподобие петушиного гребня на согнутой обшитой металлическим листом голове Существа. Когда руки Существа плотно сжимались, лишая его воздуха, он даже смог увидеть, как белый свет натриевой лампы превратился в дымчато-зеленый, как будто он прошел через тот перегородчатый главный плавник.

— Ты… ты… тебя нет — задыхался Эдди, но нечто серое теперь приблизилось, и он смутно осознал, что оно достаточно реально, это Существо. Оно, в конце концов, убивало его.

И все-таки что-то рациональное осталось, до самого конца: когда Существо вонзило свои когти в мягкую плоть его шеи, когда кровь из сонной артерии забрызгала чешую рептилии, руки Эдди нащупали на спине Существа как бы застежку-молнию. Они упали, только когда Существо оторвало ему голову с низким удовлетворенным бормотанием.

И тогда то, что видел Эдди, стало быстро изменяться во что-то другое.

4

Не в состоянии уснуть, мучимый плохими снами, мальчик по имени Микаэл Хэнлон встал едва рассвело в первый день летних каникул. Свет был бледный, смешанный с низким плотным туманом, который часам к восьми поднимется, сняв обертку с прекрасного летнего дня.

Но это потом. А сейчас день был серым и вставал тихо, как кошка, идущая по ковру.

Майк, одетый в вельветовые штаны, футболку и черные кеды, спустился вниз, съел миску пшеничных хлопьев (на самом деле он не любил пшеничные хлопья, но ему захотелось бесплатную награду), затем вскочил на свой велосипед и закрутил педали в направлении города, двигаясь из-за тумана по тротуару. Туман все изменил: самые обычные предметы, например пожарные гидранты или надписи «Стоп» выглядели как-то таинственно-странно и немножко зловеще. Машины были слышны, но не видимы; из-за странного акустического свойства тумана нельзя было понять, далеко они или близко, пока они не выкатывались из тумана с призрачным ореолом влаги вокруг фар.

Майк повернул направо на Джексон-стрит, проехав мимо Центра города, и затем переехал на Майн-стрит по Пальмер-аллее и вскоре проехал дом, где будет жить взрослый. Он и не взглянул на него; это был маленький двухэтажный жилой дом с гаражом и двориком.

Он не вызвал никаких эмоций у проезжающего мальчика, который проведет там большую часть своей взрослой жизни как владелец и единственный жилец.

На Мейн-стрит он повернул направо и поехал в Бассей-парк просто так, катаясь и наслаждаясь тишиной раннего утра. У главного входа он слез с велосипеда, поставил его на упор и пошел к Каналу.

Он был уверен, что им двигал чистейший каприз. Разумеется, ему не приходило в голову, что его нынешний маршрут и его ночные сны — взаимосвязаны; он даже не помнил точно, что это за сны, — просто за одним следовал другой, пока он не проснулся в пять утра, весь в поту, дрожащий, с мыслью, что он должен съесть завтрак и потом прокатиться на велосипеде в город.

Здесь, в Бассей-парке, в воздухе стоял запах, который ему не нравился: запах моря, соленый и старый. Конечно, он чувствовал его и раньше. В ранних утренних туманах в Дерри часто ощущается запах океана, хотя побережье находится в сорока милях. Но запах этим утром казался особо насыщенным. Почти опасным.

Что то привлекло его внимание. Он наклонился и подобрал дешевый карманный нож с двумя лезвиями. Кто-то сбоку вырезал инициалы Э.К. Минуту-другую Майк внимательно смотрел под ноги, затем положил его в карман. Что нашел, то храню, потеряю — плачу.

Он осмотрелся.

Здесь, рядом с местом, где он нашел нож, лежала опрокинутая парковая скамейка. Он поднял ее, установил железные опоры в отверстиях. За скамейкой он увидел два углубления в земле. Трава выпрямилась, но эти углубления видны были отчетливо. Они шли в направлении Канала.

И была кровь.

(птица помнить птица помнить пт)

Но он не хотел помнить птицу и поэтому отбросил эту мысль. Драка, вот и все. Один из них, должно быть, очень сильно ударил другого. Это была убедительная мысль, которая его как-то не убеждала. Мысли о птице продолжали возвращаться — птице, которую он видел на чугунолитейном заводе Кичнера, птице, которую Стэн Урис так и не нашел в своем справочнике по орнитологии.

Прекрати. Просто уйди отсюда.

Но вместо того, чтобы уйти, он пошел за этими углублениями в земле. Шел, и мысленно сочинял маленькую историю. Это была история убийства. «Смотри, вот этот ребенок. Поздно. На улице после комендантского часа. Убийца хватает его. А как он избавляется от тела? Конечно, бросает его в Канал». Прямо по Альфреду Хичкоку.

Следы, по которым он шел, могли быть следами пары волочащихся ботинок или спортивных тапочек.

Майк вздрогнул и неуверенно осмотрелся. История как-то очень напоминала реальность.

А предположим, что не, человек сделал это, а монстр. Как из комикса ужасов, или книги ужасов, или фильма ужасов, или

(страшный сон)

сказки, или нечто подобного.

Он решил, что история ему не нравится. Это была глупая история. Он пытался выбросить ее из головы, но она не уходила. Ну что же? Пусть остается. Она была безмолвна. Поездка в город утром была безмолвной. Исследование этих двух поросших травой углублений было безмолвным. У отца сегодня полно поденной работы. Он должен вернуться назад и начать работу, а когда наступит жара, надо скирдовать сено в сарае. Да, он должен вернуться. Именно это он и собирался сделать.

Конечно. Хотите пари?

Вместо того, чтобы возвращаться к велосипеду, сесть на него, поехать домой и начать свою поденщину, он пошел по углублениям в траве. Засохших капель крови становилось все больше. Хотя не так много. Не так много, как в том месте около скамейки, где была примятая трава.

Теперь Майк мог слышать Канал, текущий мерно и спокойно.

Через минуту он увидел его бетонный край, вырисовывающийся в тумане.

Здесь в траве было что-то еще. Бог ты мой, что за день находок! — говорил его разум с сомнительной веселостью, а затем где-то закричала чайка, и Майк вздрогнул, опять вспомнив птицу, которую он видел в тот день, в тот день нынешней весной.

Что бы это ни было в траве, я даже смотреть не хочу. И это было верно, но он был здесь и он уже наклонялся, чтобы увидеть, что это.

Порванный клочок материи с каплей крови на ней.

Опять закричала чайка. Майк уставился на кровавый обрывок материи и вспомнил, что случилось с ним весной.

5

В течение апреля — мая ферма Хэнлона каждый год пробуждалась от зимней спячки.

Для Майка весна приходила ни тогда, когда под окнами маминой кухни появлялись первые крокусы, или когда дети приносили в школу всяких тварей, и даже ни тогда, когда вашингтонские сенаторы начинали бейсбольный сезон (и весьма честно терпели поражение), а только тогда, когда отец звал Майка, чтобы тот помог ему вытолкнуть из сарая их доморощенный комбайн. Передняя часть комбайна — это старая модель «Форда», задняя — пикап с прицепом, сооруженным из двери старого курятника. Если зима была не слишком холодной, им вдвоем удавалось вытолкнуть его на дорогу. В пикапе не было дверей, не было также ветрового стекла. Сиденьем служила половинка старого дивана, который Вилл Хэнлон утащил со свалки Дерри. Ручка коробки передач заканчивалась стеклянным дверным набалдашником.

Они выталкивали комбайн на дорогу, стоя по сторонам его, потом его разгоняли, и Вилл запрыгивал внутрь, включал зажигание, пытался подать искру, нажимал на сцепление, включал первую передачу своей большой рукой, лежащей на дверном набалдашнике. Затем он кричал: «Стукни меня по хребту!». И опять выжимал сцепление, и старый двигатель «Форда» кашлял, задыхался, пыхтел, давал обороты… и иногда действительно начинал двигаться, шел сначала рывками, затем ровно. Вилл вырывался на дорогу к ферме Рулин, затем сворачивал на их дорогу (поедь он другой дорогой, ненормальный папаша Генри Бауэрса, возможно, размозжил бы ему башку выстрелом из ружья) и затем поворачивал обратно; освобожденный двигатель трещал без умолку, Майк прыгал от восторга, кричал, а его мама стояла в дверях кухни, вытирая руки о полотенце и делая вид, что она недовольна, хотя на самом деле это было не так.

Иногда машина не желала ехать, и Майк должен был ждать, пока отец выйдет из сарая с рукояткой для завода, что-то бормоча про себя.

Майк был совершенно уверен, что бормотал он ругательства, и тогда он побаивался отца (и только намного позднее, во время одного из бесконечных посещений больничной палаты, где умирал Вилл Хэнлон, он понял: отец бормотал, потому что боялся рукоятки для завода, однажды она вырвалась, вылетела из паза и разорвала ему рот).